Юрий Безелянский - 69 этюдов о русских писателях Страница 7

Антон Павлович Чехов. Это сегодня он классик без всяких оговорок, а когда он жил и писал, то подвергался жестокой критике за отображение постылой русской реальности. Везде – «Палата № 6». Чехов испытывал непреходящую тоску: «Жизнь идет и идет, а куда – неизвестно».

Один из чеховских героев говорит: «Я не скажу, чтобы французские книги были и талантливы, и умны, и благородны. Но они не так скучны, как русские, и в них не редкость найти главный элемент творчества – чувство личной свободы, чего нет у русских авторов».

V

Если от Серебряного века переходить к советской литературе, то тут целое поле загубленных талантов. И с кого прикажите начинать? Уничтоженные Исаак Бабель, Борис Пильняк, Артем Веселый, Сергей Третьяков, Павел Васильев, Борис Корнилов, поэты-обэриуты Хармс, Введенский и Олейников, критик и писатель Александр Воронский и многие другие.

И что удивительно, что многие убиенные не были ни фрондерами, ни оппозиционерами, а искренно любили революцию и советскую власть, как, к примеру, Пильняк. Он не доверял интеллигенции, а верил в народ, вылезший из изб, деревень, лесов от полей диких и аржаных, черная кость, мужик. «Чай – вон, кофий – вон! Брага. Попы избранные. Верь во что хошь, хоть в чурбан». Неосторожно Пильняк написал «Повесть непогашенной Луны» о подозрительной гибели командарма Фрунзе и тут же попал под огонь критики. 28 октября 1937 года, когда Пильняк отмечал день рождения сына, за ним приехал человек весь в белом, несмотря на осень и вечерний час. Он был сама любезность. «Николай Иванович, – сказал он, – срочно просит вас к себе. У него к вам какой-то вопрос. Через час вы уже будете дома».

Николай Иванович – это кровавый нарком Ежов. Ни через час, ни через день, ни через год Борис Пильняк не вернулся. Он был арестован и расстрелян. Его жена Кира Андроникашвили, актриса, была отправлена в женский лагерь под Акмолииском.

Анна Ахматова посвятила Пильняку стихотворение, в котором были такие строки:

Кто может плакать в этот страшный часО тех, кто там лежит на дне оврага...

Яркий, самобытный поэт Павел Васильев. 7 февраля 1937 года пошел в парикмахерскую побриться и не вернулся. Через 20 лет, хлопоча о посмертной реабилитации мужа, жена Васильева узнала, что его расстреляли 16 июля 37-го.

Я уж давно и навсегда бродяга,Но верю крепко: повернется жизнь,И средь тайги сибирские ЧикагоДо облаков поднимут этажи...

Всего лишь 31 год прожил другой поэт, Борис Корнилов – его поставили к стенке (или стреляли в затылок?) 21 ноября 1938 года. А он-то старался, воспевая «планету рабочих и крестьян»:

Нас утро встречает прохладой,Нас ветром встречает река.Кудрявая, что ж ты не радаВеселому пенью гудка?..

Помните, была такая замечательная песня на музыку Шостаковича?..

Жестоко поступили с женой Бориса Корнилова Ольгой Берггольц – травля, тюрьма. Чтобы описывать все эти ужасы, нужна не короткая статья, а тома. Кое-что издано, а многое ждет своей очереди. Их издадут, если, конечно, не придет в Россию новый Сталин.

Целая тема: Булгаков и Сталин. Михаила Афанасьевича не репрессировали, но его последовательно уничтожали, отнимая у него право на слово и печать.

28 марта 1930 года Булгаков пишет письмо Правительству СССР: «...Всякий сатирик в СССР посягает на советский строй. Мыслим ли я в СССР?.. я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу...»

Но какое могло быть великодушие у жестокой власти?! 30 мая 1931 года Михаил Булгаков пишет письмо уже лично Сталину: «...на широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, но все равно не похож на пуделя. Со мной и поступали как с волком. И несколько лет гнали меня по правилам литературной садки в огороженном дворе. Злобы я не имею, но я очень устал... перед тем, как писать вам, я взвесил все. Мне нужно видеть свет и, увидев его, вернуться. Ключ в этом...»

Михаил Булгаков света не увидел. Сталин играл с ним, как играет кошка с мышкой: слегка придушит, потом отпустит и снова придушит. «Мы вам немного поможем», – сказал вождь, и Булгакова взяли либреттистом в Большой театр (у него было такое отчаянье, что он был готов инсценировать словарь Брокгауза и Эфрона)... В такой же обстановке гонений и травли жили и творили Андрей Платонов и Михаил Зощенко. Платонов ходил и в «подкулачниках» и «буржуазных наймитах». «Едкая царская водка платоновского стиля», по выражению Юрия Нагибина, была противна до тошноты советскому режиму, а сам Платонов был в положении своего героя, «усомнившегося Макара»:

« – Что мне делать в жизни, чтоб я себе и другим был нужен? – спросил Макар и затих от ужаса».

