Александр Анненский - Сто один пост на радио «Эхо Москвы»

Александр Анненский

Сто один пост на радио Эхо Москвы

От автора

– Заведи себе блог… – год назад сказал мне сын. – Свободное время сейчас у тебя есть…

Время, к сожалению, действительно, было… Почему бы и нет, подумалось…ну и что, что ничего не заплатят…зато появится возможность практически в режиме реального времени поделиться с народом ощущениями, публично заявить о собственной точке зрения. И престижно все-таки – это же не личная страничка в Живом журнале… Вопрос – где же именно попробовать не стоял – в любом случае, каждое утро всегда начинается для меня с сайтов ЭХО МОСКВЫ и NEWSRU.COM. Написал на ЭХО – а мне можно ли? Охотно согласились, еще и фото попросили прислать. Так вот и началось, поехало…

За это время из комментариев под своими постами узнал о себе многое из того, что не знал и сам. Выяснилось, что есть пара-тройка графоманствующих неудачников, испытывающих очевидно, что-то наподобие оргазма при обливании грязью других; некоторых редакция периодически забанивает, но они все равно возрождаются. Очень многие искренне благодарили за очередной текст, поддерживали – было действительно приятно. Радовало и то, что написанное вместе с физиономией сразу появлялось на сайте рядом с текстами многих известных людей, глубоко и искренне мною уважаемых. Число посещений разнилось и, в общем, во многом зависело от того, позволял ли напор ежедневных новостей оставаться тексту подольше на сайте – было от восьми-девяти сотен до 28 тысяч читателей за сутки. Появляясь на ЭХО МОСКВЫ, посты мои иногда цитировались в эфире радиостанции как значимые на этот момент в блогах, перепечатывались многими интернет изданиями в Рунете, стали регулярно дублироваться и на сайте NEWSRU.COM. Иногда, в дни серьезных событий в стране сайт ЭХО временно становился недоступным, блокировался из-за целенаправленных хакерских атак – теперь можно было льстить себя наивной надеждой, что происходило это чуть-чуть и из-за моих текстов тоже…

В общем, стал я настоящим блогером, к собственному удивлению… Надолго ли?.. Посмотрим…

27.09.2011 14:26:00 Как стать европейцем…

Несколько лет назад случилось мне посидеть в немецкой тюрьме. Ну, не то, чтобы в тюрьме – в том, что у нас именуется КПЗ – камере предварительного заключения, находящейся непосредственно в здании городского полицейского управления среднего по размерам баварского города. И не то, чтобы посидеть – провести всего одну ночь. Впечатлений хватило надолго – вот несколько сокращенных цитат из моей автобиографической книжки «Фанера над Парижем. Эпизоды». «…Меня пригласили (не повели!..) в комнату, где стояла камера, соединенная с компьютером. Сделали стандартные снимки на фоне специальной таблицы… аккуратно запечатали в прозрачный пакет мобильный телефон, ключи, часы, портмоне… отсканировали отпечатки пальцев на специальном сканере. Все вопросы задавались с предельной вежливостью. С сотрудником мы пошли по длинному коридору, он, заглянув в комнату, где сидели несколько человек перед мониторами, что– то сказал обо мне.

– Вы будете ужинать? – спросила меня девушка в форменном свитере с тяжелой кобурой на боку.

– Простите?.. – не понял я.

– Сейчас уже вечер, вы пробудете тут до завтрашнего утра. Хотите ли вы ужинать? – повторила она на вполне доступном немецком.

Я только нервно помотал головой.

– Тогда вас проводят. По дороге, если хотите, можете посетить наш мужской туалет. До свидания.

Она протянула моему сопровождающему ключ… В первой части довольно большой комнаты, разделенной толстой решеткой надвое был умывальник и что-то вреде вешалки.

