Занимательная музыкология для взрослых - Владимир Александрович Зисман Страница 26

Интерфейс Господень. Подход Абу Насра аль-Фараби

Если бы Андрюха был пиратом…

Впрочем, нет. История началась минут на пятнадцать раньше. Репетировали мы произведение современного композитора под названием «Интервалы». Ну как современного, на рубеже веков это было. В Германии. Нет, фамилию композитора не помню.

В общем, это была сюита из двенадцати пьес, каждая из которых строилась на одном из интервалов — вы их теперь знаете в лицо, все эти октавы, терции и кварты.

Одна из частей называлась «Квинты», и этот самый интервал задумчиво появлялся в разных группах оркестра — у труб, скрипок, флейт, виолончелей…

Но первая квинта, с которой начиналось произведение, была у гобоев — Сашки по кличке Черный Плащ и Андрюхи. На самом деле полный титул Сашки был «Черный плащ на крыльях ночи», потому что, согласно преданию, он однажды, изрядно накатив после спектакля, завернулся в черный сценический занавес и отправился на улицу Герцена, как она в то время называлась, с тем, чтобы всенародно продекларировать свой новый статус.

Итак, они аккуратно взяли квинту. Одну на двоих.[29]

Видит бог, это было соотношение не два к трем. Пифагор этого не одобрил бы, это точно.

И вот, в практически полной тишине, очень непосредственно и обиженно…

Нет, если бы Андрюха был пиратом, его изумленное восклицание выглядело бы примерно так: «Разрази меня гром, лопни моя селезенка, если это была квинта!» Но Андрюха пиратом не был, поэтому его процитировать я не решаюсь.

Эта история удивительно наглядно показывает, как цифра преобразуется в эмоцию. Более того, эта зарисовка прекрасно иллюстрирует позицию философа, математика и теоретика музыки Абу Насра Аль-Фараби, жившего на рубеже IX и X веков, который, в отличие от Пифагора, считал, что не цифра, а лишь слух имеет первейшее значение в определении звуковысотных категорий.

Благодарю Тебя, Господи, за то, что на основе чистой математики Ты создал столь удобный и столь дружелюбный интерфейс.

И еще раз о критических особенностях математически выверенного кривоватого мира звуков

В принципе, никаких особых проблем и не было бы. Да их и не было. Музыкальные теоретики столетиями выясняли отношения по поводу способов вычисления интервалов. И все бы, в общем-то, ограничилось рамками теоретических дискуссий, если бы в мире не появились инструменты с фиксированной настройкой.

Дело в том, что органных дел мастера настраивали инструменты раз и навсегда. По возможности, разумеется. Те же проблемы были у всех этих чудесных клавесинов и клавикордов, верджиналов и прочих спинетов, на которых достаточно стройно тоже можно было играть в нескольких тональностях, близких друг к другу по принципу квинтового родства.

То есть в тональностях, условно близких к экватору, если вспомнить карты Меркатора.

Но все эти клавикорды хотя бы можно было настроить заново, избрав иную точку отсчета, и благополучно исполнить пару сюит в других тональностях. Что, собственно, и практиковалось.

С органом дело обстояло значительно печальнее.

О тех, кому эти проблемы по барабану

Разумеется, барабану тоже, может быть, даже в первую очередь.

Если вы играете на скрипке, альте, виолончели или контрабасе, вам тоже в значительной степени по барабану. У вас, конечно, есть свой диапазон — скрипка играет выше, контрабас ниже. Но в этих рамках у вас есть возможность извлечь звук вообще любой высоты, пережав струну в любом месте. То есть, в отличие от органиста, вы не ограничены заводскими настройками.

Я не говорю о том, фальшиво это или нет, я говорю исключительно о возможностях.

А вот гитары, мандолины, балалайки, теорбы и лютни остались за бортом этого беззаботного и свободного существования. Их звуковысотная свобода ограничена металлическими порожками на грифе, которые называются ладами. Положение порожков на их грифах жестко и однозначно определяет расстояние между звуками, интервалы. Где мастер их поставил, там поставил. Так что играйте, донна Анна, на своей лютне в до мажоре и не выпендривайтесь.

Определенной степенью интонационной свободы обладают и деревянные духовые инструменты — флейты, гобои, кларнеты и фаготы. Это было свойственно и их непосредственным предкам. Музыканты в некоторых пределах могут управлять высотой звука и компенсировать отклонения от воображаемого идеала, которые возникают из-за конструктивных особенностей инструмента, окружающей температуры, изменения громкости исполнения и массы других причин.

У медных духовых этих проблем вообще никогда не было. Они жили в своем параллельном мире натурального звукоряда[30], который был таким же математически-природным явлением, как и пифагорейская система, но строился на других, не менее объективных закономерностях.

То есть они делали что могли.

И продолжают это делать по сию пору.

Опыт альтернативной истории

Давайте посмотрим, каким был бы наш музыкальный мир, если бы в нем все осталось таким, как я вам нарисовал. То есть пифагорейским.

Про фортепианные концерты с оркестром в том виде, как мы это понимаем со времен Шопена и Листа, можно, по всей видимости, забыть. В этот печальный список вычеркнутых из истории произведений попадают фортепианные концерты Рахманинова, Прокофьева, Шостаковича, Чайковского[31], Равеля, Грига, я уж молчу про концерты Бартока и Шнитке. Хотя этот жанр мог бы развиваться в традициях барочного клавирного концерта, и эпоха минимализма наступила бы значительно раньше, а в роли современных композиторов-минималистов Филипа Гласса или Джона Адамса мог бы оказаться неизвестный в нашей реальности композитор второй половины XIX века.

То есть кроме пианистов, никто бы не пострадал. В симфоническом оркестре самой большой потерей была бы арфа, тут уж ничего не попишешь. На определенном этапе проблемы могли бы возникнуть у литавр, но с тех пор как у них появились педали, дающие возможность быстрой и плавной настройки вплоть до исполнения глиссандо, эта проблема тоже исчезла бы.

Нет, конечно же, надо учитывать совершенно иной слуховой менталитет композиторов и исполнителей, но это уж просчитать и смоделировать положительно невозможно.

Органное и клавесинное лобби

Так что по всему выходит, что самыми заинтересованными лицами по части того, как выбираться из исторического тупика, стали церковные органисты и светские клавишники.

Собственно, задача состояла в том, чтобы создать такую систему настройки, которая обеспечивала бы возможность играть в разных тональностях при сохранении минимально приемлемых санитарных норм по части фальшиво звучащих интервалов.

«Что делать?» Заметьте, не я задал этот вопрос

Лучшие умы человечества, я имею в виду музыкальных