Неокончательная история. Современное российское искусство - Коллектив авторов -- Искусство Страница 17

Во второй половине нулевых уставшие от гламура художники принялись препарировать музеи. Итог — выставка «Времена года русской живописи» (2007), монументальный монтаж хитов Третьяковки, созданный по заказу самой галереи. «Большевик» Кустодиева размахивает красным флагом над тремя богатырями, а «Философы» Нестерова прогуливаются с «Красным конем» Петрова-Водкина. Музейщикам понравилось — они лучше всех знают, какая каша варится в умах простых посетителей музея!

Следом художники начали свой последний совместный проект «На районе» (2010), посвященный провинциальной жизнь города Химки, где у Виноградова и Дубосарского была мастерская. Неукротимые псевдореалисты обнаружили вокруг себя реальность и повседневность. Попытка скрестить реальность с былым сюром на выходе оказалось спокойной как по настроению, так и исполнению живописью. Новый социальный запрос, на который обычно чутко реагируют художники, — стабильность. Вероятно, эта фальшивая устаканенность и заставила дуэт в 2015-м году разъединиться. Последняя выставка дуэта — «Ретроспектива», прошедшая в Центре современного искусства «Винзавод» и в галерее «Триумф», состояла из неликвида — недоделанных работ, которые художники копили годами. На этом перформанс по производству живописи в промышленных масштабах закончился — оба автора занялись сольными карьерами.

Александра Рудык

Птица-Тройка. Картина для турагентств. 1995. Холст, масло. Предоставлено художниками

Чужой 2. 2010. Холст, масло. Предоставлено художниками

Мишки. 2008. Холст, масло. Предоставлено художниками

Христос в Москве. 1999. Холст, масло. Собрание Шалвы Бреуса

Александр Бродский

Художник и архитектор, умеющий сотворить волшебство из обшарпанных оконных рам

Род. 1955, Москва. Окончил МАРХИ. Один из основоположников бумажной архитектуры. Участник Венецианской архитектурной биеннале (павильон России, 2006; основной проект, 2016). Лауреат конкурса «Инновация» (2011). Работы находятся в ГМИИ, галерее Тейт Модерн (Лондон), МоМА и др. Живет и работает в Москве.

Александр Бродский пришел в современное искусство из архитектуры. В начале 1980-х молодые выпускники МАРХИ Илья Уткин и Александр Бродский начали создавать архитектурные фантазии по той же причине, что и любимый ими Пиранези — из-за отсутствия возможности строить в реальной жизни. Город мечты Бродского и Уткина был остроумным постмодернистским миксом разных стилей и эпох — от античных вилл до современных американских небоскребов, — где присутствовал еще и «прибавочный элемент», рожденный из духа карнавала. Вилла «Наутилус», вилла «Клаустрофобия», «Стеклянная башня», «Корабль дураков, или Деревянный небоскреб для веселой компании» — все эти постройки гротеска и бастионы абсурда казались островками вольнодумства и безалаберности, хотя и вмещали в себя половину истории искусства.

После того как в начале 1990-х дуэт распался, Бродский начал работать с глиной, делая разнообразные объекты и инсталляции. Его выставка «Серое вещество», которая прошла в 1999 году в Нью-Йорке в галерее Рональда Фельдмана, была уже не архитектурной, но археологической утопией. Зингеровская швейная машинка, гигантский лифчик, рогатка, шапка с помпоном, детский валенок и круглые очки — все эти предметы были найдены как будто на чердаке старинной дачи. Культурный слой, хранящий память об ушедшей эпохе, состоял из эфемерного материала — необожженной глины, готовой в любой момент стать пылью. Хрупкость как свойство памяти останется одной из главных идей Бродского, которая материализуется в ветхих материалах и конструкциях. И если «Серое вещество» было проектом о погибшей цивилизации, то инсталляция «Кома» — о погибающей, причем непосредственно на глазах у зрителя. Глиняный город, стоящий на хирургическом столе, постепенно растворялся в луже мазута, который подавался из капельниц. За «Кому» критики назвали Бродского «певцом праха и конца», но не меньше, чем предчувствие экологического апокалипсиса, здесь сквозила ностальгия по уходящей Москве.

Самой поэтичной работой Бродского из глины стала шарманка из проекта «Населенный пункт» (2006). Внутри большого стеклянного ящика был спрятан маленький город: от вращения ручки он освещался рождественскими огоньками, звучала битловская песня, падал снег. Здесь, как и во многих работах Бродского, возникало ощущение чуда, волшебства, той самой ауры, что, кажется, давно покинула современное искусство.

В 2000-е, когда появилась возможность делать монументальные вещи, Бродский перешел от малых форм к паблик-арту. Его «павильоны» были созданы из пустякового хлама, но по законам золотого сечения, и при всей своей, на первый взгляд, бесполезности, всегда сохраняли практическую функцию. «Павильон для водочных церемоний» (2003), сколоченный из оконных рам XIX века, получился настоящим водочным Парфеноном и оказался вполне интересным для благодарных посетителей фестиваля «Арт-Клязьма». А «Ротонда» (2009), созданная из разновозрастных дверей посередине гречишного поля в Никола-Ленивце, была предназначена для любования пейзажем, к тому же уставший путник мог погреться у очага. Отжившие свой век вещи — от использованных чайных пакетиков до обшарпанных дверей — в работах Бродского имеют обыкновение превращаться в драгоценности, хранящие память о том, что невозможно представить, но можно почувствовать.

Павильон для водочных церемоний. 2003. Инсталляция. Фото: Юрий Пальмин

Во втором десятилетии ХХI века Бродский делает несколько тотальных инсталляцией, гораздо более сложных технически, чем предыдущие его работы. В инсталляции «Дорога» (2010), напоминающей одновременно поезд и больницу, трехэтажные нары, перемежались со столиками, на которых очень натурально дребезжали стаканы с чаем, а на окнах-лайтбоксах колыхались занавески. Удивительно точно был передан казарменный дух, ощущение бездомности и безысходности, так что каждый мог почувствовать себя пассажиром поезда, который идет в никуда. Совсем другое ощущение от инсталляции «Цистерна» (2011), построенной в огромном индустриальном пространстве бывшего коллектора, по периметру которого были развешаны лайтбоксы с будто парящими в пустоте занавесами. Получился несколько тревожный гимн городу, не каждому открывающему свои тайны. Ощущение зыбкости и неустойчивости сохранилось и в «Приюте одинокого шахматиста», показанном на XV Архитектурной биеннале в Венеции (2016). Павильон-сарай из рубероида, склонился над водой, как будто под порывом ветра. И в этом хлипком сооружении можно было найти шахматную доску, на которой стояли сплошь ферзи. Технические фокусы никогда не были для Бродского самоцелью, для него всегда было главным человеческое — слишком человеческое.

Елена Федотова

Предпоследний день Помпеи. Фрагмент инсталляции «Точки схода». 1997/2008. Необожженная глина, видеопроекция. Предоставлено художником

Серое вещество. 1999. Смешанная техника. Предоставлено Архитектурным бюро Александра Бродского

Дорога. 2010. Инсталляция. Предоставлено художником

CISTERNA (Цистерна). 2011. Инсталляция. Фото: Юрий Пальмин. Предоставлено Е. К. АртБюро