Альфред Теннисон - Поэтический мир прерафаэлитов Страница 17

МОРСКИЕ ЧАРЫ

(К КАРТИНЕ)

Под сенью яблонь арфу укрепив,      Ткет дивные заклятья чаровница      В аккордах звучных. И морская птицаВолну оставит, слыша их мотив.Чему колдунья внемлет, слух склонив      К ответным отзвукам подземных гротов,      К глухому ропоту водоворотовКоторым вторят ветер и залив?

Она во власти чар: трепещут струны,      Вот дрогнут губы, песне дав зачин —      Что за создания морских пучинОбъявятся на зов всевластной руны,Покуда обреченный мореходК ее скале — на смерть — не приплывет?

ASPECTA MEDUSA

(FOR A DRAWING)

Andromeda, by Perseus saved and wed,Hankered each day to see the Gorgon’s head:Till o’er a fount he held it, bade her lean,And mirrored in the wave was safely seenThat death she lived by.                 Let not thine eyes knowAny forbidden thing itself, althoughIt once should save as well as kill: but beIts shadow upon life enough for thee.

МЕДУЗА ОТРАЖЕННАЯ

(К РИСУНКУ)

Молила Андромеда, чтоб ПерсейГлаву Горгоны дал увидеть ей.И вот герой жену к ручью ведет, —И отражается в зерцале водСмерть, что ее спасла.                  Пусть никогдаТебя не встретит на пути беда, —Лишь тень ее мелькнет, как отраженье,Неся тебе не гибель, а спасенье.

SUDDEN LIGHT

      I have been here before,            But when or how I cannot tell:      I know the grass beyond the door,            The sweet keen smell,The sighing sound, the lights around the shore.

      You have been mine before, —            How long ago I may not know:      But just when at that swallow’s soar            Your neck turned so,Some veil did fall, — I knew it all of yore.

      Has this been thus before?            And shall not thus time’s eddying flight      Still with our lives our love restore            In death’s despite,And day and night yield one delight once more?

ВНЕЗАПНЫЙ СВЕТ

      Да, я здесь был когда-то.            Когда? — припомнить не могу.      Лишь помню трав весенних ароматы            На берегу,Огни вдали и шумных волн раскаты.

      Я был с тобой когда-то.            Когда? Не помню, вот беда.      Твой взгляд вспорхнул за ласточкой крылатой —            И понял я тогда,Что был там прежде и не ждал возврата.

      Все было так когда-то.            А может, нет? А может, вновь      Закружит время нас, и, пережив утрату,            Взойдет любовь,Чтоб нам светить до нового заката?

A YOUNG FIR-WOOD

These little firs to-day are things     To clasp into a giant’s cap,     Or fans to suit his lady’s lap.From many winters many springs     Shall cherish them in strength and sap     Till they be marked upon the map,A wood for the wind’s wanderings.

All seed is in the sower’s hands:     And what at first was trained to spread     Its shelter for some single head, —Yea, even such fellowship of wands, —     May hide the sunset, and the shade     Of its great multitude be laidUpon the earth and elder sands.

МОЛОДОЙ ЕЛЬНИК

Пусть эти елочки пока —     Плюмаж для великаньей шляпы     Иль веер для гигантской лапы,Но напитают за века     Их вёсны силою. Отметят     На картах лес, и будет ветерК ним прилетать издалека.

Был сеятель, был взмах руки,     И бурный рост — уж не вчера ли     Они меня с трудом скрывали?Но эти робкие ростки     В свой час, укутав солнце в хвою,     Накроют тенью вековоюПоля и древние пески.

ЭЛИЗАБЕТ ЭЛИНОР СИДДАЛ

ELIZABETH ELEANOR SIDDAL

ЭЛИЗАБЕТ ЭЛИНОР СИДДАЛ (25 ИЮЛЯ 1829–11 ФЕВРАЛЯ 1862)

Натурщица, поэтесса и живописец. Родилась в Лондоне, в семье англо-валлийского происхождения. Работала модисткой в шляпном магазине; в 1849 г. ее заметил и пригласил позировать для картины художник У. Деверелл, благодаря которому Сиддал познакомилась с Братством прерафаэлитов. У. М. Россетти описывает ее как «создание редкостной красоты; ее манера держаться исполнена достоинства и одновременно нежности <…> высокая, безупречно сложенная, с благородной шеей и правильными, хотя и необычными чертами; с зеленовато-голубыми, неяркими глазами, огромными безупречной формы веками, превосходным цветом лица и пышной, тяжелой волной медно-золотых волос».

