Т. Каптерева - Сады Испании Страница 21

Главный рассказчик, хозяйка или хозяин этого дня находился в центре компании, занимая высокое кресло. Каменные стены ограды сада скрывались за сплошной завесой из ветвей апельсиновых и лимонных деревьев, к которым льнули жасмин, виноград и орешник. В часы роскошных трапез столы часто расставлялись в саду, в летних павильонах, над столами высились «триумфальные арки Амура, украшенные жасмином, веселыми лозами и строгими миртовыми ветвями». Толедские виллы и их сады служили местом разнообразных празднеств, игр, прихотливых забав, представлений. Вечера проходили в изящных танцах, устраивались маскарады, карнавалы, шутливые поединки, турниры и даже скачки.

Исключительным успехом на второй вилле пользовался любовный турнир, осуществленный ее хозяйкой, королевой праздника, неистощимой на выдумки сеньорой Нарсисой. В подробнейшем описании этого действа, насыщенном множеством рассуждений, символических ассоциаций, нравоучительных сентенций и самых причудливых затей, образ реального сада преображен и театрализован. Его традиционные формы становятся частью невиданного и долгого представления.

Шесть холостых и влюбленных кавалеров отправляются на завоевание дам своего сердца, преодолевая препятствия в искусственной Роще, на пути к Замку домогательств Амура. Пересказать, даже кратко, текст Тирсо де Молины невозможно. Обратим внимание лишь на некоторые особенности этого зрелища, связанного с праздничным оформлением садов в эпоху раннего испанского барокко.

Главное препятствие для кавалеров — садовый зеленый лабиринт. Создание садовых лабиринтов было знакомо еще античности и широко распространилось в европейских странах XVIII века.

В описании Тирсо де Молины мотив главных широких аллей, от которых отходит сложнейшая запутанная сеть дорог и тропинок, во многом традиционен. Вкусам времени отвечают необычные заполняющие лабиринт элементы: аллегорические временные сооружения-павильоны, цветочные арки с надписями, символические статуи, диковинные фигуры животных, изречения, сентенции, девизы на специальных лентах и цветных табличках, а также нарочито резкие контрасты природных зон — диких колючих, с трудом проходимых кустарников и приветливых зеленых лужаек. Здесь почти все искусственно, обольстительно иллюзорно, имеет словно бутафорский характер. Самым реальным украшением сада остаются цветы, которые не только плотно заполняют аллегорические арки, клумбы, длинные гирлянды, но и служат строительным материалом. В самом Замке домогательств Амура, по словам писателя, стены, донжон, башни «были сложены не из мрамора или кирпича, но из гирлянд плюща, орешника, жасмина и винограда — в живой трепетной зелени тут и там пестрело множество букетов, теша взор своими яркими красками»(Цит. по книге: Толедские виллы. С. 129.).

Культ цветов, столь характерный для Южной Испании, воцарился и в садах Толедо, в сердце Кастилии, где так много камня, голой, выжженной солнцем земли. На толедских виллах «зимой можно наслаждаться солнцем, а в летнюю пору — цветами»(Там же. С.54.).

Преодоление кавалерами лабиринта сопровождалось неожиданными, не всегда приятными приключениями. «Дон Мигель вошел в аллею "Уверенности в любви" и, пройдя с десяток шагов, увидел ложе, разукрашенное на сельский лад — колонки, полог и верх были свиты из различных ярких цветов… вместо тюфяков, одеял и мягких подушек лежали охапки роз, жимолости и полевых гвоздик, столь. искусно переплетенных, что казались не тем, чем были на деле, но узорчатыми шелками и парчой. Дон Мигель растянулся на мягкой постели. Едва он это сделал, как ложе с ним рухнуло наземь, из колонок выдвинулись четыре трубки и из них забили четыре сильных фонтана, обдавая водой его лицо, руки и одежду. Тот же миг над пологом прокатился как бы раскат настоящего грома — это загрохотали два будильника и механизм, управляющий этим сооружением, после чего на дона Мигеля посыпались хлопья снега, и чрезмерно уверенный воздыхатель вмиг промок до нитки»(Там же. С.133,С.134.).

Во время шутливого, сопровождаемого музыкой штурма кавалерами Замка, защищаемого дамами, сооружение вместе с нападавшими на него рухнуло в ров, устланный мягкой травой и цветами, внутри же сохранился только пирамидальный шатер с накрытыми пиршественными столами.

