Это история счастливого брака - Энн Пэтчетт Страница 71

Но она не выглядела раздраженной – ни абстрактной идеей, ни, позже, неизбежной реальностью.

– Мы каждая делаем свою работу, – сказала она мне. – Только и всего.

Моей работой стало то, о чем я и помыслить не могла, и, хотя это приносит пользу «Парнасу», дело не совсем в нем. Даже не подозревая, что подобная должность существует, не говоря уже о том, что она может быть вакантна, я ненароком стала голосом независимых книжных магазинов. Людям по-прежнему нужны книги; у меня есть цифры, доказывающие это. Полагаю, они вспоминают книжные магазины своей юности с той же нежностью, с какой я вспоминаю свой. Каждое утро, когда мы открываем двери, они выстраиваются в очередь, потому что, как мне кажется, благодаря этому нашему общему приключению они узнали, что истинное значение не определяется низкой ценой. «Парнас» обеспечивает рабочие места и вносит свой вклад в налоговую базу. Мы создали место, где дети могут учиться и играть, не разграничивая два этих понятия. У нас есть пианино. У нас есть такса. К нам приезжают с чтениями писатели, и вы можете поговорить с ними, а они подпишут вам книги. Возможно, эта бизнес-модель устарела, но мне она нравится, и пока что она работает.

Возможно, все получилось, потому что я сама писательница, или потому, что Карен работает с такой отдачей, будто от магазина зависит вся ее жизнь, или потому, что у нас лучшая команда на свете, или потому, что в Нэшвилле ценится независимость во всех ее проявлениях. Возможно, нам просто повезло. Но мое везение заставило меня поверить, что перемены в мире больших корпораций возможны. Последнее слово не за «Амазоном»; последнее слово за теми, кому важно, где и на что они тратят свои деньги. Если книжный магазин что-то для вас значит, ходите в книжный магазин. Если вы чувствуете, что опыт чтения книги что-то вам дает, читайте книги. Именно так мы меняем мир: мы хватаемся за него. И меняемся сами.

2012

Это история счастливого брака

Моя бабушка была хорошим игроком в скрэббл – и терпеливым. Она часто играла со мной после школы, когда мне было десять, одиннадцать, двенадцать лет. У меня были проблемы с орфографией, и она использовала любую возможность, чтобы подтянуть меня.

– ДРЕНА, – сказала я и выложила буквы на доску.

С минуту бабушка молчала.

– Мне не нравится слово «дрена», – сказала она. – Сколько за него очков? – Скрэббл, помимо прочего, был простейшим упражнением в арифметике.

– Почему тебе не нравится? – спросила я, хотя уже представила себе трубу, правда, не дренажную, а другую – под раковиной, забитую комками волос вперемешку с зубной пастой.

– Моя фамилия была Дрейн, – сказала она. – По первому мужу.

Детское воображение буксует, когда речь заходит о том, что во времена, именуемые «прежними», в жизни взрослых было нечто, заслуживающее внимания, или, раз уж на то пошло, вообще что-то было. Бабушка рассказала мне историю, адаптировав ее для понимания одиннадцатилетки: они с Джоном Дрейном были женаты десять месяцев. Дело было в Канзасе. Когда она отправилась домой в Огден, чтобы посидеть с больной матерью, Джон Дрейн за эти две недели нашел ей замену. «Раз не осталась со мной, значит, не так уж и любила», – сказал он. Вскоре после этого было подано заявление о разводе.

– Когда я вошла в адвокатскую контору, мне пожали руку со словами: «Добрый день, миссис Дрейн», – сказала бабушка. – Когда я уходила, мне снова пожали руку: «Всего хорошего, мисс Нельсон».

Вечером, вернувшись домой, я выложила маме новость: оказывается, бабушка раньше уже была замужем. Мама ответила, что знает.

Хотя мне не было известно о первом браке бабушки, историю первого брака ее отца я знала наизусть. У моего прадеда, Расмуса Нельсона, в Дании остались жена и двое сыновей. Приехав в Америку, он обосновался в Канзасе, устроился кузнецом. Годами работал и откладывал деньги, пока не набралось достаточно, чтобы перевезти семью, и тогда он написал жене, что ждет их. Жена ответила, что с большой радостью переедет в Канзас, но сперва она должна сообщить ему, что теперь у нее три сына.

Приглашение было аннулировано.

Но не эта часть истории, какой бы печальной она ни была, не давала мне покоя по ночам. Бабушка вспоминала, как однажды в Огден, штат Канзас, приехал парень – соломенные волосы, голубые глаза, – разыскивавший своего отца, и его отец, мой прадед, отказался с ним встречаться. Ни в чем не повинный бледный юноша проделал путь из Дании в поисках отца и, добравшись до Огдена, был отвергнут. «Как его звали?» – спрашивала я (эту историю мне хотелось слушать снова и снова, в отличие от рассказа о Джоне Дрейне, которым я больше не интересовалась). Но в ту пору бабушка сама была маленькой девочкой и даже не подумала узнать имя своего брата.

Короче говоря, даже если не вдаваться в подробности генеалогии, мне известно, что браки как минимум четырех поколений моей семьи были неудачными. Со стороны отца шестеро из семи детей Пэтчетт, мои дяди и тети, женились и выходили замуж, и пятеро из них развелись. Мы с сестрой обе разводились. Наши родители разошлись, когда мне было четыре. У меня много воспоминаний из раннего детства, и, хотя среди них есть множество сцен, где присутствуют оба родителя, я была слишком мала, чтобы понимать, что они женаты. Они просто жили в одном доме и заботились о нас. А однажды днем взяли и рассказали, что такое брак и что ему настал конец.

* * *

– Расскажи историю своего замужества, – говорит моя юная подруга Ники. – Напиши, из чего вырос твой счастливый брак.

Однако история моего брака, которой я сама не перестаю дивиться и радоваться, слишком напоминает сказку – не сиропную диснеевскую, а немецкую народную. Это история детей, блуждающих в одиночестве по темному лесу, населенному саблезубыми желтоглазыми тварями; скоро дети совершат оплошность, и наказанием станут долгие годы сна. Сомнительное это дело, даже если все венчается любовью. Я собираюсь рассказать историю счастливого брака, моего брака, которая не кончается разводом, однако начинается именно с него. Развод – урок истории, который необходимо запомнить, чтобы впредь не повторять тех же ошибок. Развод – камень, на котором стоит наша малая церковь.

* * *

Разведясь с отцом, мама перевезла нас с сестрой из Калифорнии в Теннесси – вслед за Майком, с которым она встречалась, и это все, что было нам известно, но, когда мы приехали, их отношения