Поэтический мир прерафаэлитов - Теннисон Альфред Страница 32

СБОР ЯБЛОК

Вплела я в косы яблоневый цвет —      Я с дерева его оборвала. Потом гляжу — а яблок нет как нет,      Когда пора пришла. Знакомой тропкой, средь высоких трав,      С пустой корзинкой я брела домой. Мои соседки, это увидав,      Смеялись надо мной. Вот усмехнулись Лилиан и Лил —      Обречена насмешке я внимать. Алел закат, напев девичий плыл,      Ждала их дома мать. Вот у Гертруды — урожай немал.      Рука мужская помогала ей, Знакомый голос рядышком звучал,      Он был мне всех милей. Ах, Вилли, друг! Ужели не нужна      Моя любовь и больше не влечет? Я думала, что сладостней она,      Чем самый сочный плод! Когда-то ты, смеясь, болтал со мной,      Здесь, на тропе, стояли мы вдвоем. Подумать только! Тропкою одной      Мы больше не пройдем. Гурьбой, поодиночке и по две      Прошли соседки; смолкли голоса. Бродила я, покуда на траве      Не выпала роса. Перевод В. Сергеевой

A DAUGHTER OF EVE

A fool I was to sleep at noon,      And wake when night is chilly Beneath the comfortless cold moon; A fool to pluck my rose too soon,      A fool to snap my lily. My garden-plot I have not kept;      Faded and all-forsaken, I weep as I have never wept: Oh it was summer when I slept,      It’s winter now I waken. Talk what you please of future Spring      And sun-warmed sweet to-morrow: — Stripped bare of hope and everything, No more to laugh, no more to sing,      I sit alone with sorrow.

ДОЧЕРЬ ЕВЫ

Зачем спала я в час дневной?      Проснулась в ночь и в холод Под неприветливой луной; Я розу сорвала весной,      А был цветок так молод. Свой сад я не устерегла;      Отринутая всеми, Как облетевшая ветла, Я плачу: лето проспала,      Зимы настало время. Пускай вам грезится весна —      Ее дождусь едва ли: Душа надежды лишена, Безрадостна, обнажена,      Одна в своей печали. Перевод В. Окуня

AT HOME

When I was dead, my spirit turned      To seek the much-frequented house: I passed the door, and saw my friends      Feasting beneath green orange boughs; From hand to hand they pushed the wine,      They sucked the pulp of plum and peach; They sang, they jested, and they laughed,      For each was loved of each. I listened to their honest chat:      Said one: ‘To-morrow we shall be Plod plod along the featureless sands,      And coasting miles and miles of sea.’ Said one: ‘Before the turn of tide      We will achieve the eyrie-seat.’ Said one: ‘To-morrow shall be like      To-day, but much more sweet.’ ‘To-morrow,’ said they, strong with hope,      And dwelt upon the pleasant way: ‘To-morrow,’ cried they, one and all,      While no one spoke of yesterday. Their life stood full at blessed noon;      I, only I, had passed away: To-morrow and to-day,’ they cried;      I was of yesterday. I shivered comfortless, but cast      No chill across the table-cloth; I, all-forgotten, shivered, sad      To stay, and yet to part how loth: I passed from the familiar room,      I who from love had passed away, Like the remembrance of a guest      That tarrieth but a day.

У СЕБЯ ДОМА

Когда я умерла, мой дух      Вернулся в многолюдный дом; Мои друзья давали пир      Под деревом в саду густом. Вино ходило по рукам,      Лихие песни, шум да смех, И сладость персиков и слив —      Там все любили всех. Я слушала их болтовню —      Один сказал: «Нас завтра ждет Дорога сквозь пустынный край,      Вдоль моря дальний переход». Другой: «До приливной волны      Мы одолеем горный склон». И третий: «Будет завтра день      Удачей озарен». И «завтра» не сходило с уст,      Их жизнь летела, как игра; Кричали: «Завтра!» все они,      Никто не вспомнил про вчера. Они берут от жизни все,      И только мне уйти пора: «Сегодня! Завтра!» — вот их клич;      А я была вчера. Я вся дрожала, но никто      Не шевельнулся за столом; Жаль, что меня не помнят здесь,      И жаль покинуть этот дом. И я из комнаты ушла —      Любви растаявшая тень, Ушла, как позабытый гость,      Что пробыл только день. Перевод В. Окуня