Сергей Нечаев - Русская Ницца Страница 71

Начало новой синодальной сессии совпадало с рядом крупных перемен в иерархии русской церкви. Умер Киевский митрополит Флавиан; на его место 23 ноября 1915 года был переведен Петроградский митрополит Владимир; на Петроградскую кафедру был назначен… архиепископ Питирим… Каждое из этих назначений требует особых пояснений.

Перевод первенствующего члена Священного Синода Петроградского митрополита на Киевскую кафедру был фактом небывалым в истории русской церкви. Его не могли понимать иначе, как опалу. Так и было на самом деле…

Не менее сенсационным было назначение архиепископа Питирима… на Петроградскую митрополичью кафедру.

В ряду русских иерархов того времени архиепископ Питирим являлся совершенно бесцветною личностью. Не выделялся он среди них ни ученостью, ни благочестием, ни особой деятельностью, ни вообще какими-либо дарованиями или заслугами. Будучи еще молодым монахом, он приглянулся В. К. Саблеру. Рассказывали, что митрополит Питирим в молодости отличался миловидностью, вкрадчивостью и очень театрально служил.

Эти качества будто бы и расположили к нему Саблера. С этого времени и понеслась головокружительно вперед его карьера. Он быстро достигает должности ректора Петербургской Духовной семинарии, потом викария Черниговской епархии, затем епископа Тульского и архиепископа Курского. Открытие мощей Святителя Иосафа в Белгороде в сентябре 1911 года повернуло на некоторое время в другую сторону служебное счастье Питирима. Торжества вследствие плохой организации прошли нескладно. Виновным в этом признали архиепископа Питирима, и В. К. Саблер, в то время бывший обер-прокурором, сразу переменил милость на гнев. Архиепископ Питирим с богатой и знатной Курской кафедры был переброшен на захудалую и захолустную Владикавказскую кафедру. Потеряв одного покровителя, архиепископ Питирим стал искать другого и скоро нашел его в лице всесильного тогда Григория Ефимовича Распутина. Новый покровитель оказался надежным. Карьера архиепископа Питирима снова понеслась в гору…

Назначение Питирима произвело в церковных кругах не меньшую сенсацию, чем перевод Владимира. Естественным кандидатом на Петроградскую митрополичью кафедру считался Харьковский архиепископ Антоний. За ним шли архиепископы: Сергий Финляндский, Арсений Новгородский, Тихон Литовский, Агафангел Ярославский и ряд других архиепископов, более заслуженных, достойных и чтимых, чем только что выведенный Распутиным из опалы архиепископ Питирим. Знавших подоплеку этого назначения оно возмутило, не знавших оно удивило.

Собственно говоря, Питирим вступил на Петроградскую митрополичью кафедру в такую пору своей жизни, когда внешние качества, как красивая наружность, которыми он раньше кой-кого очаровывал, теперь с годами исчезли, а высоких духовных качеств, которые теперь были бы очень нелишними для его высокого сана, ему не удалось воспитать. Сейчас он представлял собой довольно невзрачного, слащавого, льстивого и лживого старика. Несмотря на свои пятьдесят восемь лет, он выглядел стариком. Бегающие, никогда не смотревшие на собеседника глаза, борода мочалкой, вкрадчивый, как бы заискивающий голос при небольшом росте и оригинальной походке делали его фигуру скорее жалкой, чем величественной и, безусловно, несимпатичной. И, однако, за последние два царствования ни один из митрополитов не был так близок к царской семье и столь влиятелен в делах, как митрополит Питирим. В то время как прежние митрополиты удостаивались бывать в царской семье два-три раза в год, митрополит Питирим бывал почти каждую неделю, мог бывать, когда только ему хотелось…

Новый обер-прокурор Священного Синода А. Н. Волжин, знавший секрет быстрого возвышения Питирима, сразу стал решительным его противником. Первая встреча их была сухо-официальной. Дальнейшее обострение отношений между обер-прокурором и митрополитом шло само собою, по мере того как выявлял себя митрополит и узнавал митрополита обер-прокурор. Надо добавить, что скорейшему обострению между ними отношений… очень усердно помогал Тверской архиепископ Серафим. У последнего еще теплилась надежда: провалить и свалить Питирима, а потом занять его место… И личные, и служебные качества митрополита Питирима давали богатый материал для полного дискредитирования его в глазах честного А. Н. Волжина. Скоро обер-прокурор возненавидел митрополита и дрожал при одной мысли о совместной службе с ним…

Началась неравная борьба, так как боровшиеся пользовались разными приемами и средствами, причем было бы более естественно и для Церкви менее печально, если бы обер-прокурор и митрополит в выборе приемов и средств поменялись ролями. А. Н. Волжин шел прямым путем: с фактами в руках он разоблачал перед Государем фальшь митрополита, называя его лжецом и обманщиком, митрополиту в глаза говорил правду. Митрополит в Синоде молчал, с обер-прокурором был вежлив, даже почтителен; в Царском же, беседуя с Императрицей, не стесняясь, аттестовал обер-прокурора и его действия с выгодной для себя стороны…

Борьба закончилась победой митрополита Питирима и увольнением А. Н. Волжина от обер-прокурорской должности».

Дни Российской империи к тому времени уже были сочтены. После Февральской революции А. Н. Волжин выехал на юг страны, а в марте 1918 года эмигрировал. Сначала он жил на Мальте, потом — в Италии и Баварии. В 1921 году он был рекомендован для участия в Русском зарубежном церковном соборе в Сремских Карловцах (Югославия). Последние годы жизни Александр Николаевич провел в Ницце, где он и скончался 2 января 1933 года.

Дмитрий Дмитриевич Оболенский родился в 1844 году в Москве и был сыном князя Дмитрия Николаевича Оболенского и Елизаветы Ивановны Бибиковой, хорошей знакомой А. Н. Толстого.

В 1861 году ДД. Оболенский поступил на юридический факультет Московского университета. При этом он стал ухаживать за сестрой Софьи Андреевны Толстой[34] Елизаветой и бывать в московском доме Берсов. В декабре 1864 года Л. Н. Толстой, находившийся в то время в Москве, писал жене в Ясную Поляну:

«К обеду пришел Оболенский, и я все не могу разобрать, к кому он возгорелся любовью, только что-то есть, и он очень милый мальчик, деликатный и скромный, а это уж большое качество».

Софья Андреевна, сожалея по поводу увлечения Дмитрия Дмитриевича Елизаветой, ответила мужу в письме 5 декабря:

«Лучше бы маленький Оболенский за Таней ухаживал, та ему скорее парочка, а Лиза такая серьезная, да и старше его. Зови его к нам, если он милый».