Юрий Безелянский - Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты Страница 9

Анна Керн родилась 11 (22) февраля 1800 года и была моложе Пушкина на восемь с половиной месяцев.

Мы говорим «Анна Керн», а родилась она как Анна Полторацкая (домашнее имя Анет) в усадьбе деда, орловского губернатора. Прелестное дитя агукало, лежа под балдахином с зелеными и белыми страусовыми перьями. Вылитый ангелочек. Куколка, созданная для счастья и радости. Господи, кто знал тогда, что этой прелестной девочке выпадет такая непростая судьба!..

Анет рано выучилась читать, и любимым местом в огромном доме деда была библиотека. С пяти лет она начала читать французские романы. И все, конечно, о любви, о романтических приключениях. Жан Жак Руссо, Лоренс Стерн, Шодерло де Лакло и т. д. Маркиз де Сад в те времена в России был как-то, непопулярен. В России жили свои Жюстины и происходили свои «Несчастья добродетели».

Увлечение литературой у Анны Керн осталось на всю жизнь. Она много читала, переводила, знала толк в стихах и обожала водить дружбу с литераторами.

Превращение из Полторацкой в Керн

И опять напрашиваются стихи:Я вас люблю, красавицы столетий,За ваш небрежный выпорх из дверей… —

Так писала Белла Ахмадулина. И вот выпорхнула Анна Полторацкая. Куколка превратился в очаровательную девушку с русыми волосами, в настоящую русскую красавицу (на французской подкладке, добавим в скобках).

Первые выходы в свет состоялись на Украине, в городе Лубны. Но что такое Лубны? Провинция, главное украшение которой расквартированный там егерский полк. Естественно, все офицеры – у ног юной богини.

Все прекрасно? Куда там!

Ее отец, Петр Маркович Полторацкий, предводитель уездного дворянства, был строг до чрезвычайности. И, как вспоминает Анна: «Ни один бал не проходил, чтобы батюшка не сделал сцены или на бале, или после бала. Я была в ужасе от него и не смела противоречить ему даже мысленно».

О матери Екатерине Ивановне, урожденной Вульф, и речи не было. Главное – отец. Домашний тиран и диктатор.

Как-то на бал в Лубны пожаловал сам командир дивизии, генерал Ермолай Федорович Керн (1765 – 1841). Прослышал генерал о распустившейся розе и решил самолично глянуть, какова она. Девушка оказалась ослепительно красивой. Генерал мгновенно воспылал к ней любовью и сделал предложение. Оно было принято, но только не сразу. Генерал, к сожалению, был стар и совсем не походил на героев французских романов, о которых втайне мечтала Анет. Но для отца это была прекрасная партия, и он, и вся родня принялись дружно уговаривать юное и несмышленое создание, что, мол, нельзя отказываться от своего счастья. Да и вообще, где в провинции найти другого генерала? Анет мучилась, страдала, пытала подругу: «А буду ли я его любить, когда сделаюсь его женой?» Подруга отвечала утвердительно: поживете – слюбитесь… или что-то в этом роде.

Короче, в январе 1817 года состоялась свадьба. Невесте нет еще и 17 лет, генералу – 52 года. То есть 36 лет разницы, но тогда это не вызывало никакого ужаса и было почти что нормой. Считалось, что опыт и юность должны по жизни ходить вместе, дополняя и поддерживая друг друга.

Итак, вместо Анны Полторацкой явилась миру юная генеральша Анна Керн. Что приобрела она помимо титула генеральши? Зрелого спутника жизни, бравого воина (семь боевых наград, в том числе Георгиевский крест за взятие Парижа, и несколько ранений). Генерал любил выпить, покутить, но не имел никакого интереса к искусствам, к литературе, ко всем этим душевным тонкостям, к которым так тяготела его юная супруга. Словом, они были абсолютно разные по воспитанию, по психологии, по характеру, по интересам.

Не было гармонии и в постели. Во-первых, не было любви. Не случайно перед свадьбой генерал спросил Анну:

– Не противен ли я вам?

А она, потупясь, ответила кратко:

– Нет.

Не было любви, не было ласк, не было нежных слов, ничего не было из того, о чем мечтала молодая и красивая женщина.

После первых двух лет замужества Анна Керн написала в дневнике по поводу своего избранника… нет, конечно, не своего, а избранника отца: «Его невозможно любить, мне не дано даже утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его. Мне ад был бы лучше рая, если бы в раю мне пришлось быть вместе с ним».

