Джордан Белфорт - Волк с Уолл-стрит Страница 72

В тот вечер я, Герцогиня, ее мать Сьюзен и очаровательная тетушка Патриция уже уговорили две бутылки «Шато Марго» 1985 года и допивали третью — несмотря на то, что еще даже не заказали закуски. Впрочем, поскольку Сьюзен и тетка Патриция были наполовину ирландками, их склонность к алкоголю была совершенно естественна.

Пока что разговор за ужином протекал совершенно безобидно, так как я тщательно уводил его от темы международного отмывания денег. И хотя я признался Надин, что за дело у меня было к тетке Патриции, но все же предпочитал представлять все в таком свете, что дело выглядело абсолютно законным, — поменьше о том, как мы пытаемся обойти тысячу и один закон, и побольше о том, как тетушка Патриция получит свою кредитную карту и проживет остаток жизни в заслуженной роскоши. Так что через несколько минут задумчивого жевания собственной щеки Надин, наконец, поверила в мою ложь.

В этот самый момент Сьюзен объясняла нам, что вирус СПИДа — результат заговора американского правительства, ровно так же, как и покушения на Рузвельта или Кеннеди. Я пытался слушать, но меня сильно отвлекали до смешного нелепые соломенные шляпки, которые она и тетка Патриция решили почему-то напялить. Диаметром они были больше, чем мексиканские сомбреро, а из их полей торчали несуразные розовые цветы. С первого взгляда было ясно, что эти две дамы родом не из Жидохэмптона. Скорее всего, они с какой-то другой планеты.

Как только моя теща начала поносить последними словами правительство, моя восхитительная Герцогиня тут же толкнула меня коленкой под столом, словно желая сказать: «Опять она за свое!» Я искоса поглядел на жену. Никак не могу понять, как умудрилась моя Герцогиня так быстро прийти в норму после рождения Чэндлер. Всего шесть недель тому назад она выглядела так, словно проглотила баскетбольный мяч! А сейчас она уже вернулась к своему боевому весу — сто двадцать фунтов твердой стали — и была готова навешать мне при малейшей провокации с моей стороны.

Я сжал руку Надин в своей руке и положил наши руки на стол, как бы показывая, что говорю от имени нас обоих:

— Что касается ваших слов о прессе, которая вся — одна сплошная ложь, то тут я с вами всецело согласен, Сьюзен. Проблема в том, что большинство людей не столь проницательны, как вы, — и я с самым серьезным видом покачал головой.

Патриция подняла свой бокал с вином, сделала немаленький глоток, после чего сказала:

— Как это удобно — так думать о прессе, особенно когда ты один из тех, на кого она непрестанно нападает! Ты не находишь, мой дорогой?

Я улыбнулся Патриции:

— Напрашивается тост! — я поднял свой бокал, подождал, пока все последуют моему примеру, и произнес:

— За нашу обожаемую тетушку Патрицию, которую Бог благословил поистине замечательным талантом — называть дураков дураками! — с этими словами мы чокнулись и выпили, проглотив менее чем за секунду пять сотен баксов.

Надин прижалась ко мне, погладила меня по щеке и сказала:

— Ах, мой дорогой, нам всем хорошо известно, что все, что они болтают о тебе, — это сплошная ложь. Так что не беспокойся, любимый!

— Да, — добавила Сьюзен, — конечно, все это ложь. Их послушать — выходит, что ты один-единственный нечестный человек в Америке. Ну разве это не смешно? Началось-то все еще с Ротшильдов, а потом Джей-Пи Морган и вся эта его свора… Фондовая биржа — это просто еще одно прикрытие правительства, только и всего. Видишь ли…

И Сьюзен снова взобралась на своего конька. Ну да, она была немножко с приветом — а кто из нас без греха? Зато она была очень умна и много читала. И она в одиночку вырастила Надин и ее младшего брата — а это адски тяжелый труд (по крайней мере, в случае Надин). Бывший муженек Сьюзен совсем не оказывал ей поддержки, ни финансовой, ни какой другой. Но она справилась, и справилась блестяще. А ко всему прочему Сьюзен была красивой женщиной — рыжеватая блондинка с ярко-голубыми глазами. Одним словом, молодец!

К нашему столику подошел Старр в белой поварской куртке и высоком белом поварском колпаке. В целом получилось похоже на большой пельмень.

— Добрый вечер, — тепло приветствовал нас Старр. — Поздравляю всех с Днем труда!

Моя жена, Великий Обольститель, стремительно вскочила со стула, словно чирлидерша, и наградила Старра легким поцелуем в щеку. А затем начала представлять ему своих родственниц. Через несколько приятных минут бессмысленного светского трепа Старр сменил тему и принялся расписывать свои фирменные блюда, начав с известных на весь мир жареных крабов с мягким панцирем. Не прошло и доли секунды, как я отключился, предавшись размышлениям о Тодде с Кэролайн и о моих трех миллионах. Как они собираются провезти их, не попавшись? А что будет с остальными моими бабками? Может быть, стоило все-таки прибегнуть к услугам курьеров Сореля? Но мне все еще казалось это рискованным — отдать такие деньги в руки совершенно незнакомого человека.

Я посмотрел на мать Надин, а та — случайно — перехватила мой взгляд. Она одарила меня самой теплой улыбкой, улыбкой, полной искренней любви, и я без колебаний ответил ей тем же. Сьюзен очень повезло с зятем. Действительно, с того самого дня, как я влюбился в Надин, ее мать ни в чем не нуждалась. Мы с Надин купили ей машину, сняли для нее красивый дом у воды и давали ей каждый месяц на карманные расходы по восемь штук баксов. И Сьюзен всегда поддерживала наш брак и…

…И тут мне в голову пришла поистине дьявольская идея. А почему, собственно, Сьюзен и Патриция не могли бы провезти часть денег в Швейцарию? Кто их заподозрит — двух дамочек в нелепых шляпах? Какие были шансы на то, что таможенники задержат их? Нулевые, вот именно! Две достойные пожилые дамы — и контрабанда? Да это просто идеальное преступление!

Однако я всегда испытывал раскаяние, когда меня осеняли подобные идеи. Господи! Да и случись что со Сьюзен — Надин просто четвертовала бы меня! Кто знает, может, она даже бросила бы меня, забрав с собой Чэндлер. А я не вынес бы этого! Я не мог без них жить! Ни…

Надин окликнула меня:

— Вернись на землю, Джордан! Эй, привет, Джордан!

Я повернулся к ней и рассеянно улыбнулся.

— Ты ведь хочешь меч-рыбу, малыш, не так ли?

Я кивнул, продолжая улыбаться. А Надин победоносно добавила:

— И еще он хочет «Цезарь» без гренок! — и Надин склонилась ко мне, чмокнула в щеку и снова уселась.

Старр поблагодарил нас, сделал комплимент Надин и ушел колдовать на кухне. Тетка Патриция подняла бокал и заявила:

— Я бы хотела произнести еще один тост.

Мы дружно подняли бокалы. Серьезным тоном Патриция продолжила: