Вера Лукницкая - Ego - эхо Страница 9

Неужели опять сидеть ночь? И почему не в главное здание? Дом похож на обычный жилой дом. Странно. Неужели это какой-то филиал? Поднимаюсь по каменной лестнице с полированными временем деревянными перилами, поднимаюсь медленно, хочу оттянуть минуты, чтоб их меньше осталось для допроса. Самообман.

В квартиру дверь чуть приоткрыта. У меня полное впечатление, что за остальными дверями живут обычные люди, что это вовсе не учреждение. Решила сначала: постучу. Но - приказ... Что делать? И безответный опять вопрос: почему предупредили не стучать? Потому что вокруг квартиры и жильцы? Чтобы не беспокоить?

Тихо-тихо приоткрываю пошире и как ошарашенная пячусь назад. В проеме незнакомый человек. Вернее - "знакомый", продолжается давний, нескончаемый сон. Вот он, Медведь, уже наяву. Развалившийся посреди комнаты, повернутый к двери. Растопырены ноги, спущены в гармошку форменные брюки, самецкое хозяйство вывернуто наружу, лицо красное, глаза закрыты, у рта пузырь из слюны.

Медведь ждет зеленого кузнечика. Со справкой...

Так вот в чем дело! Я очнулась тогда от сна, - медведь опускал на меня свою лохматую лапу.

Я мгновенно пришла в себя. Буду бороться. Когда я узнала, что должна придти не по официальному вызову, хотя и показался он мне странным - по телефону, а не повесткой с именем вызывающего или номером кабинета хотя бы, то есть без документа, и еще вежливо-заговорщицким тоном, я отнесла это за счет радостной вести - признания невиновности мамы, скорого свидания с ней и обещания, что она вот-вот выйдет на свободу. Теперь, стоя у приоткрытой двери и взирая на "военно-патриотическое кино", поняла, что я обманута. Это тот самый зверь, медведь, он здесь, он высиживает свою жертву; он знает заранее, что получит ее безвозмездно, что будет ее мучить, пользуясь своей властью. Этот зверь - не человек. Что делать?

Я прикрыла дверь и громко постучала. Услышала пьяную брань, вошла спокойно. Он дернулся вместе с креслом. И матом. Да так резко, что майорский китель соскользнул со спинки.

-Почему стучала? Был приказ.

-Ой, забыла, товарищ следователь.

-Ну, ты у меня сейчас получишь за невыполнение! - Он вскочил, штаны спустились к полу. Попробовал поднять, не смог застегнуть пуговицы, пальцы не слушались, штаны свалились снова. Он запутался совсем.

- Извините, извините меня, - я стояла напротив, через обеденный стол, как будто ничего не замечаю. "Обеденный - значит это все-таки квартира". Он начал передвигаться в мою сторону, не поднимая ног, а лишь двигая их за собой по очереди вместе с брючинами, поэтому держался за край стола. Я двинулась - в противоположную. Он поменял направление, я сделала то же самое. Сколько раз это происходило - не помню. Когда увидела, что стол поднялся на меня - отскочила. Пьяный рванулся, схватил меня, бросил на диван, стоящий у окна, грохнулся сверху и, сопя и воняя, вцепился в меня ручищами. Ему было неудобно, нелегко и, несмотря на пьяное помутнение, неловко. Тем более он бесился: ноги связаны, времени сбросить штаны не хватило, он закопошился. Со стороны сцена была настольно нелепа, ситуация настолько бредовая, что если бы это была не я, то рассмеялась бы. Впрочем, я и смеялась про себя. И ничуть не боялась. Эту "победу" я вычислила еще за дверью. Он был беспомощен, жалок, хотя и зол. Я поджалась, мои острые коленки легко согнулись и пришлись аккурат ему в брюхо, дернула вниз, что было силы. Боли в левой голени не услышала: "поправляется моя родная ножка". Он сразу разжал руки, вернее сменил, аккомпанируя себе воплем их направление... А пока это происходило - одну секунду - я бросилась в дверь, съехала по перилам верхом, выскочила и только тут почувствовала, что хромаю... "Ай! Где туфля? Какой ужас, что я скажу Тоне?" С туфелькой пришлось расстаться - она утонула в майорской ширинке...

Из кинотеатра на тротуар как раз высыпал народ с первого вечернего сеанса. Там и мои девочки-монтажницы, хоть бы не встретиться! "Сейчас выстрелит... но толпа, не посмеет". Вдруг щелчек звонкий, острый. "Нет, это не выстрел из пистолета... Слишком громко". Оглянулась: на асфальте, под окном, за которым диван, прямо напротив входа в кинотеатр лежит Тонина туфелька со стоптанным каблучком... "Жаль, что не намертво...". Но нет худа без добра: следователь был не с птичьей фамилией. По крайней мере, я видела его первый и, надеюсь, последний раз.

