Мишель Хоанг - Чингисхан Страница 8

Такова собственно Монголия, не знающая ни естественных границ, ни четких пределов. На севере — верхние бассейны великих сибирских рек: Иртыша, Енисея и Амура. На севере и на западе — горные цепи: Алтай, высота которого доходит до 4 600 метров, Гоби-Алтай и Гуриан-Сай-хан, несколько более умеренной высоты. В центре — цепи гор, покрытые лесами, на западе — Хангай и Кентей, примыкающий к Яблоновому хребту Восточной Сибири. Территория поднята высоко над уровнем моря (в среднем, более, чем на 1 500 метров), в наименее возвышенных местах — не ниже, чем на 500 метров. Вся южная часть имеет вид бесплодной степи, перемежающейся с зонами пустыни: gov (превратившееся у нас в Гоби). Китайцы назвали ее Han-hai, высохшее море, так как на сотни километров здесь только песок и щебень.

Эти безводные и пустынные пейзажи, бесконечные каменистые участки земли, над которыми возвышаются горные вершины (многие из них покрыты вечными снегами), описаны путешественниками в одних и тех же выражениях. Так, Марко Поло пишет о Монголии: «Лоп — большое поселение на границе с пустыней, которая называется пустыня Лоп. Она так длинна, что, говорят, ее невозможно проехать на коне за год из конца в конец. А там, где она наименее широка, нужно потратить месяц. Это бесконечные горы и песчаные долины, и там нечего есть».

Без сомнения, венецианец несколько преувеличивает размеры Гоби, но швед Свен Геден в 1900 году делает те же наблюдения: «Душераздирающие одиночество и печаль. К северу от Лоб-нор дюны придают пейзажу некоторое разнообразие, и деревья, разбросанные по этой пустыне, напоминают о жизни, наполнявшей некогда эту мертвую ныне землю. Здесь же, напротив, абсолютная монотонность; во все времена в этих краях царила бесплодность. Никаких неровностей земли и — ни следа растительности. Почва гладкая, как паркет, вся затянута ровной скатертью вязкой глины, которая в давние времена была дном озера».

Климат соответствует пейзажу: неровный и суровый. Азиатский муссон, приносящий благодатный сезон дождей, не доходит до центра Средней Азии. Улан-Батор, современная монгольская столица, расположенная почти на широте Парижа, испытывает летом зной Сахары, а зимой — полярные морозы. Колебания температуры значительны: в июне бывают пики до +45 градусов, тогда как в январе столбик термометра опускается до -35 градусов с внезапными резкими падениями, достигающими -50 градусов. Случается, что последние снегопады бывают в мае, даже в самые первые дни июня, а холода иногда начинаются вдруг с июня месяца. Покинув Лион в 1245 году, итальянский францисканец Плано Карпини открыл этот «странно неровный» климат: «В разгар лета, когда в других странах сильная жара, молния ударяет со страшным грохотом и поражает массу людей. В то же время года отмечают обильные снегопады. Ледяной ветер бушует с такой силой, что трудно сесть на коня».

В начале XX века Свен Геден рисует близкую картину: «Солнце поднимается, жара становится невыносимой, тучами налетают оводы. Страдания, которые нам причиняют эти мухи, временами становятся невыносимы. После ночного перехода мы все выбились из сил, люди и животные. Я бросился в тень первого встречного тамариска и заснул глубоким сном, пока солнце не начало печь мне голову. Днем термометр поднялся до +40 градусов в тени». Это происходит в июле 1900 года. Двумя неделями позже шведский путешественник отмечает: «14 августа. Ночью температура понизилась до -3,2 градуса. Скованная морозом почва, в начале пути твердая, но мало-помалу она становится мягче и после полудня превращается в ужасную трясину».

Климат отмечен необычайно резкими контрастами, колебания температуры значительны: большую часть года солнечная активность велика, но зимы длятся бесконечно. Самый милосердный сезон — осень: небо ясно, ветер слаб, ночной холод достаточно терпим, в то время как тепло солнечных лучей великодушно. Но очень быстро морозы крепчают, зимняя стужа набирает силу, и порывы ветра, как будто охваченные жаждой разрушения, пригибают к земле чахлую растительность степи.

Однако эти необъятные степи, тянущиеся почти непрерывно от маньчжурских границ до ворот Европы, не совсем бесплодны. В мягком субтропическом климате, как в Иране, почва, не знающая засухи, покрывается сложным растительным ковром. Всюду, где появляется влага, воцаряется жизнь. Берега больших рек, таких, как Онон, Керулен или Орхон, покрыты растительностью, как и берега маленьких речушек, мелеющих и пересыхающих, которые рождаются в тундре и иссякают в песках; теневые склоны гор буйно зеленеют, в то время как солнечные становятся похожи на лысеющую тундру.

Продолжение сибирской тайги — лесные зоны, затеняющие пейзаж, насчитывают довольно разнообразные виды: сосны, ели, лиственницы, белые и черные березы, ивы и осины. В хорошее время года на лесистых вершинах гор, которые монголы называют qanghai, появляются бесчисленные разновидности диких растений: незабудки, мальвы, водосбор, ломонос, ирисы, горечавка, ревень, дикорастущие маки, рододендроны. Здесь находят себе пищу дикие животные: массивные лоси, медведи, рыси, косули, олени-маралы, столь любимые монгольской мифологией. Это также и территория пушного зверя: белки, росомахи, куницы и соболя, на которых охотники ставят капканы, и даже снежного леопарда. В более открытых зонах, где травы чередуются со щебнем, растет еще шиповник, козья жимолость и общие для всех холодных краев кустарники со съедобными плодами. Там, где почва приближается к полупустыне, растительность становится не такой густой, но и здесь встречаются дикие растения: синий кровавик, овсяница кудрявая…

На высокогорных плато, возвещающих близость Тибета, растительность становится реже, здесь встречаются куланы, пугливые дикие ослы, зайцы и lagomys, внешне похожие на собак прерий. Это также область, где водятся огромные яки из семейства быков, с длинной шерстью, отлично переносящие морозы. Водоплавающие птицы собираются по берегам болот, привлекая к себе хищников.

Подлинное лицо Монголии — степь. Там, где засуха не делает ее бесплодной, расстилаются луга, не боящиеся ничего, кроме капризов климата. Здесь растут травы для выпаса: луговик, лебеда, папоротник перистый, полынь. На более каменистых почвах встречается неистребимая трава «железная проволока», акация «верблюжий хвост» и луковичные растения, такие, как лук, дикий чеснок или тюльпаны. Летом степь покрывается на несколько недель разноцветным руном, удивительно разнообразным. Здесь живут пугливые стада зобатых газелей и антилоп — сайгаков, а также любопытные дикие бараны, изогнутые рога которых, по свидетельству францисканца Виллема де Рубрука, используют для изготовления больших кубков. Здесь также водятся дикие верблюды khavigtai маленького роста, с непредсказуемым поведением, дикие ослы, или еще знаменитые маленькие монгольские лошади, близкие к тарпанам, описанные Пржевальским прямые потомки доисторического вида, на которых монголы сначала охотились из-за их мяса, а затем стали использовать для верховой езды.