Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР Страница 53

— Вы знакомы?

— Я с ним знаком. Как-то проводили мероприятие по переброске нелегалов в одну страну. А по существовавшим тогда правилам мы визировали телеграмму об этом у начальника управления внешней контрразведки Калугина. Ничего вроде бы в телеграмме сказано не было. Но по ошибке были упомянуты профессии нелегалов, и какие языки они знают. Этого оказалось достаточно, чтобы их вычислить: американцы в течение шести месяцев вели поиск и нашли. Поймите, утверждения Калугина, что в своих книгах он рассказывает только эпизоды, не называя фамилий и стран, не выдерживают никакой критики. Я вам приведу массу примеров, когда по самым крошечным зацепкам можно, с учетом сегодняшних возможностей, которые существуют в мире, отыскать любого человека. Более того, мы находили лиц, которые годами считались бесследно пропавшими. Надо только внимательно изучать чужие законодательства и особенности перемещения людей по странам и континентам. Сверхтрудностей здесь нет. Требуется лишь обычное розыскное терпение.

— Вы сказали «терпение», и я невольно вспомнил об аресте в США полковника американской армии в отставке Джорджа Трофимофф. О том, что он, русский по происхождению, связан с нашими спецслужбами, журнал «Фокус» сообщил еще в августе 1995. А в тюрьму его посадили летом 2000-го… Чего ждали американцы ровно пять лет?

— Иногда аресты производятся исходя из политической необходимости. В Штатах решили, что момент пришел. Но, припомнив ту публикацию в «Фокусе», вы не обратили внимания на ключевой момент статьи. По сведениям из осведомленных источников, поводом для заведения проверочного дела в отношении Трофимофф, явились публикации Калугина. С этими компетентными немецкими источниками я знаком лично. И вот что интересно: все его откровения прозвучали там, в безопасных условиях. Ответственности ни перед кем нести уже не приходилось. Без всего этого не дали бы Калугину грин-карту и давно бы выдворили из Штатов. А так американцы создали для него специальный фонд, разрушив в США одно российское предприятие. Сделали там Калугина первым лицом.

— Откуда такие подробности, с миром разведки никак не связанные?

— Этот мир сегодня настолько маленький, что почти семь миллиардов, которые его населяют, постоянно трутся плечами и обо всем друг другу рассказывают. Недавно сюда ко мне на Полянку пришли русские люди, которые в США жили, работали: «Юрий Иванович, хотим излить душу». И рассказали, как разрушили их фирму, изменили устав, соотношение капитала. Да собственно говоря, обанкротили их и все передали Калугину. И еще история. К моему старшему сыну, в прошлом сотруднику Управления, где работал Калугин, пришли в Бангкоке коллеги-американцы: «Юра, — говорят, — мы теперь все про Калугина знаем». Этот человек является предателем. Ни у кого в разведке это сомнений не вызывает.

— Юрий Иванович, понимаю, что бережу неприятные воспоминания, но очень хотелось бы спросить вас о Юрченко. Полковник, занимавший важный пост в советской резидентуре в США, то ли перешел к американцам, то ли был ими похищен. А потом несколько непонятным образом сбежал от охраны в магазине, добрался до посольства СССР и с 1985 года тихо проживает в Москве, никому не показываясь. И если с Калугиным все понятно, то здесь история темная. Юрченко тоже был предателем?

— Я с ним работал, встречался в Штатах. Мы здоровались, иногда сидели рядом в столовой. Мое отношение к Юрченко отрицательное. Может, у других оно иное. Но, зная возможности американцев и все прочее, многие его объяснения представляются мне неправдоподобными.

— Но дело его до сих пор осталось как бы подвешенным?

— Подвешенных дел в жизни всегда очень много. Только каждое ждет своего часа.

— Опять вспомним о терпении? Когда в вашем ведомстве о нем возвестят?

— В нашем ведомстве, быть может, подвешены дела на несколько сотен людей. А одно досье, по-моему, на нашего шведского агента, было рассекречено русской разведкой где-то лет через 400.

— Ну а если все же вернутся к Юрченко? Ведь урон, который он нанес или мог бы нанести, грандиозен.

— Естественно. В исключительно сложную ситуацию поставил себя человек своими поступками. Он боится ответить на какие-то прямо поставленные вопросы. Значит, совесть у него не чиста. В разведке случаются сложнейшие ситуации. Например, с полковником Максимовым, который по нашему заданию дал «завербовать» себя канадской разведке. Когда его дело расследовалось, он был совершенно спокоен.

— А с чего ему было волноваться?

— Положение-то очень непростое, такие вещи даются тяжело. После той операции Максимову на определенном этапе жизни пришлось пройти через немалые трудности.

— Но это ж было ваше задание: внедриться, вступить в контакт с их спецслужбами. Максимов рисковал головой и всеми остальными частями тела, а потом еще и попал под подозрение у своих же?

— Подобное бывает, и тогда людям говорят: все понимаем, но надо потерпеть. Иногда наши разведчики попадают в еще более двусмысленное положение. После предательства Гордиевского нашего нелегала Мартынова бросили в тюрьму. Сидел и у американцев, и у аргентинцев. Когда вернулся в Союз, ему даже жить пришлось в другом городе. Здесь на его проверку ушло около десяти лет.

— Срок длиннющий! Ведь дело-то происходило во времена совсем недавние. Неужели нельзя было как-то побыстрее?

— «Как-то» — можно. Только в разведке «как-то» не бывает. У нас с ним работали, выслушивали. Ну, представьте, где-то на полтора года нелегал выпал из поля зрения. Да, нелегал вместе с женой и двумя детьми сбежал из американской конспиративной квартиры, где его держали. Разве это не настораживает? Человек оказался внутри охраняемой конспиративной квартиры. Значит, их спецслужбы с ним ежедневно работали, склоняли к сотрудничеству, выдавливали сведения. Пришлось проверять. Потом мы восстановили Мартынова на работе, вернули все воинские награды. Выплатили полностью все деньги — и в рублях, и в валюте. Но до того необходимо было снять подозрения, убедиться, что наш вернувшийся сотрудник не перевербован.

— Юрий Иванович, ей-богу, не представлял, что предательство одних может вот так, в таком кривом изгибе, изуродовать жизнь других людей. Ладно, допустим, человек предал, сбежал, получил их гражданство и скрывается под чужим именем. Вы же ищете его? Стараетесь установить, где, в какой стране и городе живет? Ведь такие, как Гордиевский, приговорены к смертной казни.

— Мы ищем и всегда находим. Кстати, здесь часто используются как раз наши нелегалы. Но мы — не исполнители смертных приговоров. Не наша задача. Пусть этим занимаются те, кому положено.