– Вот звонок, – сопровождающий показал мне кнопку, до которой можно было дотянуться из-за решетки. – Вы можете воспользоваться им в любое время в случае необходимости…

…Через час неожиданно принесли пакет с запечатанным пластиковым контейнером с курицей – гриль, таблетками от давления и парой строчек от родных на немецком языке. Потом мне рассказали, что принявший передачу дежурный долго извинялся за то, что настаивал на этом языке, руководствуясь существующими правилами…

…Время тянулось на редкость медленно, и когда кусочек неба за маленьким окном стал светлеть, я почти непроизвольно нажал кнопку звонка.

Уже через несколько секунд дверь открылась.

– Вы что-то хотели?.. Наверное, вы хотели узнать время? – переспросил дежурный, видимо сообразив, что я еще долго не смогу сформулировать цель вызова. – Сейчас 5.48. Потерпите, рабочий день скоро начнется…

Эта успевшая стать воспоминанием история пришла мне на ум, когда я на днях смотрел по сетевизору «Эха» разговор с журналисткой Ольгой Романовой и ее мужем бизнесменом Алексеем Козловым об их многолетних взаимоотношениях с отечественной пенитенциарной системой. О подлости, продажности, откровенном издевательском хамстве большинства ее служителей. А тут как раз жена, преподающая русский в лингвистической школе тут, в Баварии, принесла мне только что переведенную ею на русский по просьбе одной из обучающихся, анкету, которую та, работница социального ведомства, должна заполнять при встрече русскоязычных заключенных в местной тюрьме.

Вот наугад несколько вопросов, с которыми закон обязывает обратиться к каждому немецкому зеку.

Здравствуйте, я из социальной службы. Меня зовут… Я здесь бываю в понедельник, четверг и пятницу. Я попытаюсь ответить на все ваши вопросы и помочь вам.

У вас есть семья, родители, жена, дети? Они знают, что вы в заключении? Мне надо их проинформировать?

Кто заботится о ваших детях? Где они находятся? Должны ли вы оплачивать их содержание?

Вы можете подать заявление в Югендамт (Ведомство по делам молодежи) – ребенок или его мать будут получать и дальше ваши деньги.

Где вы жили? Вы снимаете жилье? Как вы его оплачивали? Вы должны заботиться об этой квартире? Вам может кто-то помочь?

Вы хотите подать заявление в Социаламт (Социальное ведомство) о дальнейшей оплате квартиры? Они будут оплачивать вашу квартиру 6 месяцев, если у вас нет долгов по оплате.

У вас есть домашние животные? Должны ли мы срочно найти кого-то, кто бы о них заботился? Где ваши вещи? Что с вашим автомобилем?

Вы получаете тут почту? Может ли кто-то приносить вам почту в тюрьму? Надо ли нам кому – то передать ключ от вашего почтового ящика?

Вы до сегодняшнего дня работали или получали Arbeitslosengeld (пособие по безработице)? Его не будут платить, пока вы в заключении, об этом вам надо знать. Знает ли ваш работодатель о ситуации? Ваше рабочее место сохранится?

Кто-то может поддержать вас финансово, пока вы в заключении? Если никто – вы можете в период предварительного заключения подать заявление в Социаламт (социальное ведомство) на карманные деньги, если вам некому помочь. Во время отбывания наказания вы можете подать заявления по месту заключения. Вам надо будет просто написать заявление.

На время заключения вы должны расторгнуть договор оплаты за пользование радио и ТВ, чтобы у вас не накопилось долгов; мы поможем.

Есть ли у вас иные договора или обязательства, которые вы не сможете теперь оплачивать и которые должны быть расторгнуты – скажем, по мобильному телефону или кредиту… А другие долги?

Нуждаетесь ли вы в медикаментах? В каких именно? Хотели бы вы пройти курс терапии? Вы лечились (от наркозависимости и т. п.)?

Есть ли у вас сейчас абстинентный синдром (синдром похмелья)? Есть ли у вас сейчас жалобы на здоровье?

