История костей. Мемуары - John Lurie Страница 9

К моему огромному разочарованию, когда я пришла к Глории, этот немецкий парень уже был там. Он был на пару лет старше меня, выше ростом и обладал невероятным телосложением. Немного захудалый и совершенно аморальный, но мне он почему-то нравился.

На второй день немец куда-то ушел, а Глория пришла в мою комнату и присела на край кровати, пока я лежал. Мы поговорили с минуту, а потом наступило неловкое молчание. Она подняла с пола ручку и начала быстро водить по ней рукой, как будто дрочила ее. Я не знал, что делать, и ничего не предпринимал.

Глория, испытывая отвращение к моей застенчивости, встала и вышла из комнаты.

Вместо того чтобы ехать автостопом через всю страну, я позволил немцу уговорить меня поехать с ним в Сан-Диего на автобусе Greyhound. Он сказал, что это здорово, что он всегда так делает. Он собирался навестить одного парня, у которого был ресторан, и мы могли бы остановиться там и поесть бесплатно.

Путешествие на автобусе через всю страну - одна из самых вредных для здоровья затея, которой можно подвергнуть свой организм. Особенно если вы едите только сэндвичи с ветчиной и пьете бутылки и бутылки абрикосового бренди. К тому времени, как мы приехали, у меня были фурункулы по всей спине и лицу, а волосы выпадали горстями.

В какой-то момент в Техасе в автобус зашли правительственные агенты, чтобы проверить у всех мексиканцев документы. Они были очень грубы с мексиканцами, и немец, нагрубив им, спросил, почему они не попросили у него удостоверение личности. За пару часов до этого он угрожал и толкал здоровенного техасца, который пытался занять место одного из мексиканцев, и я думал, что он может нарваться на этих агентов, но он этого не сделал. Поскольку он казался таким отморозком, я был удивлен, что он за кого-то заступился, и даже гордился им.

Мы приехали в Сан-Диего, и парень из ресторана приготовил нам свой фирменный сэндвич. Я понятия не имею, что было в этом сэндвиче, не могу вспомнить, но я до сих пор каким-то образом могу вызвать в памяти его вкус.

Стало ясно, что это какая-то странная сексуальная сделка между ними двумя. Видимо, парень из ресторана поддерживал его в обмен на сексуальные услуги. Мне стало жутко, и я уехал на следующий день. Я добрался до Сан-Франциско. Я слышал, что там, в Беркли, тусовались мои друзья. Все это происходило на Телеграф-авеню в Беркли.

Беркли не принес мне никакой пользы. Все было кончено. Остались в основном хиппи, по крайней мере на улицах. Воздух наполнен запахом горящих, сгнивших синапсов.

После смерти отца мы узнали, что у нас есть сводная сестра Элла. У нее была семья, и она жила в Сан-Хосе. Какое-то время я жила у них, но это было очень неловко. Я горевала по отцу, а она сильно на него обижалась. Он ушел еще до ее рождения, и она, конечно, имела право на это чувство, но я не мог с ним справиться. Это было жутко, потому что она была очень похожа на моего отца.

Меня познакомили с несколькими людьми, живущими в Беркли. Они были старше, своего рода бывшие хиппи. Они были умными и организованными. Они пытались направлять меня, но я был настолько мрачен, что они в основном держались на расстоянии.

Я был безумно влюблен в одну женщину, которая встречалась со вторым по старшинству братом в семье. Его уважали, и они, как пара, занимали почетное положение.

Люди постоянно приходили и уходили. У них была своего рода политика открытых дверей, и они старались быть терпимыми ко всем заблуждениям, которые позволяли им останавливаться здесь.

Там был один блондин, который остался на несколько дней и все время рассказывал одну и ту же историю о том, как он выпустил свой член в полицейского. Он рассказывал ее снова и снова. Женщина, которая мне нравилась, Джейн, сказала ему: "В следующий раз, когда я увижу полицейского, я выпорю его своей пиздой". Это заставило его заткнуться. И еще больше усилило мою влюбленность.

Я решил добраться до Лос-Анджелеса автостопом. Парень, который меня подобрал, собирался ехать до конца. Когда мы подъехали к Биг-Суру, он достал косяк, и мы очень сильно накурились. Он начал очень быстро поворачивать свой фургон через скалы, и море разбивалось о камни на сотни ярдов ниже.

Мы добрались до Лос-Анджелеса и остановились в квартире, наполненной неадекватными людьми. Парень, который привел меня туда, был классным, но без остальных людей я мог бы обойтись. Мы выкурили еще немного его очень крепкой травки.

В это время у меня были проблемы с курением марихуаны. Раньше я обожал курить, особенно когда играл музыку, и считал, что это необходимо для моего развития и понимания, но теперь это сводило меня с ума. Каждый раз, когда я курил, я чувствовал себя уродливым и маленьким. Я продолжал курить и старался не попадать в это отвратительное место, но это происходило снова и снова.

Я решил много курить с этим парнем и посмотреть, что я найду. Я принес блокнот на свою койку и начал писать. Таким образом, утром у меня будет что-то, из чего я смогу извлечь уроки, когда я был под кайфом. Когда я встал утром, в блокноте было написано: hoooufhd thiee b-then just a bunch of squiggly lines.

Парень с фургоном уже уехал. Я взял свой рюкзак и вышел на улицу. Я немного погулял и нашел закусочную. Я съел яичницу с ветчиной, и у меня осталось около 20 долларов.

В Лос-Анджелесе негде гулять, нечего найти и не с кем познакомиться. По крайней мере, мне такие не попадались. Я бродил по городу с самого утра и до наступления темноты, не встретив ни малейшего признака убежища или доброты. Я купил на сдачу ростбиф "Арбис" и подумал, что однажды мне хватит на два ростбифа "Арбис", и тогда все наладится.

На бульваре Сансет я нашел бесплатную газету. Там был указан номер телефона для детей, оставшихся без ночлега, и я позвонил по нему. Мне дали другой номер, и я позвонил по нему.

Парень, который подошел к телефону, показался мне приятным. Я сказал ему, где нахожусь, и он приехал и забрал меня примерно через сорок пять минут. Он остановился у "Джека в коробке"; это был "драйв-трэйн". Я никогда раньше не был в