Позировала для многих знаменитых картин, в частности, для «Офелии» Миллеса (1851–1852), «Regina Cordium» Д. Г. Россетти (1860) и др. Познакомившись с Сиддал, Россетти писал и рисовал главным образом ее, отказавшись от большинства других моделей. Впервые Сиддал появляется на его акварели «Первая годовщина смерти Беатриче» (1853) в образе возлюбленной Данте (в этом образе Сиддал воспроизведена на нескольких полотнах); последней в череде картин стала «Beata Beatrix», написанная в 1863 г., через год после смерти Сиддал. Сохранилось немало карандашных набросков Россетти, воспроизводящих ее облик. Взаимоотношения Россетти-художника и Сиддал-натурщицы воплощены в сонете К. Россетти «В мастерской художника». Стала женой Россетти в 1860 г.

Под влиянием общения с прерафаэлитами у Сиддал пробудился интерес к самостоятельному творчеству. В период своей помолвки с Россетти Сиддал училась у него рисунку и живописи; оставила множество набросков в характерной стилистике прерафаэлитов на средневековые сюжеты, автопортрет (1860) и ряд полотен. В это же время начала писать стихи, в которых преобладает ощущение безысходности, тоска об утраченной или недоступной любви и тема ранней смерти. В 1861 г. Сиддал родила мертвого ребенка; в 1862 г. умерла от передозировки лауданума. Безутешный Россетти поместил в гроб жены рукопись, в которой в единственном экземпляре содержались многие его стихотворения; впоследствии рукопись была им «эксгумирована» и опубликована.

GONE

To touch the glove upon her tender hand,To watch the jewel sparkle in her ring,Lifted my heart into a sudden songAs when the wild birds sing.

To touch her shadow on the sunny grass,To break her pathway through the darkened wood,Filled all my life with trembling and tearsAnd silence where I stood.

I watch the shadows gather round my heart,I live to know that she is gone —Gone, gone for ever like the tender doveThat left the Arch alone.

К УМЕРШЕЙ

Ее перчатку трону невзначай,Ее кольцо порой в глаза блеснет —И песня к небу рвется из грудиКаскадом птичьих нот.

Пройду ль ее тропой сквозь темный лес,Ложится ль тень ее на летний луг, —Охватит дрожь, и не вздохнуть от слез,И — тишина вокруг.

А ныне — к сердцу подступает мрак,Твержу: она ушла, ушла навек,Навеки прочь, как голубь, навсегдаПокинувший Ковчег.

THE PASSING OF LOVE

Oh God forgive me that I rangedMy life into a dream of love!Will tears of anguish never washThe passion from my blood?

Love kept my heart in a song of joy,My pulses quivered to the tune;The coldest blasts of winter blewUpon me like sweet airs in June.

Love floated on the mists of mornAnd rested on the sunset’s rays;He calmed the thunder of the stormAnd lighted all my ways.

Love held me joyful through the dayAnd dreaming ever through the night;No evil thing could come to me,My spirit was so light.

O Heaven help my foolish heartWhich heeded not the passing timeThat dragged my idol from its placeAnd shattered all its shrine.

ЛЮБОВЬ ПРОШЛА

Господь, прости мне: жизнь своюСвела я к чаянью любви!Когда ж потоки горьких слезУгасят страсть в крови?

Любовь слагала свой напев,И сердце билось песне в лад,И веял мне в дыханье вьюгИюньский аромат.

Любовь плыла в рассветной мгле,Чтоб бликом дня в глаза сверкнуть,Дремала в солнечных лучахИ освещала путь.

Любовь меня пленяла днем,А ночью грезилась во сне;Прочь от меня бежало зло —Так сладко было мне.

О сердце глупое! ЗачемТы счета не вело годам?Низложен ими мой кумирИ уничтожен храм.

FRAGMENT OF A BALLAD