Как вы себя сейчас чувствуете? Вы уже были у врача? Он приходит в тюрьму по понедельникам и четвергам. Вы должны отдать служащему белую карточку и тогда попадете на прием к врачу…

Можно ли себе сегодня представить большинство этих вопросов и предложений, адресованными арестованному в России?

Я давно и точно знаю главное отличие совкового мира от мира. Это цена человека, устанавливаемая ему самим обществом. Наказание за содеянное – лишение свободы, а не дубинка, гуляющая по почкам…. А у нас до сих пор – «.. дореволюционная каторга», где гниет «человеческий материал» – честное определение российского министра юстиции на прошлой неделе.

Я знаю, как стать России хотя бы слегка похожей на другие европейские страны. Просто приговаривая человека за совершенный проступок к лишению свободы, надо не забыть поинтересоваться судьбой оставляемого им без присмотра старого кота…

15.10.2011 06:48:00 Быль об Ольге, Андрее и Хансе

Ее с детства тянуло к животным, но она росла в Москве и осуществление желания иметь рядом не говорящих, но преданных друзей зависело не только от нее. Потом она стала взрослой, закончила вуз, вышла замуж, родила дочь. А еще потом после работы ежедневно стала ходить в ближайший собачий приемник, куда свозили животных со всей Москвы. Питомник содержался на средства города, но почти все, что давала мэрия оседало в руках приезжих с юга новых его владельцев. Хозяева были заинтересованы в максимальном количестве голов животных на бумаге и минимальном на практике и делали все, чтоб так оно и стало. Задачей было уморить максимум бездомных особей, сохранив для себя уже отпущенные на них деньги. Потом привозили новых. Животных почти не кормили, а чтобы им регулярно давали воду, Ольга стала доплачивать немного денег остающемуся на ночь сторожу. Хозяева быстро сообразили, что пришлая волонтерка им в их собачьем бизнесе не помощница и стали ее планомерно выживать из питомника, запрещая появляться на территории больше, чем на полчаса в день. Но Ольга не могла оставить появившихся четвероногих друзей, преданно ждавших ее каждый день и ежедневно после работы она спешила на другой конец города, убирала клетки, приносила лекарства больным животным, что вызывало особое негодование хозяев. С одной из собак Ольга особенно подружилась и поскольку та, как и еще несколько, не подпускали к себе никого другого, хозяевам приходилось с этим мириться. Тяжело избитую кем-то, эту псину по имени Ляля, исколотую ножом, с перебитой камнями лапой привезли сюда умирать, что было на руку владельцам, и Ольга почти ничем не могла ей помочь. Другие псы, ощущая беспомощность, часто грызли рыжую Лялю, а она уже почти не сопротивлялась. Взять домой к себе Ольга ее не могла, потому что в ее совсем маленькой квартирке и так жила уже подобранная во дворе собака и старая кошка. На все слезные просьбы Ольги позвать ветеринара, плохо понимающая по-русски родственница хозяина только смеялась в ответ, а он сам в очередной раз на пальцах втолковывал этой бестолковой местной женщине несложную арифметику его бизнеса. Попытка обратиться к районным чиновникам принесла Ольге только очередные неприятности – видимо, у тех был свой резон не вмешиваться. После недавней смерти мужа Ольга с дочерью жили очень скромно, но когда она поделилась с дочерью своим планом, та поддержала ее. Только попросила и о своем любимце – черно-белом щенке, принесенном на днях в квартиру из их же подъезда. Оставленный кем-то на лестничной клетке, он повадился время от времени справлять нужду на площадке у лифта и добрые соседи дали своим детям очень сильный крысиный яд, который те с энтузиазмом экспериментаторов и скормили ласковому щенку, с любопытством наблюдая за начавшейся предсмертной ломкой. Щенка они с дочерью откачали, но есть он теперь ничего почти не мог, видимо, был сожжен пищевод, а равнодушный ветеринар объяснил им, что сделать тут вряд ли уже что-то можно…