Г. Лелевич - Партийная политика в искусстве Страница 3

Что такое революционный художник? Художник, примирившийся с революцией, как с неизбежным злом? Художник, воспринявший лишь мужицки-стихийную сторону революции? Или художник, правильно понявший движущие силы революции и ее динамику? Мистический индивидуалист, славянофил-сменовеховец или пролетарий-коммунист? Тов. Троцкий отвечает: художник, который понял современную жизнь. Но ведь идеологи равных классов понимают жизнь по-разному. Мы можем признать понявшим жизнь только того, кто понимает ее по-пролетарски.

Таким образом, тов. Троцкий сначала предложил, во имя журавля социалистической литературы в небе, отказаться от синицы пролетарской литературы в руках, а потом спохватившись, что журавлями в небе ограничиться нельзя, предложил, вместо пролетарской синицы, ворону «революционной литературы».

Ошибочность построений тов. Троцкого лучше всего вскрывается в следующих строках:

Интеллигенция, помимо преимуществ своей формальной квалификации, обладает еще одиозной привилегией пассивной политической позиции, с большей или меньшей степенью враждебности или доброжелательства к октябрьскому перевороту. Немудрено, что эта «созерцательная» интеллигенция больше могла дать и дает в области художественного отражения революции, — хотя и с кривизной, — чем пролетариат, который ее совершал («Правда» от 16 сентября).

Диву даешься, читая эти строки. Буржуазная интеллигенция может лучше выполнить назначение художников, отображающих и объясняющих современность, благодаря своей политической пассивности [1]! Да ведь такая постановка вопроса совершенно противоречит обычному марксистскому взгляду на роль выходцев из других классов в революционной борьбе пролетариата. Разумеется, махаевской чепухой является предрассудок, будто только рабочий по происхождению может быть художественным идеологом пролетариата. Но вместе с тем, для того, чтобы выходец из другого класса мог стать действительно революционным деятелем, необходимо, чтобы он всецело стал на точку зрения пролетариата. Вспомним блестящие слова «Коммунистического манифеста»:

Средние слои, мелкие промышленники, мелкие купцы, ремесленники, крестьяне, все они борятся против буржуазии, чтобы отстоять свое существование, как средних слоев. Следовательно, они не революционны, а консервативны. Более того, они реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории. Если они революционны, то лишь постольку, поскольку им предстоит переход в ряды пролетариата, поскольку они защищают не современные, но будущие свои интересы, поскольку они покидают свою точку зрения и становятся на точку зрения пролетариата [2] («Коммунистический манифест», изд. «Моск. Раб.», 1922 г., стр. 32).

Читатель видит, что замена термина «пролетарская литература» термином «революционная литература» связана с забвением классового мерила и с отказом от марксистского взгляда на роль в рабочем движении идеологов, вышедших из рядов других классов.

Для того, чтобы устранить всякий намек на неразбериху, необходимо точно сформулировать, что такое пролетарская литература. Очень часто люди, вообще довольно сообразительные, вдруг начинают проявлять величайшую наивность, когда дело доходит до этого вопроса. Одни говорят, что, видимо, пролетарской литературой является литература, описывающая жизнь пролетариата. Другие спрашивают, не относятся ли к пролетарской литературе только произведения, написанные рабочими по происхождению. И то, и другое неверно. Тов. Воровский справедливо пишет:

Для того, чтобы быть действительно пролетарской (курсив автора), поэзия не должна обязательно черпать свои темы из жизни пролетариата. Здесь не в теме суть, а в самом духе творчества, в доминирующем настроении, а настроение, как известно, никакими усилиями мысли и воли не создашь. Для того, чтобы появилась настоящая пролетарская поэзия, необходимо чтобы психика художника была не только творческой, но и пролетарской («Литературные очерки», стр. 141).

Что же касается до вопроса об обязательности рабочего происхождения пролетарских поэтов, то на самом деле вопрос ставится здесь так же, как и в отношении политических идеологов пролетариата.

Из старых формулировок пролетарской литературы наиболее удовлетворительна формулировка покойного тов. Павла Безсалько:

Под пролетарской поэзией мы понимаем развитие мыслей и чувств рабочего класса, облеченных в образную, художественную форму поэтами же рабочего класса (П.Безсалько и Ф.Калинин. «Проблемы пролетарской культуры». Изд. «Антей», 1919 г., стр. 93).

