Елена Грицак - Барселона и Монсеррат Страница 16

Старинные фонари на аллее Пальмы в барселонском парке в центре города

В богатых домах Барселоны долго сохранялась средневековая планировка, но, кроме спален, теперь в них предусматривались и другие комнаты, прежде всего женские, возникшие в связи с новым образом жизни. Небольшой вестибюль у лестницы на втором этаже служил местом, где слуги встречали гостей. Далее следовала анфилада гостиных (исп. estrados), причем ее длина определялось не числом домашних, а социальным положением хозяина. Зимой обогрев жилища обеспечивали большие металлические жаровни в деревянной раме, где горели косточки оливок, источавшие легкий приятный аромат.

Полы в домах по старой привычке выстилались плиткой, стены украшали зеркала, ковры, иконы. В редких случаях аристократы устраивали еще и парадную гостиную (исп. estrado de cumplimiento) для балов и торжественных приемов. Такие апартаменты обычно располагались в центре дома, их окна выходили на улицу, точнее, на балкон из кованого железа. Именно отсюда могли раздаваться звуки гитары, сопровождавшей по-испански хрипловатый голос певца. Серенаду мог заказать жених девушки, жившей в этом доме. Однако чаще томные романсы исполняли кавалеры, таким образом изливая чувства к даме сердца. Замужняя сеньора имела право не реагировать на подобное объяснение, тем более что ночной концерт обычно завершался выходом разъяренного супруга, и далее следовала кровавая драма.

Видом парадной гостиной хозяйка демонстрировала собственный вкус и богатство мужа, ибо только в ней стояла красивая мебель, вывешивались картины, как правило, портреты, написанные известными мастерами. Старинные окованные железом сундуки стояли рядом с элегантными бюро, барочными столами, стульями, мягкими табуретами, которые предназначались для мужчин. Дамы усаживались на tarima, как в Испании называли настил, обитый бархатом, атласом или шелком, со множеством разноцветных подушек. Стремление к показной роскоши приводило людей со средним достатком к непосильным расходам, ведь богачам подражали все. Обыкновенная горожанка, невзирая на скромные доходы супруга, редко довольствовалась одной гостиной, даже если ее украшали турецкие ковры и серебряные сервизы. Ей требовалась дополнительная комната с очагом, затем другая, с этажерками, а иногда и третья, с подиумом под балдахином, лучше всего привезенным из Индии. Если роскошная обстановка соседа, которого каждый испанец считал хуже себя, не давала спокойно спать, нужно было завести себе точно такую же, ни на мгновенье не задумываясь о последствиях.

Диего Веласкес. Дама с веером (испанка в типичном, довольно скромном наряде своего времени), 1644–1648

В то же время другие части дома, те, что были не на виду, отличались крайним неудобством. В XVII веке повсюду вошло в обиход стекло, а испанцы все еще пользовались промасленной бумагой, затягивая ею окна, благо те большей частью выходили во внутренний двор. Отхожих мест не было даже в богатых домах, зато вместо них под каждой кроватью или в особых тумбах красовались горшки, пардон, ночные вазы, которые распространяли зловоние, поскольку опорожнялись только вечером и, как в Средневековье, прямо из окна. Светские дамы Барселоны часто выходили на прогулку, бывали в шумных местах, фланировали по бульварам и дорожкам парков, стараясь обратить на себя взоры прохожих. Однако мужчины, особенно иностранцы, вначале обращали внимание на слуг: их число определялось лишь кошельком дамы и не являлось показателем ее положения в обществе. Она редко ходила под руку с мужем, еще реже с кавалером и никогда одна. Жительницы крупных городов держали большую свиту из-за тщеславия, нередко ограничивая себя в повседневном быту. Помимо оставшихся дома лакеев, кухарок и горничных, богатой аристократке требовались кучер, дуэнья, хотя бы один паж, а также лакей с длинной бородой для постоянного пребывания рядом. Реальные обязанности выполнял только первый, тогда как остальные придавали кортежу респектабельность. Бородатый лакей держал хозяйку за приподнятую руку, завернутую в полу плаща, чтобы никто не смел коснуться ее кожи. Впрочем, в Барселоне такой эскорт можно было нанять, например, у входа на рынок или на центральной площади.

Вилла «Елена» в одном из окраинных кварталов Барселоны

В старой Испании родители воспитанием девушек не утруждались, а многие отцы семейств полагали, что образование является источником распутства. Некоторые юные особы, преодолевая запрет, старались приобщиться к наукам, чаще выбирая философию и литературу. Подражая француженкам, просвещенные дамы Барселоны устраивали дома кружки, где полагалось говорить на изящном языке, введенном в моду поэтами золотого века. Однако забота о внешней красоте всегда одерживала верх над устремлениями разума, поэтому хлопоты об угощенье, прическе и платье почти не оставляли времени на ученые занятия.

