Юрий Безелянский - Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты Страница 8

В семье росли четыре сестры: Каролина, Паулина, Алина и Эвелина. У трех сестер судьбы сложились неординарно, хотя роковыми женщинами вряд ли их можно назвать. Эвелина была замужем за старым графом Ганьским, затем, после его смерти, стала женою писателя Оноре де Бальзака. Алина была женой брата композитора Монюшко. Паулина связала себя узами с одесским негоциантом Ризничем. А вот Каролина...

Она была, пожалуй, самой красивой и эффектной из сестер. Величавая, словно римская матрона, с пылающим взором валькирии и соблазнительными пышными формами. Огненный взгляд и колыханье бедер могли свести с ума кого угодно. Одной из первых жертв пал граф Иероним Собаньский. Он был лет на тридцать старше Каролины и не мог устоять перед ее чарами. Каролина Ржевуская становится Каролиной Собаньской.

Сначала супруги жили в глуши, в Подолии, но Каролина настояла на том, чтобы быть поближе к светскому обществу. Так они появились сначала в Киеве, потом в Одессе. Престарелый граф занимался торговлей зерном, а Каролина стала хозяйкой салона. Как записывал современник, «вообще из мужского общества собирала она у себя все отборное». Тут были русские и поляки, графы и князья, поэты и офицеры, скрипачи из Вены и пианисты из Парижа. Салон бурлил, а в центре его царила величаво-надменная и холодно-красивая Каролина Собаньская.

Однако «Одесская Клеопатра» (так кто-то ее назвал) не довольствовалась ухаживаниями мужчин и стихами в альбом, ее больше интересовала политика, нежели любовь. Что за причуда? – задаст вопрос читатель. А причуда проистекала из самой натуры Собаньской. Она – не Анна Керн или какая-то другая обычная женщина, которой было достаточно любви и домашних забот. Нет, такие горизонты для Каролины Собаньской были узки. Душа ее рвалась вдаль, в неведомое, ей хотелось властвовать над людьми. В душе ее звучали авантюрные струны. И нашелся человек, который умело к ним прикоснулся. Это был Иван Витт, начальник военных поселений на юге России, важная персона в ведомстве Максима фон Фока, то есть предтечи Третьего отделения.

Вот этот Витт и «сманил» Каролину Собаньскую. Она оказалась его великолепным помощником и зарекомендовала себя первоклассным агентом. В одном мемуарном источнике сказано, что она «из-за барышей поступила в число жандармских агентов». Но, может быть, это лишь часть истины, а другая заключалась в том, что ей нравилось выведывать тайны, морочить людям голову, водить их за нос, решать судьбы – короче, властвовать почти безраздельно...

К этому времени с графом Собаньским Каролина развелась и стала любовницей Ивана Витта. Он обещал развестись со своей женой Юзефиной, но не сделал этого. Собаньская осталась на положении наложницы, отнюдь, как ни странно, не тяготясь этим. Видно, семья, домашний очаг не были ее стихией.

Движение декабристов 20-х годов, борьба поляков в 30-е годы за освобождение из-под гнета Российской империи держали департамент полиции в напряжении. Свою долю работы выполняла для него Каролина Собаньская.

В сети Собаньской попал и опальный польский поэт Адам Мицкевич. Он был на пять лет моложе Каролины, но влюбился в нее. Он искал минуты для объяснения с хозяйкой салона, но куда там...

Едва я к ней войду, подсяду к ней – звонок!Стучится в дверь лакей, – неужто визитеры?Да, это гость, и вот – поклоны, разговоры...Ушел, но черт несет другого на порог!.. —

так жаловался в стихах поэт.

Каролине льстило, что модный поэт пишет стихи, воспевает ее, словно Лауру, но не более того. Ни о какой взаимности не могло быть и речи. Каролина работала: следила за Мицкевичем и доносила в III Отделение. А Мицкевич об этом не подозревал, впрочем, как и Пушкин. Однажды она пригласила на чай сразу обоих: светило русской поэзии Пушкина и польской – Мицкевича. Пили чай. Болтали. Поэты наперебой говорили комплименты очаровательной хозяйке. Она дарила в ответ улыбки.

Хорошо, что только улыбки. В случае с Мицкевичем и Пушкиным все обошлось без печальных последствий (может быть, Каролина Собаньская немного их пожалела?..). Молодому польскому патриоту Антонию Яблоновскому повезло куда меньше. Он раскрыл Собаньской контакты между польскими и русскими конспираторами и тут же был арестован. И подобных ему жертв Каролины Собаньской было не так уж и мало. Еще раз отметим: как агент Каролина Собаньская работала на совесть, да и судьба ее баловала, она избежала участи своей далекой последовательницы Маты Хари.

