Александр Бондаренко - Милорадович Страница 56

Генералы обменялись посланиями, крайне лестными по отношению друг к другу, однако вскоре за тем последовавшие события заставляют сомневаться в декларированной дружбе.

Багратион поспешил начать активные действия.

«По приказанию нового Главнокомандующего… Милорадович для ускорения марша переправился 21 августа через Дунай у Мачина. С приходом корпуса Милорадовича на правом берегу Дуная сосредоточилась армия численностью в 25 тысяч человек, и князь Багратион решил предпринять решительные действия к Силистрии для овладения этой крепостью»[777].

«Овладев Кюстенджи, князь Багратион с корпусом Платова пошел на Черноводы и, соединяясь с Милорадовичем, атаковал 4 сентября при Рассевате 15-тысячный турецкий корпус под начальством сераскира Хозрева-Махмута»[778].

«Учинил я распоряжение, дабы… 4-го числа авангард от корпуса генерал-лейтенанта Платова обошел Рассеват для пресечения неприятелю ретирады к Силистрии и отнятия у него способов к получению оттуда подкрепления; а генерал-лейтенант Милорадович двинулся бы вперед и таким образом, окружив место со всех сторон, атаковать в одно время неприятеля»[779].

«Передвижения корпусов производились с такой осторожностью, тишиною и порядком, что турки даже и не предполагали о близости русских»[780].

«Когда авангарды корпусов Милорадовича и Платова вступили в сферу неприятельского огня, турки открыли по ним сильный огонь из своих ретраншементов, а конница показывала вид готовности к нападению. В то же время, по береговой дороге в Черноводы, выслана была значительная часть турецкой конницы для угрозы правому флангу Милорадовича. Передовые войска обоих корпусов, остановившись на высотах, открыли перестрелку»[781].

«Милорадович, не прекращая движения, отделил для очищения своего правого фланга Сибирский гренадерский и Белорусский гусарский полки, которые и заставили турецкую конницу отступить берегом Дуная за окопы. В то же время остальные войска корпуса Милорадовича перестроились в четыре каре и стали на возвышенностях, саженях в 400 от неприятельских окопов, имея по флангам казаков… бывших в авангарде. Выставив на позицию все свои орудия, Милорадович открыл сильный артиллерийский огонь»[782].

Впечатляет. Однако есть версия, что все происходило несколько по-иному.

«"Егеря взяли 8 орудий, которых никто, — пишет Паскевич, — не защищал, ибо пехота при появлении казаков вместе с кавалерией, бросив ружья, разбежалась по островам, кустарникам и камышам Дуная. Весь день приводили пленных, и из всего корпуса едва 1000 человек успели спастись в Силистрию. У нас убыль не превышала убитыми и ранеными 60 человек".

Тем не менее дело под Россеватом было тогда, вероятно по политическим соображениям, названо "знаменитым сражением". Князь Багратион получил орден святого Андрея Первозванного и 50 тысяч рублей, а Платов и Милорадович были произведены в полные генералы»[783].

Возможно, именно так и произошло — Паскевича в зависти к Багратиону или Милорадовичу не упрекнешь. Да и желчным характером он не отличался… Но, как бы то ни было, главнокомандующий писал тогда императору: «Все отличные подвиги генерал-лейтенанта Милорадовича, который не только в нынешнее знаменитое дело, но и во все продолжение настоящей кампании, особливо в охранении Валахии самым малым числом людей от неприятеля, тогда яростью преисполненного, и в оборонении области сей обнаружил не только редкое усердие к пользе и интересам вашего императорского величества, но и знания, искусство и опытность единственно отличному генералу свойственные, побуждают меня всеподданнейше просить о награждении его следующим чином»[784].

Несмотря на видимую приязнь, отношения между этими выдающимися военачальниками были слишком сложными, что проявилось в ближайшее время.

Из лагеря за Дунаем Милорадович писал бывшему измайловцу генерал-майору Сафонову, коменданту Петропавловской крепости:

«Во всех моих крайних нуждах прибегаю я к вашему превосходительству — вы бы меня чрезмерно одолжили бы, если бы взяли на себя следующую комиссию: 1) купить мне один кивер с орлом; 2) две форменных шляпы; 3) одну пару форменных эполетов генеральских; 4) форменный шарф…

Военный министр граф Аракчеев подарил мне две пушки, которые еще в арсенале находятся. Сделайте мне милость, возьмите их к себе для отправления в Чернигов, я все убытки вам возвращу с великой благодарностью, о чем и сестрице[785] сейчас же пишу»[786].

Интересное послание! Государь только что утвердил некоторые изменения в форме одежды — и Михаил Андреевич уже стремится быть обмундированным по-новому; министр дарит пушки командиру воюющего корпуса — и тому «самовывозом» приходится их доставлять.

Вскоре в судьбе Милорадовича началась чреда изменений.

«19 сентября генерал Милорадович из-за разногласий с князем Багратионом, постоянным своим соперником во всей войнах, уехал в Валахию, где и принял начальство над резервным корпусом, командир которого граф Ланжерон прибыл в Силистрию и заступил место Михаила Андреевича»[787].

«Известие о сем назначении восхитило его. В первом порыве радости он сказал своему адъютанту Бибикову[788]: "Всего более радует меня, что я, как Главнокомандующий, вправе выдавать подорожные, и не должен буду более посылать за ними к Багратиону"»[789].

Впрочем, из подчинения князю Милорадович тогда еще не вышел, а их отношения все продолжали ухудшаться.

«Князь Багратион… предписанием от 24 декабря генералу от инфантерии Милорадовичу требовал приезда его в Гирсово, чтобы передать ему командование над корпусом, стоявшим в Болгарии и имевшим в данную минуту наибольшее во всей армии значение.

Милорадович, считая себя обиженным тем, что после смерти князя Прозоровского Главнокомандующим был назначен не он — "спаситель Бухареста", а князь Багратион, до сих пор не бывший на Дунае, отказался принять предлагаемое ему назначение, ссылаясь на свою болезнь…

Быть может, не одно боевое соперничество вызвало в Милорадовиче его враждебность к князю Багратиону. Последний, как Главнокомандующий, не мог не обратить внимания на то, что Валахия, находясь под непосредственным начальством Милорадовича, не выполняла ничего, что на нее падало по разным поставкам для войск. В Валахском диване всеми делами распоряжался известный интриган грек Филипеско»[790].