Женские портреты Диего Веласкеса свидетельствуют о том, что испанские дамы явно злоупотребляли косметикой. Ни один литератор не взял на себя труд перечислить все принадлежности, необходимые для наведения красоты. Правила светского этикета требовали не просто гримировать лицо, а рисовать на нем картину, обильно закрашивая все открытые участки тела: руки, плечи, шею и даже уши. На толстый слой свинцовых белил (исп. soliman) безо всякой меры наносились ярко-красные румяна. Губы принято было покрывать пунцовой краской и воском, необходимым для сладострастного блеска. Миндальная паста и помада на основе свиного жира придавали нежность рукам. Тяжелый аромат духов, амбры или розовой воды сообщал даме особый шарм, который вызывал зависть подруг и, вопреки ожиданию, отталкивал мужчин.

Дворец Баро де Квадрас

«Они красят румянами свое лицо, словно двери кабака», – шутил над соотечественницами Франсиско де Кеведо-и-Вильегас. Выражая скептическое отношение к моде, знаменитый писатель невольно стал ее законодателем, поскольку имел обыкновение носить очки. В XVI–XVII веках эта банальная вещь стала едва ли не самой значимой деталью женского туалета. По словам французского дипломата, «здесь их носят без различия пола и возраста, молодые и старые, женщины преклонных лет и юные девицы, ученые и невежды, миряне и монахи. Размер зависит от предпочтений владельца; люди солидные носят широкие и большие очки, связывая дужки за ушами. Нет зрелища милее, чем вид хрупкой дамы с очками, болтающимися на носу и закрывающими наполовину щеки, причем юная особа надевает сие исключительно для красоты! Женщины надевают очки, едва открыв глаза, и снимают их только перед сном, хотя в течение дня занимаются лишь болтовней».

Имея пылкую натуру, почти каждая добропорядочная испанка поддавалась искушению прогуляться инкогнито. Прикрыв раскрашенное лицо вуалью, она смешивалась с толпой, развлекалась, получая знаки внимания со стороны мужчин. Если флирт переходил в серьезное увлечение, надежным местом свиданий служила церковь. Несмотря на религиозный фанатизм, испанцы не считали грехом использование божьего дома в меркантильных целях. Стоны молящихся, громкий голос падре и рев органа заглушали шепот влюбленных, а святость храма защищала от расправы, которой трудно было бы избежать на улице.

Ношение вуали относилось к исламской традиции, но христианки использовали ее как инструмент обольщения. Полупрозрачная черная накидка позволяла угадывать черты лица, и вдобавок придавал очарования тем, кто им не обладал. Вуаль предоставляла свободу женам, которых в таком виде не узнавали мужья. Она скрывала сестер от братьев, дочерей от отцов, невест от докучливых женихов. Пользуясь случаем, мужчины незнатного происхождения могли ухаживать за аристократкой, и наоборот, первые лица государства получали возможность волочиться за куртизанкой, ведь ее одежда ничем не отличалась от наряда знатной дамы.

Наиболее ярким свидетельством знатности, воистину символом аристократии, конечно, был выезд. Начиная с золотого века кареты неуклонно вытесняли носилки и портшезы, но кони так и не смогли заменить мулов: лошади оставались привилегией высшей знати, а кареты хотелось иметь всем. В середине XVII столетия, когда знать Барселоны выезжала на традиционную вечернюю прогулку, движение по главным улицам было затруднено. В праздничные дни огромные пробки образовывались вблизи Королевской площади. Власти пытались исправить ситуацию, вменив запрягать кареты четырьмя и более мулами. Тем не менее даже такие непопулярные меры «каретную лихорадку» не остановили. Невзирая на дороговизну экипажа и высокую стоимость его содержания выезд держали даже представители средних классов. Трудно было найти идальго и даже простого горожанина, который не решился бы растратить все свои средства из чувства пустой зависти или ради того, чтобы супруга не огорчалась при виде кареты соседки. Кеведо насмехался над человеком, доведенным до нищеты и вынужденным голодать во славу «святого экипажа». Нетрудно составить целую антологию литературных текстов, и особенно сцен из комедий, описывающих злополучного мужа или кавалера, терзаемого требованиями своей дамы, которой, якобы, неприлично ходить пешком.