Аркадий Мильчин - Человек книги. Записки главного редактора Страница 91

Во всяком случае, в тот раз мое восхождение по служебной лестнице не состоялось.

Главным же редактором «Книги» был назначен Григорий Александрович Ершов, работавший до этого в Главиздате заведующим отделом республиканских и местных издательств. Рыбину, его заместителю Сомову и Ершову Главиздат был обязан прозвищем Аквариум, вызывавшим у всех веселую улыбку. Мне он показался человеком психически не вполне нормальным, что, впрочем, не помешало ему, после того как его «ушли» из «Книги», стать в Союзе писателей СССР ответственным за издательскую деятельность.

Никакого существенного влияния на деятельность нового издательства Ершов не оказал и не мог оказать, так как эта деятельность и задачи «Книги» были ему глубоко безразличны.

Между тем я стал добиваться того, что задумал давно и о чем писал А.П. Рыбину, когда стало известно, что создается новое издательство и что наша редакция перейдет туда, а именно – раздела редакции по крайней мере на две:

1) редакцию полиграфической литературы;

2) редакцию литературы по книгоиздательскому делу и книжной торговле.

Доводы были такими.

Во-первых, когда редакция называлась редакцией полиграфической литературы, она и выпускала в основном только полиграфическую литературу. Число книг по издательскому делу и книжной торговле было незначительным (одна-две книги в год). Когда же она в 1955 году была преобразована в редакцию литературы по книгоиздательскому делу, полиграфической технике и книжной торговле, число книг названной тематики стало довольно быстро расти.

Во-вторых, в одну редакцию были механически объединены три очень разных по содержанию раздела. Рядом с книгами искусствоведческого характера (сб. «Искусство книги») или по проблемам редактирования художественной литературы («В лаборатории редактора» Л. Чуковской) – книги о физико-химических процессах, связанных с подготовкой печатных форм, о конструкциях и эксплуатации сложнейших полиграфических машин, рядом с книгами об ассортименте той или иной литературы в книжном магазине – книги об организации производства на полиграфических предприятиях. Руководить изданием таких разных по содержанию книг один заведующий редакцией мог только дилетантски поверхностно.

Сразу, увы, это мое предложение осуществлено не было, да и не могло быть осуществлено. Ведь П.Ф. Копылов был директором временным. Но когда ближе к концу года в издательство пришел уже утвержденный Комитетом по печати директор – Михаил Яковлевич Телепин, я, переговорив с ним, написал на его имя докладную записку с доводами, приведенными выше. Предложение было принято, и я стал заведующим редакцией литературы по издательскому делу и книжной торговле.

Моя мечта исполнилась. Все хорошо, однако мое руководство редакцией продолжалось, увы, очень недолго.

Довольно быстро Телепин выяснил, что ему не найти общего языка с Ершовым. Он, видимо, понял, что Ершов как главный редактор не способен выполнить те задачи, которые стоят перед издательством, и решил от него избавиться. Он добился в Комитете по печати согласия на замену Ершова другим человеком, но Комитет при этом выставил условие, что издательство позаботится о трудоустройстве Ершова. И тогда вместе с Главной редакцией общественно-политической литературы Комитета по печати («Книга» входила в ее подчинение) был придуман хитроумный «ход конем»: в штат издательства вводится новая должность – заместителя главного редактора, на нее переводят меня, а Ершову предлагают мое место заведующего редакцией. Когда мы (коллектив редакции и я) узнали об этом плане, он поверг нас в ужас. Редакторы были напуганы тем, что им придется повседневно работать с человеком явно неуравновешенным, капризным и, в сущности, безразличным к делу, которым они заняты. Меня же, только-только успевшего вкусить радость работы с изданиями, которые были мне особенно близки и дороги, пугала необходимость снова променять непосредственную редакционную деятельность на административную суету. Телепину это в голову не пришло. Но когда меня пригласили в Управление руководящих кадров Комитета по печати все к тому же Овсянникову, я сказал ему, что хотел бы остаться на своем месте, что административная работа не в моем характере. Тогда он повел меня к первому заместителю председателя Комитета В.С. Фомичеву и доложил о моем отказе. Сам Овсянников истолковал мой отказ как следствие обиды на то, что я не был в 1964 году назначен главным редактором. А положение осложнялось тем, что все документы о моем назначении были готовы и пункт о назначении Ивана Петровича Немешаева главным редактором и меня – его заместителем был уже в плане работы коллегии Комитета. Поэтому Фомичев стал допытываться, в чем кроются причины моего отказа. Выслушав мой лепет о том, что я по своему характеру плохо подхожу для административной работы, он счел эти доводы надуманными, несостоятельными и сказал, что, видимо, истинной причины я не хочу открыть, а закончил разговор так: «Ну что ж, если вы настаиваете, завтра на коллегии встанете и возьмете отвод». И угрожающе добавил: «Но мы вам это припомним».

Что было делать?

Когда в большом зале, где проходило заседание коллегии и где присутствовало, наверно, до сотни человек, начальник Управления руководящих кадров доложил о предложении назначить меня заместителем главного редактора издательства «Книга» и председательствующий спросил, нет ли возражений, я не осмелился встать и возразить: подействовала и угроза Фомичева, и растерянность в непривычной для меня обстановке. Я сдался. Не хватило характера. Но, на счастье, Ершов отказался от предлагаемой ему должности заведующего редакцией: для номенклатурных работников, в круг которых он уже вошел, любое понижение в должности сопряжено с выходом из этого круга, с крахом карьеры. К тому же он, вероятно, уже знал, что ему приготовили место в Союзе писателей СССР. Так или иначе, но он ушел, а я стал заместителем главного редактора. На место же заведующего редакцией Телепин предложил взять сотрудника журнала «В мире книг», в редакции которого он работал до «Книги», Владимира Васильевича Сазонова.

Если Фомичеву разговор о несоответствии моего характера новым должностным обязанностям показался вздором, некоторым из тех, кто работал со мной, это несоответствие было понятно.

Хорошо помню встречу с Глебом Александровичем Виноградовым позже описываемых событий, когда меня уже назначили главным редактором «Книги». Он посчитал нужным сказать, что плохо представляет себе меня в этой должности. Внутренне я с ним был согласен. Такие мои качества, как робость, зажатость, неумение легко вступать в контакт с новыми людьми по собственному почину, уверенно представительствовать в различных организациях и добиваться для своего издательства новых возможностей, заключая для этого сделки, что тогда было очень распространено, твердо противостоять агрессии, – все это не могло не ограничивать мою деятельность в роли хоть заместителя главного редактора, хоть редактора главного. Я был и заместителем главного редактора, и главным редактором преимущественно внутреннего действия, т. е. организатором и руководителем редакционно-издательского процесса внутри издательства, и относительно успешно с этим справлялся, а вот администратором внешнего действия был действительно слабым, пассивным.