Владимир Рудный - Готовность № 1 (О Кузнецове Н Г) Страница 7

Впрочем, и прежде, в 1926 году, окончив училище, Кузнецов повел себя, казалось бы, вопреки логике. Четыре кампании отплавали курсанты на различных. кораблях. Все плавания - за пределы тогда ограниченных территориальных вод, из теснин Кронштадта и Лужсской губы в открытую Балтику, через Датский пролив в Атлантику, в Северное и Норвежское моря, в Ледовитый океан. Занимались не только практикой по корабельным специальностям, не только определяли место корабля по звездному небу и прокладывали на карте его курс, но и обучались матросским действиям по авралам, аварийным и боевым тревогам, драили медяшку до изнеможения, скатывали палубу - горбом и до печенок вбирали в себя всю науку матросской жизни. Потому вознеслись до небес, когда в последний год перед выпуском командир доверил им самостоятельно командовать, ставя линкор на якорь. Командовать всерьез, со всем возможным в таком сложном деле риском, полагаясь на их полную ответственность, даже, как им казалось, не страхуя, не корректируя, не дублируя их команд. Командир корабля приглядывался, кого из выпускников взять на линкор, И вот, когда в училище командир курса построил выпускников, назвал отличников, имеющих право самостоятельного выбора, и спросил, кто где хочет служить, Кузнецов неожиданно для всей "отличной пятерки" выпалил: "На Черном море". Он же знал, что есть на него запрос от командира линкора. Большая честь. Знал, что только на Балтике, как она ни тесна, есть флот, дивизионы эсминцев-"новиков", три линкора, все начало оживать в двадцатые годы, как и ленинградское судостроение. А на Черном море? Там нечему оживать: часть кораблей погибла в боях, часть затоплена вблизи Новороссийска - "Гибель эскадры", не желающей стать добычей белогвардейцев; часть предана и продана белоэмигрантами интервентам, отнята у страны и уведена в африканскую базу Франции Бизерту. А плавают три миноносца да крейсер "Коминтерн". Как можно отвергнуть такую школу, такое будущее - службу на линкоре! Манили северянина юг, тепло, неведомый Крым, Кавказ? Горячили воображение моря, где у Чесмы, Калиакрии, Тендры, Азова флот России прославили адмиралы Ушаков, Спиридов, Грейг, Сенявин, Лазарев? Или хотелось увидеть легендарный Севастополь, Малахов Курган, Балаклаву, землю, где Нахимов поступил на суше так, как положено командиру поступать на корабле - не покинул обреченную крепость, с честью погиб, не взвешивая, не сопоставляя ценность своей жизни с жизнью подчиненных ему героев-рядовых?..

Словно плотину прорвали перед юношей училищные годы, мир поразительной истории раскрылся перед ним, и все его товарищи ждали дальних увлекательных походов. В те годы в его натуре открывалась превосходная черта - не только мечтать, читая, впитывать прочитанное, виденное, слышанное, молча обдумывать и решать, как дальше жить. Была тогда логика в поступке юноши. И даже трезвый расчет, а не взбалмошность: плавать на крейсерах. В Николаеве достроили заложенный до революции крейсер "Адмирал Нахимов", его назвали "Червона Украина". Кузнецов еще не знал, какое место займет в его жизни этот корабль.

В одной из личных записей Николая Герасимовича есть такие строки: "Всякий командир имеет склонность либо к штабной работе, либо пристрастие и умение командовать. Из офицера, не проявившего определенных качеств, не получится отличный командир или отличный штабной работник. Это будет средний командир или посредственный начальник штаба. Старший начальник, наблюдая прохождение службы подчиненного, должен определить, на что тот способен. У природного командира начальником штаба работает человек с ярко выраженными качествами штабного работника". Записано на склоне лет, когда огромный опыт позволял ему обобщать пережитое и он вправе был назвать "отличными штабными работниками" адмиралов Галлера, Исакова, Алафузова, Елисеева... А тогда, после академии, он знал, что хочет плавать, командовать кораблем, интуитивно чувствовал пристрастие, понял, что не должен, не может ради карьеры изменить своей натуре. Но умения командовать еще не проявил, вернее, не утвердился в нем, хотя три года службы на "Червоной Украине", а точнее, четыре кампании с мая до осени - многое определили. В одной из аттестаций, их тогда составляли ежегодно, старший начальник писал о Кузнецове: "Приспособляемость к практической жизни удивительно высока. Инициативен, дисциплинирован, требователен к подчиненным, любит море. В походной обстановке исключительно вынослив". Это подкреплялось строгостью к себе.

В мае 1932 года два товарища вместе приехали в Севастополь - Алафузов в штаб флота, Кузнецов старпомом на крейсер. Но не на свою "Червону Украину", а на новый крейсер "Красный Кавказ". Ночью в море "Красный Кавказ" столкнулся с другим кораблем, свернул себе форштевень, был возвращен на завод, и после ремонта произошла полная смена командования: не только новый старпом, приехал с Балтики новый командир Н. Ф. Заяц, сменили и некоторых командиров боевых частей.

Хуже нет такой лихорадки. "Обстановка наложила особый отпечаток на наше знакомство, - вспоминая о Кузнецове, пишет Н. А. Прохватилов, тогда командир БЧ-V крейсера - электромеханической боевой части. - Вначале мы насторожились, сработаемся ли с новым старпомом. Познакомились ближе, я понял, что пришел весьма грамотный и опытный моряк, знающий крейсерскую службу".

Кузнецов, как мы помним, и сам не выносил рыка и крика. "Железной рукой" нигде порядка не наведешь, только запугаешь, подавишь волю. Умей пробудить желание работать и тогда требуй. Беду и без того все горько переживают, плохо, если все время будет давить ярлык "штрафного корабля". Не все же виновны в аварии, виноваты те, кто не научил людей плавать ночью. Нет строгого распорядка, не сплавался экипаж. Терпеливо занялся старпом организацией жизни корабля, не сам - руками командиров. Не дергал, не тыкал людей носом в случившееся, что тут же отметил Прохватилов, а в его боевой части почти половина экипажа, уж там-то почувствовали бы придирчивость старпома.

Не сразу старпом понял нового командира. Позже Кузнецов отнес его к категории "командиров переходного периода". Старые офицеры уходили, красных офицеров с нормальным образованием и опытом еще только растили, а кораблей становилось все больше. Быстро устарела училищная поговорка: "Были бы корабли, командиры найдутся". Вот и появилась эта "переходная категория" способных, но уже немолодых матросов после краткого обучения на курсах назначали командирами кораблей. Н. Ф. Заяц умело командовал на Балтике миноносцем. Он и за крейсер взялся с той же лихостью, во все влезал сам, осложнял работу старпома. Некоторые называли его партизаном. Отношение к нему, как ни странно, изменилось после первой промашки: не учел, что турбины крейсера это не машины миноносца, легко исполняющие команды с мостика, надо уметь заблаговременно гасить ход, чувствовать большой корабль, его особенности, чтобы красиво подойти к штатному месту стоянки на рейде и быстро выполнить маневр постановки "на бочку".