А может быть, это был мамин - шестой - Плотников? Незнакомый же мне! У них там, в тюрьме, цепочка, что ли, или посменные "упражнения" по издевательствам?

А сейчас стою здесь, у глиняного домика, получив отказ в ночлеге, стою и думаю: был бы сегодня официальный вызов в НКВД к "птичьей фамилии" и, конечно, повесткой - ночь была бы, пусть бессонная, но хоть крышей обеспечена. Энкэведовские ночи известны. Неизвестность страшнее.

МАМОЧКИНА ЗАПИСЬ

...Возле камеры мы застали отвратительную сцену. Стоит молодая, красивая, интеллигентная женщина, что там произошло мы не знаем, только на нее орет надзиратель. Она робко говорит: "Извините, я хотела побыстрее". Он орет: "Быстро только кошки е...". Она вся пунцовая стоит, он опять: "Слышала, что я сказал - быстро только кошки е... А ну, повтори, б...". Замахивается на нее, и она, красная от позора, повторяет. После этой сцены ее и нас ввели в камеру. Там было не меньше 100 женщин. На всю камеру выдали десять мисок и десять ложек. Кормили раз в день жидкой баландой - пол-литра воды, а на дне 10 -15 не разварившихся кукурузин. Кормили по очереди, десять человек едят, потом немытые миски и немытые ложки передают следующим. Приближалась моя очередь. Несмотря на голод, я не могла побороть чувства брезгливости. Воспользовавшись тем, что у меня кровоточили десны, подошла к двери и стала стучать. Дверь открылась с бранью, с матом. Я объяснила, что больна туберкулезом и не имею права кушать из общей посуды. И мне дали отдельную...

...С первого дня начались унижения и издевательства. Вот здесь и началось следствие. Вызывали, как правило, ночью. Предъявляли бездоказательные обвинения, что мы завербованы немецкой разведкой, что найдены документы, брошенные немцами при отступлении в какую-то уборную. Глупее объяснить причину такого обвинения трудно. В ответ получали одно и то же: "Нет"! Стало ясно, что скоро не выпустят. О суде и сроке я не думала. Я считала, что подозрения могут появиться, но разберутся и отпустят, для суда нужно основание. Я верила в справедливость, верила и когда вели в трибунал, хотя и удивлялась, что же следствие могло дать в трибунал, какие обвинительные доказательства? Но в трибунале и не разбирали моего дела. За пять минут решили: "58-1а - Измена Родине, 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах".

ПАУЗА БЕЗ УСТАНОВЛЕННОГО СРОКА

прелюдия четвертая

Э

лектрички шли в обе стороны.

Я стояла на перроне, ждала первую... Все равно куда. Было промозгло от колкой измороси. Я продрогла в стеганом ватнике и форменной тряпочной юбке, они достались мне еще с прошлого года, с мобилизации.

Подошла электричка, машинист увидел, заулыбался:

Тебе куда, кукла, к подружке, небось, собралась? Я вез ее отца утром, говорит - заболела.

Да, она не была на работе сегодня, - ухватилась я как за соломинку.

Вот и проведаешь ее, шмыгай сюда!

Спасибо, дядя Коля!

Давай-давай, сосулька, грейся!

К Кикайонам ездила потом не раз, а тогда зимою, после бабушкиной высылки ехала впервые, случайно, неожиданно, благодаря машинисту электропоезда.

На станции Бештау веселый дядя Коля меня высадил, электричка умчалась. Я сошла с платформы, огляделась, постояла.

Поднялась на другую платформу и опять постояла. Снова огляделась и подумала: не поехать ли мне обратно? И тут увидела рабочего-монтажника с моей родной подстанции, грека Костю Дибижева. Он стоял посреди платформы, коренастый, с огромным, как руль у моторной лодки, носом, и пил из горлышка поллитровки. Про него, в связи с размером его носа, ходили неприличные сплетни. Он знал об этом и нимало не смущался, наоборот.

Небылицы о холостом Косте Дибижеве спровоцировали некие экзальтированные действа у женского пола нашей подстанции. Рабочий душ, пропускавший мужчин и женщин через день, граничил стеною с дамской уборной. И вот одинокие несытые женщины в шутку, а может и не в шутку, но играючи на спор - кто поймает холостяка-, просверлили отверстие в дамской уборной на нужном уровне. Дальше им надо было прослеживать посещения душа монтажником. Наконец дождались, и толпою тронулись в кабину-туалет. Толкая друг друга у смотрового отверстия женщины перевозбудились не столько из-за увиденного, сколько из-за спора, ажиотажа между собой. Возник скандальчик и разросся по всему участку. Сплетни размножались в геометрической прогрессии. И что же? С Дибижева, как раз в это время была снята бронь. Конечно, это было простым совпадением. Зато до этого он всласть похорохорился - сколько на него желающих оказалось!

Перевернутая в рот бутылка быстро опустошалась, я даже подумала, а не переливается ли водка изо рта ему прямо в нос, про запас.