Формулировка тов. Безсалько ценна тем, что берет вопрос в его динамике. Если весь пролетариат только в процессе борьбы выработался в «класс для себя», неудивительно, что и поэзия рабочего класса лишь постепенно приняла законченную форму. Сначала пролетарская поэзия растворялась в мелкобуржуазной демократической поэзии, затем, в результате длительного процесса, превратилась в отряд передовых художественных идеологов рабочего класса. В настоящий момент уже полна реального смысла формулировка, данная в шестом параграфе платформы группы «Октябрь»:

Пролетарской является такая литература, которая организует психику и сознание рабочего класса и широких трудовых масс в сторону конечных задач пролетариата, как переустроителя мира и создателя коммунистического общества.

Иными словами, пролетарские писатели отличаются от других писателей тем же, чем коммунисты отличаются от других партий: «с одной стороны, в движении пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, независимые от национальности, интересы всего пролетариата; с другой стороны — тем, что на различных стадиях развития, через которые проходит борьба пролетариев против буржуазии, они всегда защищают общие интересы движения в его целом («Коммунистический манифест», стр. 36). Разумеется, пролетарские писатели выполняют это при помощи своего оружия, — художественного слова».

III. Нельзя спорить с фактом

Потребность в осознании происходящего грандиозного сдвига — огромна. Художественная литература — одно из важнейших орудий этого осознания. Выполнить задачу такого орудия может только литература, смотрящая на мир глазами пролетарского авангарда, т.-е. литература пролетарская.

Но тов. Троцкий, отрицая возможность и нужность пролетарской литературы, пытается отрицать и факт ее существования.

Если мы выкинем Пильняка с его «Голым годом»; серапионов с Всеволодом Ивановым, Тихоновым и Полонской; Маяковского, Есенина, — так что же, собственно, останется, кроме еще неоплаченных векселей под будущую пролетарскую литературу? («Правда» от 16 сентября).

Добровольная слепота принадлежит к числу наименее легко излечимых болезней. В самом деле, если тов. Троцкий видит Пильняка и Полонскую, но не видит, скажем, Либединского и Герасимова, то что, кроме хороших очков, можно предложить?

Неверно, что у нас есть только «еще неоплаченные векселя под будущую пролетарскую литературу». Эти векселя в значительной степени уже оплачены. Демьян Бедный, Безыменский, Александровский, Гладков, Либединский, Кириллов, Доронин, Ляшко, Обрадович, Жаров, Голодный, Садофьев, Самобытник и много других, — все это художники, если и не являющиеся пролетарскими Пушкиными, то, во всяком случае, не уступающие в художественном отношении Полонским, Слонимским, Зощенкам, Никитиным и иным. Имеются свидетельства на этот счет людей достаточно компетентных и беспристрастных. Вот что писал Валерий Брюсов год назад:

Для пролетарской поэзии пятилетие 1917–1922 г. было периодом организации. Так как идеология движения была предрешена, то задачами пятилетия было — выработка новой поэтики и новой техники. В рядах основного ядра уже означились поэты значительного размаха мысли и мастеров стиха (Садофьев, Гастев, Кириллов, Герасимов и др., среди молодых — Казин). В лучших их произведениях пролетарская поэзия подходит к самобытной форме («Печать и революция», книга седьмая за 1922 г., стр. 68).

Точно также Андрей Белый в 1920 году говорил поэту Н. Полетаеву: «В ваших стихах, стихах Казина, Герасимова, Александровского есть что-то новое…» и тут же пояснил: «все новое, ритм особый…» («Кузница», N 1 за 1920 г., стр. 20).

Читатель может убедиться, что общие предпосылки, на основании которых тов. Троцкий строит свой план партийной политики в искусстве, в значительной своей части неверны. Совершенно независимо от строительства будущего социалистического искусства, уже сейчас может и должно создаваться искусство пролетарское. Мало того, уже сейчас пролетарская литература представляет из себя значительную величину. Установив это, пора перейти к конкретным вопросам партийной политики в искусстве.