Елена Ленковская - Сокровища Рифейских гор Страница 3

Лосеву было велено «осмотреть и описать сколь велика и высока и в котором месте на камени написаны слова или иные какие письма. И сколь высоко те письма на камени написаны от воды и сколько написано слов».

И подъячий Лосев не оплошал. Надо «написать на чертеже тое гору и подписать слова слово в слово ничем не разно и во всем бы сходно», — значит надо. Сделал зарисовки. Ну, как уж смог, конечно.

Потом, году в 1702, а может и в 1703-м, лосевские копии с наскальных рисунков оказались в распоряжении Витсена. Тот обрадовался долгожданным, наконец-то попавшим в его руки ценным материалам, подготовил с этих зарисовок гравюры и напечатал их в своей «Восточной и Северной Татарии».

Так они до нас и дошли, под названием «Сибирская Крестовая гора, иначе скала Писанец именуемая, находящаяся невдалеке от города Верхотурье».

На этом интерес учёных людей к Ирбитскому Писаному камню, разумеется, не закончился, напротив. В апреле 1703 года Писаный Камень посетил известный картограф, географ и историк Семен Ульянович Ремезов вместе со своим братом Леонтием, и тоже сделал зарисовки с фигур, изображённых на скале древним человеком. Эти зарисовки не слишком соответствуют оригиналам — выполнены с нарушением масштаба и лишены должной ориентировки. Зато «красиво» стилизованы и изобилуют барочными завитками, за что и попали, очевидно, в Служебную Чертёжную книгу.

Через сорок лет после подъячего Лосева Ирбитский писаный камень посетил известный исследователь Герард Фридрих Миллер, а после того написал статью «О сибирских писаных камнях».

В статье он поделился своими (пожалуй, не слишком радужными) впечатлениями от увиденных на скале рисунков: «Изображения на беловатой известковой скале писаны… красной краской неумело, грубо и беспорядочно, как обыкновенно делается самыми неискусными рисовальщиками. Можно даже сказать, что они сделаны пальцем, потому что почти равняются ему по толщине… Я не колеблюсь сравнить их с рисунками детей или произведениями праздных людей, неопытных в искусстве письма и живописи, когда они делают на бумаге или пишут на песке разные беспорядочные изображения… Здесь изображения людей, там — животных, ничем органически не связанные…»

После такого «восторженного» описания Писаный Камень надолго выпал из круга интересов исследователей. Объективность — это прекрасно, но всё-таки, думаю, именно горячий энтузиазм и восхищённое отношение к открытым явлениям двигают науку.

Справедливости ради следует отметить, что участник экспедиции Миллера, замечательный художник Иоганн Вильгельм Люрсениус, оставил тщательные зарисовки скалы и находящихся на ней изображений, и эти копии отличаются необычайной для того времени точностью.

К тому же, подлинные древние рисунки на Ирбитском Писаном камне действительно выполнены довольно схематично и представляют в первую очередь именно научный, а не эстетический интерес. Наиболее примечательной с художественной точки зрения представляется мне фигура лося — с характерной для этих животных массивной, тяжёлой, горбоносой головой. Фигура нарисована контурной линий, с промежутком между ушами.

«С одной стороны, у них чувствуется некоторый страх к этому месту, смешанный с известной долей почтения, а с другой — площадка на вершине скалы и по сей день является излюбленным местом гулянок и увеселений. Некоторые жители… даже пытались препятствовать нам в проведении работ».

Это — заметки человека, изучавшего Писаный камень уже в XX веке. К счастью, уральские писаницы не остались без своего учёного-подвижника! Звали его Валерий Николаевич Чернецов. Он был угровед, этнограф и археолог, и многие годы упорного труда посвятил поискам, копированию и интерпретации уральских наскальных изображений, начав сбор материалов на реке Тагил в далёком 1927 году.

В 1960 году Чернецов проводил работы и на Ирбитском Писаном камне, вновь снимая копии с древних рисунков. В те годы, без особой надежды на не слишком совершенную фотоаппаратуру, копии делались на бумажную кальку, которую для большей прозрачности смачивали скипидаром.

Думаешь, зря мы столько внимания уделяем копиям и зарисовкам? Время неумолимо, и памятник постепенно разрушается и самой природой, и человеком.

