Борис Илизаров - Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого Страница 58

В подарке сыну все несколько иначе, особенно в первых главах. Красным карандашом он подчеркнул все, что относится к Ленину и большевикам, сиреневым (черным он пользовался редко) текст, характеризующий Мартова, меньшевиков и вообще всяческих оппозиционеров, то есть врагов. Вот как это выглядит в одном из абзацев: «Формулировка Ленина говорила, что членом партии может быть всякий, кто признает программу партии, поддерживает партию в материальном отношении и состоит членом одной из ее организаций», – подчеркнуто красным карандашом. А следующая фраза: «Формулировка же Мартова, считая признание программы и материальную поддержку партии необходимыми условиями членства в партии, не считала, однако, участие в одной из организаций партии условием членства в партии…» – сиреневым карандашом[247]. Напрашивается мысль, лежащая на поверхности: похоже, он с детства делил весь мир на две несоединимые половины, как в Евангелии. Видимо, и сыну хотел внушить этими цветовыми сигнатурами «правильное» прочтение и толкование этого воистину сакрального текста. Забегая вперед, отметим, что «Краткий курс» был создан из исторической пустоты, из одной лишь мысленной конструкции. Но благодаря особой силе «автора» эта пустота, эта дикая конструкция способна была творить полнокровную (буквально!) историческую реальность. Основы конструкции «Краткого курса» до сих пор громоздятся в умах тех, кто жил и учился на территории СССР, и даже тех, кто учится сейчас в России и во многих странах СНГ. Но эта тема требует особого и более подробного разговора.

В том же 1938 году он подарил, возможно, такой же сигнальный экземпляр «Краткого курса» и 12-летней дочери Светлане. Надписал и его, велел прочитать. У дочери не хватило на это терпения, так ей было скучно. Отец разъярился – он хотел, чтобы она стала историком, еще лучше – историком партии[248]. Повзрослев, С. Аллилуева действительно закончила исторический факультет.

Перед нами в 1938 году уже не отец, а Вождь и Учитель, даже для дочери, даже для младшего сына. Он хотел оставить Василию и своим потомкам в назидание пример того, как именно Вождь работал с книгой. Как должно эту книгу понимать, как «отделить в ней главное от второстепенного» (любимое выражение кремлевского философа!). Отец народов, гениальный Вождь и Учитель, легендарно бдящий по ночам в своем кремлевском кабинете и думающий обо всем человечестве сразу, не поленился расчертить подарок Василию – книгу в триста страниц до самого конца, постепенно теряя представление о смысле задуманного. Чрезвычайно занятый государственный муж, видимо, затратил не один час своего драгоценного времени, разрисовывая различными карандашами текст, обводя кружками даты, которые, как он считал, надо сыну запомнить (так он делал всегда и для себя). Выделял тем же красным карандашом номера пунктов в выводах. Такие номера он особенно любил ставить как в своих рукописях и книгах, так и в опубликованных текстах других авторов. Эта любовь к пунктам придавала его речам и письму особую дидактическую убедительность, а мыслям, даже самым плоским, осязаемую весомость.

В этом странноватом рисовании видно и другое. Он заранее как бы предвосхищал «академические» издания своих произведений. К этому времени он терпеливо проработал много похожих печатных изданий – подготовительных и черновых трудов Ленина, Маркса и Энгельса. В них графическим образом передавались различного рода рукописные пометы на полях или в самом тексте книг и рукописей. И вот профессиональный редактор дал полную волю своему неодолимому пристрастию. Его привычка выправлять, редактировать и корректировать написанное и напечатанное была так же органична, как стремление к безраздельному господству, к интеллектуальному первенству или к «учительству». В сущности, и его политическая карьера началась как карьера редактора. Редактируя различные большевистские издания на Кавказе и в Центральной России, в частности и «Правду» в 1917 году, он с легкостью включился в работу Секретариата и Оргбюро ЦК после назначения на пост Генерального секретаря. Ведь Ленин и единогласно его поддержавшие члены Политбюро справедливо полагали, что Сталин как Генеральный секретарь партии возьмет на себя всю бумажную, бюрократическую, организаторскую работу в партии. А эта работа, по существу, редакторская, так как связана с подготовкой различных партийных документов, циркуляров, с перепиской и т. п. Этим они надеялись развязать себе руки для революционной, теоретической и «вождистской» работы. Преследовались и другие, чисто политические цели.

Ленин при слабеющем здоровье предполагал, что Сталин станет его доверенным лицом, будет вроде местоблюстителя при своенравном партийном ареопаге. Троцкого он первоначально устраивал, так как тот видел в Сталине преходящую фигуру на период болезни Ленина. Противников Троцкого – Каменева, Зиновьева, Бухарина и других – устраивали в Сталине его нелюбовь к Троцкому и готовность вместе с ними оттеснить партийного «чужака» с первых позиций. Отсюда постоянные разговоры о «коллективном руководстве». Они особенно усилились после смерти Ленина. (Как позже после смерти Сталина.) Но в действительности никто этого не хотел. Как известно, все просчитались. И не в последнюю очередь потому, что Сталин искренно любил «бумажную» работу, постоянно совершенствуя и стягивая на себя все нити всеобъемлющего партийно-государственного аппарата. Постепенно он стал превращаться в «человека-государство».

«Человек-государство» или «творец»

«Человек-государство» – явление уникальное в истории. Многие сильные личности ставили перед собой цель добиться абсолютного личного господства, а значит, абсолютной личной свободы от общества. Но практически никому, даже самым известным диктаторам, этого не удавалось. Все они так или иначе были ставленниками каких-нибудь сил: военных, политических, клерикальных, либо бюрократии, капитала, олигархии или охлократии и т. д. В этих случаях правитель олицетворял какую-либо из сил или целую группу сил, действуя в той или иной степени в их интересах. Но «человек-государство» создает такую политическую систему, при которой ему подчинены не только базовые институты общества. Воле одного человека подчинена вся материальная, духовная и культурная сферы, им полностью порабощен государственный или партийно-государственный (церковно-государственный) аппарат. Не человек является ставленником аппарата, волей или неволей выражая его интересы. Наоборот, вождь, диктатор, император, президент, король, генеральный секретарь, как бы он ни назывался, полностью подчиняет его себе террором, интригой, интеллектом, духовным и моральным растлением – всеми возможными средствами. Человек, добившийся всего этого, приобретает не просто власть над страной, ее институтами и ресурсами, но и контроль над всеми людьми этой страны от младенца до старца. Его власть настолько безгранична, что он может свободно вмешиваться не только в текущие события, но и изменять в общественном сознании, по своему усмотрению, прошлое, то есть историю, и выстраивать по собственному плану будущее. И это не метафора. Это реальный результат деятельности Сталина.