Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев - Сарнов Бенедикт Михайлович Страница 34

- Лет двести тому назад, - пояснил Абу Аюб, - еще ребенком, я попал в Египет, где провел многие годы, изучая у египетских жрецов чернокнижие и особенно усердно магию.

- Как вы сказали? - изумился Уотсон. - Двести лет назад?! Помилуй Бог! Уж не хотите ли вы уверить нас, что вам более двухсот лет от роду?

- Да, - отвечал Абу Аюб. - Мне удалось отыскать секрет продления жизни, благодаря чему я живу на свете уже более двух столетий. Но так как открытие это было сделано мною, когда я был уже в летах, мне удалось увековечить лишь свои седые волосы да морщины.

- Не отвлекайтесь, Уотсон, - поморщился Холмс. Не забывайте, что мы пригласили к себе этих господ не ради пустой болтовни, а по делу. Притом весьма важному... Мистер Абен Абус. Благоволите сообщить нам, что свело вас с мистером Абу Аюбом?

- Как вы уже имеете честь знать, сударь, - отвечал тот, - я султан, повелитель Гранады. Во всяком случае, я был им до той поры, как злая судьба свела меня с этим наглецом!

- О, лживый старец! - вмешался Абу Аюб. - Не ты ли еще недавно готов был благословлять мое имя и осыпал меня щедрыми дарами!

- Тихо! - прикрикнул на распалившихся стариков Холмс. - Без препирательств!.. Продолжайте, мистер Абен Абус! Мы внимательно вас слушаем.

Бывший повелитель Гранады покорно подчинился этому окрику.

- Страна моя, - продолжил он свою грустную повесть, - со всех сторон окружена землями, коими правят сыновья тех, с кем я воевал в дни моей бурной молодости. Эти юные принцы весьма склонны то и дело требовать от меня по счетам, завещанным их отцами... Коротко говоря, враги грозили мне отовсюду. А так как Гранада окружена дикими и крутыми горами, скрывающими приближение неприятеля, я не знал, с какой стороны мне ожидать очередного нападения, и постоянно пребывал в состоянии вечной тревоги и настороженности. И вот тут-то силы зла уготовили мне встречу с этим окаянным звездочетом, с Ибрагимом ибн-Абу Аюбом, да поразит его Аллах!

- Не ты ли, - взорвался Абу Аюб, - да замкнет Аллах твои лживые уста не ты ли совсем недавно благословлял небеса за то, что они привели меня в Гранаду? И не ты ли сделал меня своим ближайшим советником?

- Вот как? - быстро спросил Холмс. - Он сделал вас своим советником? Прошу вас, мистер Абу Аюб, расскажи те, как это было?

- Узнав о горестях и бедах, постигших сего престарелого властителя, степенно начал Абу Аюб, - я имел неосторожность поведать ему, что, пребывая в Египте, я видел великое чудо, сотворенное некогда одной языческой жрицей. Над городом Борса, на горе, откуда открывается вид на долину великого Нила, стоит баран. А на нем - петушок...

- Обратите внимание, Уотсон: петушок! - многозначительно поднял палец Холмс.

- Да, я уже отметил это, - отозвался тот.

- Баран и петушок, - продолжал свой рассказ Абу Аюб, - из литой меди, укрепленные на тонком стержне, на котором они свободно вращаются.

- На тонком стержне? - переспросил Холмс. И уточнил: - Иначе говоря, на спице?

- Можно выразиться и так, - согласился Абу Аюб. - Важно другое... Всякий раз, как стране угрожает нашествие, баран поворачивается в сторону неприятеля, а петушок кукарекает, благодаря чему жители города заранее знают о надвигающейся опасности. Вернее, о том, откуда она приближается.

- Понятно, - кивнул Холмс. - Итак, вы рассказали об этом чуде мистеру Абен Абусу...

- Естественно, что когда он рассказал мне об этом дивном волшебном страже, - не выдержал Абен Абус, - я воскликнул: "Аллах акбар! Каким бесценным сокровищем был бы для меня подобный баран, зорко стерегущий окрестные горы! Каким сокровищем был бы петух, кукарекающий в час опасности! Как мирно почивал бы я у себя во дворце, имея на крыше таких часовых!"

- И тогда почтительно поклонившись этому бесчестному властителю, прервал его Абу Аюб, - я сказал: "О, Абен Абус! Не зря я так долго учился искусству магов и располагаю помощью джиннов для достижения своих целей. Тайна чудесного барана из города Борса для меня больше не тайна. Я в силах сотворить для тебя такое же чудо!"