Многие фигуры потеряли первоначальную чёткость и превратились в размытые пятна. Часть композиций пропала — вместе с отслоившейся поверхностью камня. Западная часть скалы, где видели некоторые «чудски письмена» братья Ремезовы, вообще давно взорвана.

А между тем Ирбитский Писаный камень является ценнейшим историческим памятником, хотя бы потому, что он лёг в основу изучения наскальных изображений на территории Урала и всей России.

Капова пещера

Шульган-таш, или Капова пещера, расположена на правом берегу реки Белой на территории федерального природного заповедника. Это трёхэтажная спелеосистема — с большими залами, галереями, подземными озёрами. Внутри протекает река Шульган. Пещера протянулась более чем на два километра. Учёные полагают, что её возраст — около миллиона лет.

Если Ирбитский Писаный камень оказался в центре внимания учёных ещё три столетия назад, то одна из крупнейших карстовых пещер на Южном Урале до середины прошлого века таила свои главные сокровища от посторонних глаз.

Шульган-таш, или Капова пещера. Открытые здесь в 1959 году наскальные рисунки стали настоящей сенсацией. На стенах пещеры зоологом А.В. Рюминым были обнаружены изображения древних животных — мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов. Это были хорошо сохранившиеся рисунки эпохи палеолита!

(Сегодня пещер с палеолитическими рисунками древних людей в России известно три: Капова в Башкирии, а также Игнатьевская и Колокольная пещеры у деревни Серпиевка в Челябинской области. Самые многочисленные, красивые и выразительные рисунки расположены именно на стенах Каповой пещеры: они относятся к лучшим образцам пещерной живописи Европы.)

Когда об открытии подобных рисунков в пещере Альтамира впервые объявил испанец Марселино де Саутуола (это случилось в далёком 1879 году), ему долго не верили. Саутуолу даже обвиняли в сговоре с целью мистификации, заподозрив его друга, профессионального французского художника, в том, что он мог собственноручно выполнить эти рисунки.

Тогда не знали искусства старше древнеегипетского или кельтского. И поверить в то, что в Европе, за много веков до постройки Египетских пирамид, существовало искусство, достойное восхищения, было трудно.

Открытие Рюмина было совершено через шестьдесят лет после споров, вызванных рисунками из Альтамиры. К тому времени наскальные изображения были обнаружены во многих пещерах на территории Западной Европы, и в подлинности подобных открытий уже никто не сомневался. Зато к середине ХХ века почти никто не сомневался и в том, что что изображения вымерших палеолитических животных встречаются только во Франции и Испании!

А вот московский учёный Александр Владимирович Рюмин сомневался.

Анализируя древнейшую историю человечества, он пришёл к выводу, что палеолитическая культура должна была развиваться не только в Западной Европе, но и в нескольких других регионах. Наиболее перспективным для поисков вещественных доказательств этой теории он считал Южный Урал.

Рюмин поступил на работу в Башкирский заповедник (где и находится пещера Шульган-таш), и после длительных изысканий всё-таки нашёл палеолитические рисунки! Теория существования Южно-Уральского очага развития первобытной культуры получила неопровержимые доказательства.

Вот и получается, что «человек рисующий» проживал в эпоху палеолита не только в Западной части Европы, но и на Урале. В таком случае, история уральской художественной культуры насчитывает как минимум 14 с половиной тысяч лет!

Всего в Каповой пещере обнаружено около двух сотен изображений, из них относительно хорошо сохранилось около трёх десятков. Рисунки располагаются довольно низко над полом пещеры. Изображения крупные — от полуметра до метра и более величиной. В основном это животные, и все они двигаются в одну сторону.

Вот, скорее всего, бизон — нарисованный просто, без затей, и похожий отчасти на крупную отборную фасолину с четырьмя ногами: низко посаженная голова словно составляет с горбатым туловищем одно целое. Набычившись, он выставил вперёд короткие, изогнутые рога.

А вот носорог — с длинным, похожим на кривой клинок, рогом, вздёрнутым кверху. Спина его выгнута вниз, словно под тяжестью огромного брюха. Он тоже упрямо двигается влево. Перед тобой древний, уже не существующий в природе, носорог — шерстистый. Вертикальными линиями первобытный художник обозначил свисающие по бокам животного длинные шерстяные пряди.