Дмитрий Несветов - Кончина СССР. Что это было? Страница 83

Что касается иррационального, то, видите ли, поведение людей почти всегда бывает иррациональным. И мы увидели, что прогнозировать ничего не удается. Вот как нельзя предсказать погоду. На сегодня и на завтра можно, а дальше -нельзя, потому что это зависит от множества факторов. Нельзя предсказать экономическую жизнь, потому что она зависит от поведения людей. Выяснилось, что и политическое прогнозирование невозможно…

А у людей в головах было сумасшествие, ведь они на протяжении десятилетий были отрезаны не только от внешнего мира, а вообще от всякой информации и интеллектуальной деятельности. Самое страшное состояло в том, что интеллектуально советское общество не было готово к тем вызовам, которые возникли в момент перестройки: в стране не было интеллектуальной элиты, способной осмыслить эти задачи и предложить варианты решения. Не один, не два, а 122. У нас экономистов-то ведь не было, у нас же была политэкономия социализма. Это же не наука, это же лженаука, но другой-то не было, поэтому узкий круг молодежи взялся за решение проблем. Но этого же очень мало. У нас не было обществоведов в широком смысле этого слова, способных понять, с чем мы имеем дело и как надо действовать, как надо трансформировать институты советского общества в нормальные. И ничего не было сделано. Это была одна из самых страшных бед. Общество не справилось со своими задачами. Последствия мы видим сегодня.

К этому вашему суждению у меня есть небольшая иллюстрация, добытая опытным путем. Члены первого полноценного (в смысле – самостоятельного) российского правительства признавались как раз в том, что в экономической науке переход от капитализма к социализму был описан чрезвычайно подробно. Корректно или некорректно – другой вопрос, но подробно. А вот обратный – от социалистического экономического уклада к капиталистическому – не был описан нигде и никем: никто просто не понимал, что делать, с какого края хвататься. В условиях постоянного цугцванга не позавидуешь…

Маркиз Астольф де Кюстин «Россия в 1839 году»

Здесь движутся, дышат только по приказу, поэтому все так мрачно и имеет такой принужденный вид… Русское правление – это дисциплина военного стана, заменившая порядок гражданской общины, осадное положение, ставшее нормальным состоянием общества.

Михаил Восленский «Номенклатура»

Диктатура номенклатуры – это феодальная реакция, строй государственно-монополистического феодализма… [Эта] реакция, замаскированная псевдопрогрессивными «социалистическими» лозунгами – сплав феодализма с древней государственной деспотией. Как бы этот сплав ни именовался – национал-социализмом, реальным социализмом, фашизмом, речь идет об одном и том же явлении: тоталитаризме.

Егор Гайдар «Гибель империи»

С момента, когда политические элиты и метрополий, и колоний перестают верить в то, что сложившиеся установления – данность, судьба империй решена. Вопрос в том, в каких формах и в какие сроки они будут демонтированы… Во второй половине XX в. империи выходят из моды. Идти умирать или посылать своих детей на войну, чтобы сохранить атрибутику былого величия, современное общество не считает нужным.

Збигнев Бжезинский «Великая шахматная доска»

Ограничения идеологического характера <…> подрывали созидательный потенциал Советского Союза, делая его систему все более косной, а его экономику все более расточительной и менее конкурентоспособной… Подобно столь многим империям, существовавшим ранее, Советский Союз в конечном счете взорвался изнутри и раскололся на части, став жертвой не столько прямого военного поражения, сколько процесса дезинтеграции, ускоренного экономическими и социальными проблемами.

Арнольд Тойнби «Постижение истории»

Поскольку уровень человеческого процветания обычно оценивают по масштабам власти и богатства, часто случается так, что уже познанные главы истории трагического общественного упадка <…> воспринимаются как периоды изумительного взлета и процветания… Рано или поздно заблуждение проходит. Прозрение наступает, когда общество, неизлечимо больное, начинает войну против самого себя. Эта война поглощает ресурсы, истощает жизненные силы. Общество начинает пожирать <…> себя. Таким образом, усиливающаяся власть над окружением, которой Провидение во зло, или во благо, или просто с иронией наделяет общество, неизбежно ведет к распаду… Ключ к пониманию обнаруживается в расколе и разногласии, исходящих из самых глубин социального тела, ибо <…> основной критерий и фундаментальная причина надломов цивилизаций – внутренний взрыв, через который общество утрачивает свойство самодетерминации.

Давайте теперь разберемся, что это была за конструкция такая, что за удивительное историческое образование. Никакая, конечно, это была не империя. Мы-то с вами понимаем, что все империи по большому счету закончились еще тогда, на рубеже промышленной и индустриальной эпох, когда новейшему времени понадобились новые социальные отношения, новое отношение к ресурсам, средствам производства и многое другое. Этот тип государственного устройства оказался как-то вне исторической актуальности. И то, что мы имели в границах (или почти в границах) прежней Российской империи, – это был такой «новодел-уродец» (он же «неостывший труп» прежних времен), который долгие годы удавалось удерживать преимущественно силой. Нет, правда, понятие «диктатуры пролетариата» в правовом и политическом поле просуществовало вплоть до конца 1970-х годов и было зафиксировано не где-нибудь, а в Конституции СССР; и только в новой (и последней) Конституции 1977 года оно было убрано и заменено на «общенародное государство»[142]. Но, кроме силы, мне кажется, был еще один рычаг, еще один инструмент, еще одна скрепа, которая удерживала всю эту конструкцию в течение десятков лет. Это, скажем так, модернистская идеология.

Мы знаем, что сразу после кровавого коллективного безумия, которое в истории зовется Первой мировой войной, начали явно вызревать или актуализироваться с новой силой вполне миссионерские и духоподъемные идеи (наряду с упадническими и эсхатологическими, разумеется), которые рано или поздно (скорее рано, чем поздно) стали претендовать на роль идеологической основы государственного (да и мирового) устройства нового типа. И вот уже помянутая нами бойкая и циничная власть, которая после страстей окаянного 1917-го принялась собирать и цементировать останки Российской империи, как раз и была вооружена этими модернистскими идеями в их коммунистическом изводе: «царство освобожденного труда», «всемирное человечье общежитие» и все такое… Сколь велика и существенна, как вам кажется, была роль идеологии при строительстве советской конструкции и как она повлияла на ее последующее обрушение? Если повлияла, конечно…