Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт Страница 6

называемая Французская народная партия (ППФ), лидером которой являлся бывший коммунист, ренегат Жак Дорио; эта последняя, впрочем, усилилась и стала более активной несколько позже, в 1937–1938 гг. Но уже тогда во всех этих партиях и группировках можно было распознать «предтеч» будущей вишистской идеологии («Аксьон франсэз», «Огненные кресты» и др.) и прямых пособников нацистов в годы войны – коллаборационистов («франсисты», ППФ Дорио, «неосоциалисты» Деа).

Как относились правительства Англии и Франции к нацистской Германии? Можно сказать, что в период с 1933 г. до начала войны в 1939 г. на Западе был только один государственный деятель, который правильно понял природу гитлеризма и готов был пойти на решительные меры для предотвращения угрозы. Это был французский националист старой школы Луи Барту, занимавший с февраля 1934 г. пост министра иностранных дел Франции. Но в октябре того же года он вместе с югославским королем Александром был убит в Марселе. Барту уже в то время намечал фактически создание «великой коалиции» против Германии, участниками которой, кроме Франции, должны были стать ее друзья и союзники в Восточной Европе, а также, что самое главное, Советский Союз. Первоначально Барту предложил создать так называемое «Восточное Локарно», но Германия и Польша отказались в нем участвовать. Также по инициативе Барту тридцать членов Лиги наций пригласили Советский Союз вступить в Лигу наций. Советские руководители, так же как и Барту, прекрасно понимали, какую опасность представляет нацистская Германия, и они энергично поддерживали Барту. К несчастью, Барту натолкнулся на препятствия, которые создавала не только Англия, где его планы создания коллективной безопасности расценивались как попытка «окружить», а значит, «спровоцировать» Германию, но также и Польша, где Пилсудский начал уже идти на сближение с Гитлером. Тем не менее планы Барту могли воплотиться в жизнь, если бы он не пал жертвой гитлеровских наемников – участников хорватской националистической фашистской организации усташей. В подготовке убийства Барту активную роль играл германский военный дипломат в Париже Шпейдель.

После убийства Барту министром иностранных дел Франции Стал Пьер Лаваль. Вскоре после того, как он вступил на этот пост, мне удалось однажды встретиться и побеседовать с ним. Мне хотелось узнать, намерен ли он, подобно своему предшественнику, добиваться принятия и проведения в жизнь плана коллективной безопасности при участии Советского Союза. Это была памятная встреча. «Все это очень хорошо, – раздраженным тоном сказал он мне, – все эти разговоры о Лиге наций, о коллективной безопасности, но (и тут он, повернувшись к карте Европы, ткнул пальцем в большое коричневое пятно в середине – Германию) как вы можете рассчитывать на мир в Европе, если мы не договоримся сначала вот с ними?»

Как уже было сказано, Германия демонстративно вышла из Лиги наций осенью 1933 г. И Англия, и Франция прореагировали на это исключительно вяло. Может быть, больше всего поражала примирительная позиция таких «левых» английских газет, как «Дейли геральд» и «Ньюс кроникл», чьи ведущие обозреватели У. Г. Юэр и Верной Бартлетт (последний выступал также по Би-би-си) рекомендовали терпение и вообще доказывали, что Германия имеет полное право требовать равенства и возможности перевооружиться[3]. Найдя в этом – и многом другом – себе поощрение, Германия продолжала нарушать военные статьи Версальского договора и в конце концов открыто их отвергла. Это произошло в марте 1935 г. В начале того же года состоялся Саарский плебисцит и Лаваль (чего не сделал бы Барту) решил ничем не препятствовать тому, чтобы Германия добилась нужных для нее результатов голосования; в итоге, не без помощи нацистских угроз, 90 процентов участников плебисцита высказались за воссоединение с Германией. После этого Гитлер заверил Францию, что у него больше нет никаких притязаний на французскую территорию, и, хотя тут сквозил намек, что. у него есть зато притязания на Востоке, Лаваля это вполне удовлетворило.

После передачи Саара Германии Англия и Франция настолько уверовали в «мирные заверения» Гитлера, что очень слабо реагировали на изданный Гитлером 16 марта 1935 г. декрет о введении в Германии всеобщей воинской повинности, на создание им полумиллионной армии (для начала), а также военно-воздушных сил.

Обе они заявили несколько пустопорожних протестов, и на этом дело кончилось. На состоявшейся вскоре после этого конференции в Стрезе с участием Англии, Франции и Италии Муссолини тоже «осудил» Гитлера; этой дешевой ценой он купил себе свободу рук в Эфиопии, которую тогда же предоставили ему Англия и Франция. А потом, без предварительной консультации с Францией и не сообщив об этом Лиге наций, английское правительство заключило с Германией военно-морское соглашение, по условиям которого последняя могла иметь военно-морской флот общим тоннажем до 35 процентов тоннажа английского флота. Так Англия в одностороннем порядке отменила и военно-морские ограничения, которые налагал на Германию Версальский договор. Более того, по этому же договору Германии разрешалось строить подводные лодки – что Версальский договор полностью ей запрещал – общим тоннажем до 45 процентов тоннажа английского подводного флота.

Это англо-германское военно-морское соглашение, подписанное за спиной Франции, неблагоприятно отразилось потом на англо-французских отношениях, и, когда после вторжения войск Муссолини в Эфиопию Англия высказалась за принятие санкций против Италии, Франция, заботясь о сохранности «единого фронта», сколоченного в Стрезе, не поддержала этого благого намерения Англии спасти престиж Лиги наций.

После гибели Барту ни Англия, ни Франция не проявляли большой заинтересованности в улучшении отношений с Советским Союзом. Тем не менее 2 мая 1935 г. в Париже был подписан договор о взаимопомощи между Советским Союзом и Францией. Вскоре после этого Лаваль решился наконец и на поездку в Москву, где состоялись переговоры и было подписано советско-французское коммюнике. Но было совершенно ясно, что сделал он это со многими задними мыслями; для Лаваля это отчасти был предвыборный трюк, и поэтому к договору не было приложено никакой военной конвенции. Лаваль не спешил с передачей пакта на ратификацию в парламент, и это было сделано лишь после падения правительства Лаваля в январе 1936 г. Только 27 февраля, при правительстве Сарро, франко-советский пакт был окончательно ратифицирован. Гитлер же только и ждал этого предлога, чтобы после этого фактически разорвать Локарнский договор, предусматривавший демилитаризацию Рейнской зоны.

7 марта 1936 г. германские войска вступили в Рейнскую зону. Франция никак не ответила на эту кражу того, что она считала самой надежной гарантией своей безопасности и поистине краеугольным камнем всей своей системы союзов, и этот факт означал начало конца ее роли ведущей в Европе военной державы. Старик Сарро, премьер-министр, выдавил из себя несколько смехотворных угроз, что Франция, мол, не потерпит, чтобы германские пушки были нацелены на Страсбургский собор, но, вместо того чтобы предпринять что-то дельное, он спешно направил своего министра иностранных дел Фландена в Лондон для консультаций с английским правительством. По Локарнскому договору англичане обязаны были выступить в поддержку Франции в случае такого вопиющего нарушения Версальского договора, каким была ремилитаризация Рейнской зоны, но вместо этого они стали советовать Франции воздержаться от какой-либо военной акции. Гитлер продолжал клясться в своей вечной дружбе