- И этот сын шайтана и впрямь сотворил для меня точь-в-точь такое же чудо, - признался Абен Абус. - Он велел возвести на кровле моего дворца, стоящего на скалистом выступе холма Альбайсин, высокую башню. Она была сложена из камней, доставленных из Египта и снятых, как уверил меня этот окаянный звездочет, с самой большой пирамиды. Макушку башни увенчивал шпиль. А на этом шпиле...

- Сидел петушок? - догадался Уотсон.

- О, нет! - покачал головой Абу Аюб. - Я сделал нечто лучшее. На шпиле была укреплена фигура мавританского всадника: в одной руке он держал щит, а в другой отвесно поднятое копье. Лицо всадника было обращено к городу. Но лишь только на Гранаду двигался неприятель, всадник тотчас же поворачивался в ту сторону, откуда приближался враг, и брал копье на изготовку, словно немедленно собирался пустить его в ход.

- Не понимаю! - воскликнул Уотсон. - С какой стати вам вздумалось заменить петушка всадником? Ведь это портит все дело!

- О, Аллах! - досадливо сморщился Абу Аюб. - Да не все ли равно: баран, петушок или всадник? Важно, чтобы волшебный страж точно исполнял свое назначение.

- Ах, нет! Не скажите! - возразил Уотсон. - Для наших целей очень важно, чтобы это был именно петушок.

- Дался вам этот петушок! - раздражился Абу Аюб. - Всадник исполнял свои обязанности ничуть не хуже петушка, клянусь всеми сокровищами Сулеймана ибн-Дауда, мир с ними обоими!

- Да, - согласился Абен Абус. - Надо признать, что на первых порах сей волшебный страж и впрямь действовал не худо. И я щедро вознаградил этого нечестивого старца за услугу. Мой казначей не переставал ворчать из-за непомерности сумм, расходуемых этим наглым звездочетом на отделку и украшение его жилища. Но я сказал: слово султана есть слово султана. Оно нерушимо. Пусть этот жалкий старик получит все, что пожелает.

- Вы, стало быть, были им довольны? - спросил Холмс.

- Да, я был доволен, - не стал отрицать Абен Абус. - На границах Гранады настал вожделенный мир. Грозные соседи не осмеливались более вторгаться в мои пределы. После того как всем врагам моим был дан надлежащий отпор, бронзовый всадник в течение многих месяцев пребывал в одном положении, а именно - с копьем, поднятым кверху.

- Но в один прекрасный день, - прервал его Абу Аюб, волшебный страж вдруг круто повернулся на своем шпиле и направил копье туда, где высятся горы Гвадиса.

- Да, это было именно так, - подтвердил Абен Абус. - На сей раз этот сын шакала и гиены не солгал вам. Я послал конный отряд с приказанием произвести разведку в горах. Разведчики возвратились через три дня. "Мы обшарили все перевалы, все тропы, - донесли они, - но нигде не шелохнулся ни один вражеский шлем, ни одно копье. Единственное, что удалось нам обнаружить в тех местах, была христианская девушка редкостной красоты, спавшая в знойный полдень у родника". - "Где же она?" - воскликнул я. "О, повелитель! - ответствовали мои верные воины. - Мы привезли ее с собою". - "Так пусть же эта девица немыслимой красоты немедленно предстанет пред наши очи!" приказал я.

- Девица была доставлена во дворец, - снова прервал рассказ султана Абу Аюб, - и терпкое вино ее прелести кинулось в голову этому нечестивому старцу, забывшему о своих почтенных сединах.

- Замолчи, презренный клеветник! - гневно воскликнул Абен Абус. - Тебе ли говорить о сединах! Ты сам только что признался, что твой возраст насчитывает более двух столетий. В сравнении с тобой я просто юноша. Мне ведь не стукнуло еще и девяноста!

- Не ты ли, надутый спесью, восклицал недавно, что слово султана должно быть нерушимо! - парировал Абу Аюб. - Что же ты не сдержал своего султанского слова, презренный?

- Всякой наглости должен быть предел! - возмутился султан. - Ты получил во сто крат больше, чем стоят все твои услуги. Низкий сын жалкой пустыни! Не забывай, что ты - раб, а я - твой властелин! Не рассчитывай, что тебе удастся надуть своего повелителя!