Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы Страница 85

Доклад Шпильрейн вызвал бурное обсуждение. Фрейд отозвался о ней и ее идее так: «Она очень талантлива; во всем, что она говорит, есть смысл; ее деструктивное влечение мне не очень нравится, потому что мне кажется, что оно личностно обусловлено. Она выглядит ненормально амбивалентной».

Восемнадцать лет спустя Фрейд скажет: «Я помню мое собственное защитное отношение к идее инстинкта разрушения, когда она впервые появилась в психоаналитической литературе, и то, какое долгое время понадобилось мне, прежде чем я смог ее принять». Время прошло, и Фрейд в своей знаменитой работе «По ту сторону принципа удовольствия», написанной им, как часто считают, под влиянием опыта мировой войны и ряда личных потерь, повторил основные выводы Шпильрейн. Он отдал ей должное в характерной для него манере: «В одной богатой содержанием и мыслями работе, к сожалению, не совсем понятной для меня, Сабина Шпильрейн предвосхитила значительную часть этих рассуждений». Юнг считал, однако, что такой ссылки недостаточно: идея инстинкта смерти, писал он, принадлежит его ученице, а Фрейд попросту ее присвоил. Ссылка, тем не менее, существует и является едва ли не единственным памятником, поставленным Сабине Шпильрейн.

11 декабря 1911 года Сабина Шпильрейн была принята в члены Венского психоаналитического общества. Это произошло на том же заседании, на котором Фрейд исключил из Общества А.Адлера и пятерых его сторонников. В истории психоаналитического движения начиналась полоса расколов и мучительной борьбы. Одновременно это период, когда «старый мастер», как называл себя Фрейд, изгоняющий из своего мира то одного, то другого «сына» и наследника, становится всё более зависимым от череды «приемных дочерей». П.Розен насчитывает около десятка таких женщин-психоаналитиков, которые по очереди занимали место рядом с Фрейдом – от Евгении Сокольницкой, которая, несмотря на пройденный психоанализ у Фрейда, покончила с собой в 1934 году, до княгини Мари Бонапарт и нескольких подруг Анны Фрейд. Сабина Шпильрейн должна бы по праву занять первое или одно из первых мест в этом списке. То, что писал ей Фрейд, упоминая о скандальной ссоре с Адлером и его сторонниками, раскрывает значение для него этого женского общества и тогда, и много позже: «Как женщина, Вы имеете прерогативу более точно видеть вещи и более достоверно оценивать эмоции, чем мужчина. Тем более приятно, что Вы стали нежной рукой разглаживать наши морщины. Действительно, я часто страдаю от своей неспособности поддерживать среди членов нашего Общества достойный уровень личного поведения и взаимного уважения. Наш последний вечер, конечно, не был восхитителен. Но я далеко не всегда столь же лишен чувства юмора, как могло показаться Вам в этом случае. Во всем остальном я полностью одобряю ваше отношение и с доверием смотрю в будущее». Юнгу он сообщил о принятии «внезапно появившейся фрейлейн Шпильрейн» и не без гордости написал ему, что «она сказала, что я не выглядел таким злым, каким по ее представлениям, я должен был выглядеть».

В это время отношения Сабины с Юнгом стали осложняться. В полном соответствии с ее теоретическими представлениями, эти отношения, как нередко бывает в случае бурной страсти, переросли в свою диалектическую противоположность – любовь-ненависть. Юнг уже откровенно тяготился этой связью, да и Сабина была изрядно утомлена всеми перипетиями их романа. Этот Гордиев узел в итоге был разрублен по-житейски банально. В 1912 году Сабина Шпильрейн вышла замуж за российского врача П.Н. Шефтеля. Было совершенно очевидно, что в основе этого брака лежала отнюдь не любовь, что подтвердилось всей последующей историей семейной жизни.

В 1913 году у Сабины Шпильрейн-Шефтель родилась дочь Рената. Семейная жизнь требовала много времени и сил, а мысли Сабины неотступно вращались вокруг интересной и любимой работы. Профессиональные интересы занимали ее почти целиком.

В течение последующих лет Сабина Шпильрейн работала в различных немецких, швейцарских и австрийских центрах: психиатрической клинике Блейлера (Цюрих), психоневрологической клинике Бохофера (Берлин), занималась психоанализом у Юнга (Цюрих) и Фрейда (Вена), работала врачом-педологом в лаборатории Клапареда (Женева). В эти годы она осуществила психоаналитическое исследование «Песни о Нибелунгах» и ряда народных сказок, опубликовала несколько статей в различных европейских журналах. Она участвовала в работе съездов, конференций и конгрессов по педагогике, психологии, психиатрии и психоанализу.

Деятельное участие Шпильрейн в развитии и пропаганде психоанализа принесло ей не только удовлетворение, но и признание. Время ученичества давно прошло. И она сама обучала психоанализу других. Пожалуй, наиболее известным из ее учеников стал швейцарский психолог Жан Пиаже, чьим психоаналитиком она была в Женеве в 1921 году.

1921 год оказался переломным в жизни двадцатипятилетнего Жана Пиаже. Его познавательная энергия, до того метавшаяся от систематики моллюсков до философской эпистемологии, теперь, наконец, нашла точку приложения. Именно в 1921 году Пиаже публикует первую свою статью, посвященную развитию речи и мышления у ребенка, и совершает свое открытие эгоцентрической речи. Небезынтересно, что в том же году он проходил курс психоанализа у Сабины Шпильрейн. Анализ длился восемь месяцев, ежедневно по утрам. По словам Пиаже, проведенный Шпильрейн психоанализ не был ни терапевтическим, ни учебным, а имел «пропагандистский» характер. Пиаже вспоминал, что Шпильрейн была направлена в Женеву Международной психоаналитической ассоциацией с целью пропаганды там анализа, и он с удовольствием, как он говорил много лет спустя, «играл роль морской свинки». Пиаже был сильно заинтересован, но испытывал сомнения по поводу теоретических вопросов. В конце концов Шпильрейн прервала анализ по собственной инициативе, не желая, по словам Пиаже, «тратить по часу в день с человеком, который отказывается проглотить теорию». К тому же он не собирался становиться психоаналитиком, хотя и участвовал в Берлинском конгрессе 1922 года, на котором была и Шпильрейн; тогда же имя Пиаже появляется в списках Швейцарской психоаналитической ассоциации. (В психоаналитическом движении эта ситуации впоследствии стала весьма банальной. Так, если внимательно изучить списки членов всевозможных современных российских обществ и ассоциаций, то в них можно обнаружить множество фигур, весьма далеких от психоанализа. Например, если верить журналу «Архетип», то даже автор этих строк состоит членом Московского психоаналитического общества.) В своей «Автобиографии» Пиаже не упоминает о пройденном им анализе. Но в интервью Джеймсу Райсу в 1976 году Пиаже, подтвердив, что аналитиком была именно Шпильрейн, описывал ее как очень умного человека со множеством оригинальных идей. Он рассказывал Райсу, что пытался установить с ней контакт после ее возвращения в Россию, но ему это не удалось.