Политический сыск действовал. Друзья исчезали, но ни Пушкин, ни Мицкевич не могли заподозрить в красавице Собаньской своего потенциального врага, классическая фраза «шерше ля фам» так и не была ими произнесена. Ее произнесла Анна Ахматова, работая над исследованиями о Пушкине. Анализируя пушкинскую эпоху, его окружение и, в частности, роль Собаньской, Ахматова отмечает: «Если она находилась в связи с Третьим отделением, невероятно, чтобы у нее не было каких-либо заданий, касавшихся Пушкина».

Свою принадлежность к полицейскому ведомству Собаньская обнародовала, написав впоследствии весьма откровенное письмо Бенкендорфу. Кстати, поразительно, но на протяжении своей долгой жизни Собаньская ни разу не вспомнила Пушкина (было стыдно или она чего-то опасалась?).

А что было дальше? После России Каролина Собаньская появилась в Дрездене. Там она выполняла все те же политические функции и «работала» под маской ретивой польской патриотки. Она даже основала комитет помощи польским патриотам. Очаровала молодого князя Сапегу и чуть было не вышла за него замуж.

Собаньская легко установила связь с верхушкой польской оппозиции. «Я узнала заговоры, которые замышлялись», – признавалась она в воспоминаниях. Но чтобы узнать про эти заговоры, ей приходилось в них участвовать, то есть действовать по обе стороны баррикад.

Ее деятельность кончилась неожиданно, когда возникла идея у польского наместника Паскевича назначить Витта вице-председателем временного правительства в Польше. Об этом Паскевич доложил царю. Царь резко отверг эту идею, главным образом из-за того, что Витт «замаран» связью с Собаньской. А по поводу Каролины Николай I начертал: «Она самая большая и ловкая интриганка и полька, которая под личиной любезности и ловкости всякого уловит в свои сети, а Витта будет за нос водить в смысле видов своей родни».

Тут же произошел еще один эпизод, связанный непосредственно с Собаньской, и разгневанный царь снова пишет Паскевичу: «Долго ли граф Витт даст себя дурачить этой бабе, которая ищет одних своих польских выгод под личной преданностью и столь же верна Витту как любовница, как России, быв ее подданная».

Вам не напоминает все это название фильма: «Свой среди чужих, чужой среди своих»? И те не доверяют, и эти – и польские патриоты, и царские покровители.

Итог недоверия: отставка и приказ «возвратиться в свое поместье на Подолию». Каролина Собаньская в большой обиде пишет письмо своему главному шефу Александру Бенкендорфу. На прекрасном французском языке она отмечает, что уязвлена в своих лучших верноподданнических чувствах, но что мог сделать Бенкендорф, когда решение было уже принято? «Поезд» Собаньской скорбно тронулся в заброшенную украинскую деревеньку, в имение Ронбаны-Мост.

Жизнь кончена – пора подводить итоги. В 1832 году Каролина Собаньская пишет в отчаянии: «У меня нет ни имени, ни существования, жизнь моя смята, она окончена...» Муки демона, если вспомнить образ Пушкина?

Но нет, она еще пытается «трепыхать крылышками». В 1836 году, оставленная окончательно Виттом, Каролина Собаньская выходит замуж за его адъютанта и становится мадам Чирковой. Но муж умирает, она вдова и решает навсегда покинуть Россию. Остаток жизни Каролина Собаньская прожила в Париже. Умерла она в 1885 году, в преклонном возрасте.

Демон души Каролины Собаньской воспарил над грешною землею.

Анна Керн

«ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ», ИЛИ «ВАВИЛОНСКАЯ БЛУДНИЦА»?

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты...

Кто не знает этих строк Пушкина и пленительного романса Михаила Глинки на стихи Александра Сергеевича? Более того, всем известен и адресат, хотя в данном случае лучше сказать: муза. Это – Анна Керн. Известны и кое-какие детали из ее жизни. И все же откуда явился этот «гений чистой красоты»? Насколько сильно любил ее поэт? Как сложилась ее судьба?

Попробуем во всем этом разобраться. Но сначала самое главное: откуда появилась прелестница? Из начала XIX века. Из века салонов и альбомов для стихов, из века балов и поместных усадеб. Из того времени, когда женщины носили газовые платья, атласные туфельки, а если мерзли ноги, то их грели на мешочках с разогретыми косточками чернослива. Высший свет говорил и писал в основном по-французски…