В адрес Михаила Зощенко Сталин бросил зловещие слова: «Не обществу надо перестраиваться по Зощенко, а ему надо перестраиваться, а не перестроится, пускай убирается к чертям». То есть никакой дипломатии – открытый текст. После известного постановления 1946 года Зощенко перестали печатать. За несколько месяцев до смерти, 11 февраля 1958 года, Зощенко писал Корнею Чуковскому:

«С грустью подумал, что какая, в сущности, у меня была дрянная жизнь, ежели даже предстоящая малая пенсия кажется мне радостным событием».

Пенсия! Не все до нее дожили. К уже перечисленным добавим молодого поэта Сергея Поделкова. Его взяли 7 октября 1935 года, за то, что он якобы играл в шахматы во время выступления Сталина. И дали срок, как выразился следователь, «туда, где штопают белым медведям чулки». Поэта Ивана Приблудного расстреляли 13 августа 1937 года. А он-то радостно писал:

И счастлив я, что я не стар,Что еле-еле расцветаю,Что шелест мая рассыпаю,Как первый, чуть созревший дар.

Приблудный прожил всего 32 года. Артем Веселый (Николай Кочкуров) немного больше – 38. Большевик, матрос, писатель. Писал то, что видел в жизни. В «полурассказе» «Босая правда» писал от имени тех, кто дрался за Советскую власть в революцию и в годы гражданской войны:

«Голоса наши когда-то гремели на кровавых полях, а нонче они робко звучат в стенах канцелярий. Много погибло наших дорогих товарищей, но о них и помину нет местной властью. Нас, защитников и завоевателей, восхваляют и призывают только по большим праздникам да и когда в нос колет – во время проведения какой-нибудь кампании, а потом опять отсовывают в темный угол. Закомиссарились прохвосты, опьянели властью. Ежели таковые и впредь останутся у руля, то наша республика еще сто лет будет лечить раны и не залечит».

Это было написано в 1928 году, и эта правда колола глаза. Артема Веселого критиковали, а он продолжал гнуть свою линию и написал роман «Россия, кровью умытая» – «В России революция, вся Россия на ножах... Расеюшка огнем взялась да кровью подплыла...»

Не унимается, гад! – подумали, наверное, чекисты, и 28 октября 1937 года писателя арестовали. 8 апреля 1938-го расстреляли. Ну, а реабилитировали в 1956 году.

Так же рано погиб Иван Катаев – 35 лет, Михаил Кольцов – 41, Сергей Третьяков – 47, Иван Касаткин – 58 лет.

А как не вспомнить замечательного грузинского поэта Тициана Табидзе, закончившего филфак МГУ.

Кто я? Денди в восточном халате.Я в Багдаде в расстегнутом платьеПеречитываю Малларме.Будь что будет, но, жизнь молодая,Я объезжу тебя и взнуздаюИ не дам потеряться во тьме.

Тициан был экспансивным, вспыльчивым и восторженным до слез.

Не я пишу стихи. Они как повесть, пишутМеня, и жизни ход сопровождает их.Что стих? Обвал снегов. Дохнет – и с места сдышит,И заживо схоронят. Вот что стих, —

эти строки Табидзе, переведенные Борисом Пастернаком, поэт написал в 1927 году, а спустя десять лет его звезда закатилась за Мцхету. Вот стихотворение Юнны Мориц «Памяти Тициана Табидзе»:

На Мцхету падает звезда,Крошатся огненные волосы,Кричу нечеловечьим голосом —На Мцхету падает звезда...Кто разрешил ее казнить,Кто это право дал кретину —Совать звезду под гильотину?Кто разрешил ее казнить,И смерть на август назначал,И округлял печатью подпись?Казнить звезду – какая подлость!Кто смерть на август назначал?Война – тебе! Чума – тебе,Земля, где вывели на площадьЗвезду, чтоб зарубить, как лошадь.Война – тебе! Чума – тебе!На Мцхету падает звезда.Уже не больно ей разбиться.Но плачет Тициан Табидзе...На Мцхету падает звезда...

Тициан Табидзе погиб в 42 года. Реабилитирован посмертно. И еще строки поэта, как реквием:

Кто вспомнит, что любили мы с тобою,Узнает кто, чем жили ты и я?Завеса смерти нас укроет тьмою.«Прости» нам скажет ночь небытия.

Убивали грузинских поэтов. Русских. Еврейских... И не только в 37-м. 12 августа 1952 года на Западе отмечают как «ночь убитых поэтов». После процесса по обвинению в космополитизме в подвалах Лубянки были расстреляны Перец Маркиш, Давид Бергельсон, Ицик Фефер, Лев Квитко. 1 февраля 1949 года Перец Маркиш получил орден Ленина, а спустя 3 года другую «награду»: пулю в затылок... Все убитые поэты никогда не критиковали власть, напротив, ее любили и пели «осанну» в ее честь. На первом съезде советских писателей в августе (все тот же август!) 1934 года Ицик Фефер говорил с трибуны: «Бодрость и оптимизм – вот характерные черты еврейской советской поэзии... Изломанных, разбитых, угнетенных и придавленных людей, которые стояли в центре дооктябрьской еврейской литературы, в советской литературе больше нет. Эти горбатые люди исчезли из нашей жизни и больше не вернутся... Советский Союз навсегда похоронил проклятый «еврейский вопрос»...»