Создание увеселительных, обманных, потешных эффектов широко распространилось в парковых ансамблях Европы и России XVIII века, воплощаясь в более сдержанных, не столь экстравагантных формах.

Развлечения гостей загородных вилл отражали атмосферу самого Толедо, который славился своими торжествами — религиозными процессиями, празднествами, иллюминациями, театральными представлениями. Особая роль здесь отводилась реке Тахо, служившей своеобразной сценической площадкой для феерических рыцарских турниров на воде, когда окаймляющие ее берега, помосты и галереи с балдахинами драпировались богатыми тканями. Тирсо де Молина увлекательно описывает такого рода водное празднество с участием нарядно украшенных лодок. Некоторые из них изображали рощи и сады. На одной из лодок деревья были увешаны плодами или осыпаны цветами — «все было из воска, но так искусно сработано, что при виде фруктов прямо слюнки текли»(Там же. С.97.). Во время кульминации праздника птиц, населявших сад, выпустили на волю. Ладья, принадлежавшая дону Мельчору, «была покрыта лавровыми деревьями, среди которых высилась скала, выложенная зеленым дерном и усеянная яркими цветами, а на ее вершине Аполлон… восседал на троне»(Там же. С.101.). На другой затейливо наряженной лодке располагался «прелестный сад, посреди сада высилась огромная пальма, и на самой ее верхушке — лавровый венок»(Там же. С.99.).

Опытный драматург и умелый рассказчик, Тирсо де Молина отдал в книге дань своей литературной фантазии. Но он сумел почувствовать живой, изобретательный и причудливый дух своего времени и столь характерную для Испании Золотого века театрализацию жизни(Силюнас В. Стиль жизни и стиль искусства (Испанский театр маньеризма и барокко). СПб., 2000.).

Между тем наступил конец правления династии испанских Габсбургов. Последний ее представитель Карл II не имел потомства. Испанское общественное мнение придерживалось французской ориентации. Перед смертью Карл II завещал испанский престол Филиппу Анжуйскому. 16 июня 1700 года на торжественной церемонии в Версале Людовик XIV, главный вдохновитель этой долгой политической борьбы, представил своего внука как Филиппа V, короля Испании.

Начавшаяся вскоре так называемая война за испанское наследство (1701–1714) завершилась разделом владений Испании: Гибралтар и остров Менорка отошли к Англии, Нидерланды и Южная Италия — к австрийским Габсбургам, отказавшимся от притязаний на испанский трон, на котором воцарились Бурбоны.

С правлением Бурбонской династии иноземные художественные вкусы на долгие годы определили общую направленность испанской культуры. В архитектуре и драматургии возобладали эстетические принципы французского классицизма. Театр охватила повальная мода на итальянскую оперу.

Французский язык вошел в употребление при дворе и в высшем свете. К королевскому двору приглашались французские и итальянские живописцы. Итальянское влияние заметно возросло после того, как Филипп V сочетался вторым браком с Изабеллой Фарнезе, представительницей древнейшего итальянского рода и герцогиней Пармской.

Усиление или ослабление художественных контактов, несомненно, определялось вкусами коронованных особ и придворных кругов. Вместе с тем не следует забывать о типичной для XVIII столетия активизации культурных взаимосвязей между странами.

Преобладающее значение иностранцев в художественной жизни Испании, отличавшее многие государства этого времени (вспомним, например, Россию XVIII века), отводило как бы второстепенную роль национальному творчеству. После окончания войны за испанское наследство первые изменения в облик Мадрида внесли попытки переделать во французском вкусе старые дворцы. Частично эти изменения коснулись Алькасара; в 1713–1715 годах французский архитектор Робер де Котт разрабатывал проекты перестройки Буэн Ретиро, впрочем, эти проекты так и не были претворены в жизнь.

Однако господство иностранцев не подавило национальную художественную традицию. Процесс взаимодействия исконно испанского начала и иноземных влияний принял сложные формы, породил новые направления, яркие таланты.

В первые десятилетия XVIII века расцвело испанское барокко. Хотя сам характер стиля барокко с его пышной зрелищностью отвечал устремлениям абсолютистской и клерикальной Испании, его проникновение в искусство страны шло медленно, тесно переплетаясь с местными художественными формами. Наиболее ярко проявившись в архитектуре и скульптуре и менее плодотворно — в живописи, испанское барокко многое унаследовало из платереска — как уже упоминалось выше, испанского варианта раннего Ренессанса.