Венок усадьбам - Алексей Николаевич Греч Страница 7

Неподалеку начинается уже холмистая местность, пересеченная оврагами, поросшими кустарником. Прихотливо извиваясь, течет навстречу река в широкой долине. И на далеком просторе, по берегам ее, на обрывах, одетых лесом, снова белеют помещичьи дома и старинные храмы — Поречье, Введенское, живописно разбросанные дома Звенигорода, собор на Городке, колокольни и башни Саввина монастыря.

Поречье как-то видно отовсюду — длинный двухэтажный дом, украшенный посредине колонным портиком под треугольным фронтоном, как всегда. Он кажется нарядным издали; верно, потому, что белой лентой красиво оттеняет он крутой берег реки, где в лес давно превратился уже одичавший парк. Вблизи же скучными и монотонными кажутся длинные крылья дома, неудачными представляются пропорции колонн. Точно строил здесь малоумелый провинциальный зодчий начала ХIХ века.

Отделки и росписи сохранились внутри только на лестнице; здесь колонны и пилястры несут арки, поддерживающие потолок; ступеньки двумя маршами торжественно ведут на площадку, где, слившись в один, — приводят они к дверям залы. Куда-то исчезла вся мебель — в одной лишь комнате лежат груды обломков, в которых можно узнать остовы кресел и столов красного дерева и карельской березы, дверцы шкафов, ящики комодов, спинки диванов. Мебельный хлам этот брошен. Он никому не нужен. Ежегодно сменяются в Поречье хозяева — и, думается, недолго, верно, простоит этот белый барский дом, видимый отовсюду, и с колокольни Саввина монастыря, и с Городка, и с шоссейной дороги на Вязёмы.

Дворец кн. П.В. Лопухина в усадьбе Введенское Звенигородского уезда. Современное фото.

Есть места, овеянные поэтическими воспоминаниями. Есть места, попав в которые, сразу вполне ясно представляется та почва, на которой произрастали побеги неумирающего искусства. Что-то значительное и глубокое, связанное с русской культурой, родилось или развивалось в Введенском. Ведь здесь бывали и жили Чайковский, Чехов[20] и многие художники еще недавнего прошлого. На высоком пригорке дом. По крутому откосу, обрамленному деревьями парка, спадает затененная просека. Стены и колонны дома, полускрытые пригорком — в прозрачных розовых отсветах последних догорающих солнечных лучей. Ярко пламенеют в еще светлом небе облака. Огнями блещут стекла в окнах, точно в доме праздник или, может быть, пожар? И, стоя внизу перед этой картиной, вдруг вспоминаются холсты Борисова-Мусатова. Ведь именно этот дом в Введенском излюбленным мотивом проходит в его живописных образах. Именно Введенское — декорация для мусатовских девушек, нереальных, призрачных, как марево.

Из окна второго этажа обратный вид — зеленые кроны деревьев, блеснувшая отраженным световым облаком заводь старого русла реки, лес в туманной сизой дымке, горящие золоченые купола и белеющие башни Саввина монастыря, а в небе уходящие дождевые тучи. Этот вид в обрамлении капителей коринфских колонн — не что иное, как “Окно” М.В. Якунчиковой.

А мотивы деревенской околицы, освещенной последними догорающими лучами солнца, унылые под серым дождем лесные вырубки — разве это не темы левитановских картин, написанных именно здесь, в Звенигородском уезде. Многое можно даже узнать — морозовский дом в Успенском, в тумане моросящего дождя, или холмистую местность около монастырского скита. Звенигород и его окрестности — не только Швейцария и Америка, как окрестили их туристы, но также русский Барбизон. И на смену Левитану, Мусатову, Якунчиковой приходят Шиллинговский и Крымов. Так красочна и вдохновенна здесь природа, так сильно тут притяжение старого, отжившего, но все еще прекрасного искусства.

Введенское как-то никогда долго не держалось в одних руках[21]. Оно было выстроено в XVIII веке отцом фаворитки Павла I, [кн.] П.В. Лопухиным. Усадьба была отстроена хотя частично и в дереве, но с дворцовым размахом, как это и приличествовало настоящему магнату. Старый дом был деревянный — его не так давно сломали, и на его месте последний владелец Введенского, граф Гудович, возвел почти такой же — каменный. На двор выходит фасад с лоджией; перед ней терраса, образуемая полукругом колонн. Две низкие галерейки приводят к флигелям — старым, неперестраивавшимся, в плане образующим букву “Г”. Они скромно и изящно, но не совсем одинаково украшены колонными портиками на скошенном углу и лепными панно с изящной орнаментацией конца XVIII века. Перпендикулярно главному дому, охватывая двор, стоят еще каменные павильоны в кустах разросшейся сирени. В них центральные окна обрамляют колонны, а стены разнообразят сочные карнизы и выступы. Cour d’honneur* (* парадный двор перед домом (франц.).) порос травой, в этом — чарующее своеобразие, необходимая патина времени, сблизившая природу и искусство. На обрыв выходит другой фасад дворца в Введенском — с величавым шестиколонным портиком коринфских колонн. С двух сторон вели к нему отлогие пандусы, слегка закругленные, со статуями на постаментах. Торжественным архитектурным аккордом казался этот фасад.

Музей[22] находился в бельэтаже дома; сюда попали мебель, фарфор, картины, бронза из многочисленных усадеб Звенигородского уезда.

Здесь было немного вещей, представлявших в отдельности выдающийся художественный интерес. Но взятые вместе в своем ансамбле гостиной карельской березы или кабинета красного дерева, эти вещи давали стильное наполнение комнатам, превосходно уживаясь в своих новых, музейных, уже не бытовых интерьерах. В своем месте рассказано об этом музее, но не рассказано то ощущение старинной, традиционной, неспешной культурности, о которой свидетельствовали все эти вещи, еще раз, правда ненадолго, собранные вместе. Давно умершие люди, запечатленные на старых портретах, еще раз сошлись в залах и гостиных дома в Введенском.

Рука художника создала не только главный дом. Она коснулась и других построек усадьбы. Здание хозяйственного двора с портиком ионических колонн соответствовало все тому же широкому размаху. И по стилю своему, и по времени постройки Введенского очень близки к постройкам Петровского. Точно работали и здесь и там по проектам одного и того же неизвестного, скорее всего петербургского мастера. Может быть, это был Кваренги. Есть что-то роднящее дома в Петровском и Введенском с Английским дворцом в Петергофе.

Вид на дворец в Введенском со стороны обрыва. Фото начала XIX в.

В церкви старой лопухинской усадьбы — типично классической, но еще не ампирной, с круглящимися углами, колонными портиками и круглой, колоннами же обведенной колокольней — звучат отклики архитектуры Старова или даже скорее Львова. Несколько наивен в ней шпиль, завершающий колокольню, напоминающий протестантские кирки и уже издали видимый на подступах к усадьбе, в которую ведет со стороны шоссе прямая, по оси дома ориентированная въездная дорога-аллея. В парке, преимущественно липовом, английском, по-видимому, не было никаких “затей” — или не уцелели они, если не считать