Горькие слова, не правда ли? Они имели под собой основание. Достаточно сказать, что генерала «посещало бессилие», и он придумал выход: нашел себе замену в лице племянника, подведя под свое сводничество некую теоретическую базу: «…всякого рода похождения простительны для женщины, если она молода, а муж стар… иметь любовников недопустимо только в том случае, когда супруг еще в добром здравье». Генералу казалось, что лучше всего любовника жены иметь в доме, а не на стороне, отсюда взялась идея свести жену с племянником. Он приводил Анну к нему в комнату, когда молодой человек лежал на постели раздетый, и тихо уходил, оставляя их двоих. Как вам нравится, читатель, эта пикантная и, разумеется, грязноватая ситуация? Надо отдать должное Анне Керн: она воспротивилась этому плану мужа-генерала. В конце концов, если выбирать любовника, то самой, а не обращаться к тому, кого тебе нагло подсовывают.

И тем не менее в браке с генералом Анна Керн родила троих детей – Екатерину, Анну и Ольгу. Своих девочек она не любила, лишь испытывала к ним «некоторую нежность». Не любила потому, что они были детьми Керна. Бедные дети!..

«Все небесные силы не заставят меня любить: по несчастью, я такую чувствую ненависть ко всей этой фамилии…» – так записала в своем дневнике Анна Керн. А ведь даже без любви могла состояться более или менее нормальная семья (сколько таких семей жили и живут без любви!), но этого не произошло по причине грубости и неотесанности генерала. Ермолай Керн никак не мог сообразить, что молодой женщине непременно нужны внимание и ласка, хотя бы в небольшой дозе. Увы. Генерал был хорош на поле брани и совсем негоден в семейной жизни.

«Я была бы самой надежной, самой верной, самой некокетливой женой, если бы…»

Далее в дневнике Анна Керн поставила три точки (как в песне: догадайся, мол, сама. Догадаться не трудно).

Самым счастливым временем для нее были дни и месяцы, когда генерал уезжал по делам службы и она оставалась в доме одна. В такие моменты Анна испытывала приливы настоящего счастья: она свободна!.. Но генерал возвращался, и снова хотелось биться головой о стену.

«Пожалейте вашу Анету, еще немного – и она потеряет терпенье», – записывает она в дневнике.

Терпенье было потеряно в 1826 году, и спустя 9 лет после венчания Анна Керн разорвала «ненавистные цепи» брака. И стала «свободной женщиной» – шаг, надо сказать, для того времени очень редкий и, конечно, рискованный.

На горизонте – Пушкин

Но Бог с ним, с генералом Ермолаем Керном (он мало кого интересует), а как обстояли дела у Анны Керн, если выражаться военным языком, на любовном фронте?

Разочаровавшись в супруге, Анна, естественно, обратила внимание на более достойные объекты. Одним из первых был некий егерский офицер, в дневнике он назван «шиповником» – была такая мода в ту пору: зашифровывать имена мужчин под названием цветка.

За «шиповником» последовали другие «цветы», и это вполне нормально – муж не обращал никакого внимания на свою бедную Анет, зато другие мужчины были готовы положить к ее ногам свои сердца: красота Анны Керн с каждым годом становилась все ослепительнее.

Одним из ее вздыхателей (вполне возможно, не платоническим) был сосед по родному поместью в Лубнах – Аркадий Гаврилович Родзянко, молодой человек, к тому же поэт (молодость и поэзия – вот то, чего был напрочь лишен генерал). Родзянко знал Пушкина, и именно Родзянко, можно сказать, приобщил Анну Керн к поэзии Пушкина. По рекомендации Родзянко она с упоением читает «Кавказского пленника», «Бахчисарайский фонтан», «Братьев разбойников» и другие произведения Пушкина. Заочно он ей очень нравится.

Итак, новая страница жизни: Александр Пушкин и Анна Керн.

Когда они встретились впервые лицом к лицу? Это произошло весною 1819 года, когда генерал Керн привез в Петербург свою юную жену. На одном из вечеров судьба свела их, двадцатилетних, вместе.

Обычный вечер тех лет: музыка, танцы, чтение стихов, игра в шарады (прибегнем к красочному описанию у Вересаева). Анна Керн, украинская провинциалка, во все глаза смотрит на литературных знаменитостей. Еще бы: Карамзин, Крылов, Гнедич!.. Пушкин показался ей каким-то неказистым: кудрявый, худенький, не то что статные офицеры егерского полка.

Анна Керн не замечает Пушкина, а он, ослепленный ее красотой, пытается обратить на себя внимание и бросает ей комплимент: «Позволительно ли быть до того прелестною!»

Потом Пушкин завязал разговор с двоюродным братом Керн, Александром Полторацким, по поводу того, кто грешник и кто нет, кто будет в аду, а кто попадет в рай. В связи с этим Пушкин заметил смешливо: «Во всяком случае, в аду будет много хорошеньких, там можно будет играть в шарады. Спроси у мадам Керн, хотела бы она попасть в ад?»