А Левинтон - О писателе - Натаниель Готорн (Хоторн)

Левинтон А

О писателе - Натаниель Готорн (Хоторн)

А. Левинтон

О ПИСАТЕЛЕ

Натаниель Готорн (Хоторн)

(Взято из предисловия к книге:

Натаниель Готорн "Новеллы", 1965 год)

Большинство американских писателей середины века жило в Новой Англии - так назывались шесть северо-восточных штатов, включая Массачусетс с его Гарвардским университетом в Кембридже, неподалеку от Бостона. Но никто из этих писателей не был так тесно связан с историей и природой Новой Англии, как Готорн. Один из его биографов писал, что можно понять Новую Англию без Готорна, но нельзя понять Готорна без Новой Англии. Это была область, самых ранних северных поселений английских колонистов-пуритан; в 1630 году на корабле "Арабелла" сюда прибыла группа Уинтропа, положившая основание колонии Массачусетс. Вместе с Уиитропом, будущим губернатором этой колонии, приехал и Уильям Готорн, воин и дипломат, занявший высокие посты в администрации города Салема. Во времена Реставрации этот дальний предок будущего писателя возглавил первые акты неповиновения молодой пуританской колонии английскому королю Карлу II. Его сын Джон Готорн был судьей на знаменитом ведовском процессе 1691-1692 годов, когда, по настоянию священника Коттона Мэзера, девятнадцать "салемских колдуний" были осуждены на смертную казнь. Одна из жертв этого процесса прокляла изувера-судью, и суеверные жители Салема видели в атом проклятии причину постепенного оскудения семейства Готорнов. Ближайшие предки писателя были моряками, как и отец Готорна, который водил суда в дальние страны и нашел свою смерть в Суринаме, когда его сыну не минуло еще и четырех лет.

Натаниель Готорн родился в 1804 году и провел свое детство в том же пуританском Салеме, где жили его предки. Он постоянно ощущал свою связь с историческими традициями родного города и первый в американской литературе воспроизвел мир пуританской теократической общины XVII века с ее суровой нравственной силой, упрямым стремлением жить по своим законам, не считаясь ни с деспотизмом метрополии, ни со страданиями тех, кого давил и угнетал пуританский фанатизм. Готорн неоднократно возвращается в своем творчестве к Салему с его деревянными домами, таможней, Главной улицей и даже городским источником, которому он посвятил специальный очерк, воспевающий веселую и неутомимую струю воды, одинаково радостно утоляющую жажду богачей и бедняков. Готорн восхищается этим неумирающим источником жизни, из которого черпали влагу индейские вожди и первые губернаторы колонии и который будет по-прежнему жить, когда истлеют в земле кости современников писателя. Он сравнивает его с миром людей, полным раздоров, нетерпимости и насилия, и отдает явное предпочтение величавому покою природы В отличие от трансценденталистов, которые усматривали в природе сходство с человеческим интеллектом и наделяли ее сверхдушой, Готорн усматривает величайшее преимущество природы в том, что она непохожа на человека, что в ней нет сложной душевной противоречивости, нет свойственных человеку предрассудков и заблуждений. С другой стороны, это и не враждебная коварная стихия, как у Эдгара По. Для Готорна природа - царство успокоения, свободное от эгоистических страстей и честолюбивых стремлений. К ней устремляется человек, уставший от бурь и испытаний своей многотрудной жизни, от моральных мук, от проклятий и насмешек, от фанатизма и злобы, от тюрьмы и эшафота. В природе находит он покой и прибежище от всех своих забот. Сам Готорн еще в раннем детстве приобрел, как он выражался, "адскую привычку к одиночеству" и, чуждаясь людей, проводил целые дни в одиноких прогулках по озеру, предпочитая любому обществу мрак леса или золото солнечного света.

В 1821 году Готорн поступает в Боудойнский колледж, где с ним вместе учатся будущий поэт Генри Лонгфелло и будущий президент Соединенных Штатов Франклин Пирс. При всей своей начитанности Готорн не блещет успехами. По окончании колледжа он возвращается в Салем без малейших надежд на служебную карьеру. Он пробует свои силы в литературе. В журналах печатаются его новеллы и входившие тогда в моду небольшие очерки. Сначала появление нового писателя осталось незамеченным, тем более что свои произведения он публиковал анонимно или под псевдонимом. Слава пришла к нему поздней, когда в 1837 году они вышли отдельным сборником под фамилией автора. Книга называлась "Дважды рассказанные истории". Собранные в одной книге, его новеллы как бы обрели второе рождение и сразу же обратили на себя всеобщее внимание. Восторженные рецензии Лонгфелло, По, Мелвилла раскрыли своеобразие новой книги и возвестили, что жанр новеллы, в котором американцы впоследствии добьются такого большого успеха. нашел в лице Готорна одного из самых ярких своих представителей.

Литературная слава Готорна не принесла ему богатства, и в начале 1839 года он вынужден был принять пост таможенного чиновника в Бостоне. Незадолго перед этим он влюбляется в дочь салемского зубного врача Софию Пибоди. Сестры Пибоди - Элизабет, Мэри и София - широко образованные девушки, были тесно связаны с литературным миром Бостона. Старшая из них, Элизабет Пибоди, автор ряда литературных статей, была владелицей книжной лавки и типографии, где печатался журнал "Дайел" ("Циферблат") - орган Трансцендентального клуба. Этот журнал выпускала другая столь же одаренная женщина Маргарет Фуллер, виднейший литературный критик той эпохи, впоследствии участница итальянской революции 1848-1849 годов. В книжной лавке Пибоди, игравшей роль литературного салона, Готорн встречался с Эмерсоном, Торо, Олкотом и другими видными деятелями трансцендентализма. Его привлекали их гуманные идеи, их неудовлетворенность теми общественными отношениями, которые сложились в Соединенных Штатах Америки. Трансцендентализм оказал на него большое влияние и отразился в его творчестве. В то же время Готорн не разделял оптимизма трансценденталистов и не верил в близкое наступление золотого века.

Среди трансценденталистов не все разделяли мнение Эмерсона о том, что мир можно исправить путем нравственного самоусовершенствования. Были и такие, которые мечтали перестроить общество коллективными усилиями многих людей. Они опирались при этом на учение Фурье, и на опыты Роберта Оуэна по организации социалистических трудовых общин в Америке. Бывший унитарианский священник Джордж Рипли (1802-1880) утверждал, в отличие от Эмерсона, что внутренний мир человека складывается под влиянием окружающей его общественной среды, поэтому нужно создать очаги воспитания новых людей, где общий труд и общие материальные интересы будут формировать неэгоистическое мышление. Вместе с другими трансценденталистами Рипли в 1840 году организует сельскохозяйственную общину Брук Фарм, которая в дальнейшем приняла устав фурьеристской фаланги.

Участники Брук Фарм, говорилось в этом уставе, поставили своей целью "заменить систему эгоистической конкуренции системой братской кооперации... ослабить страсть к наживе, заставив частную собственность служить честным, неэгоистическим целям; гарантировать друг другу средства к физическому существованию и духовному развитию и придать, таким образом, всей нашей жизни свободу, простоту, истинность, утонченность и моральное достоинство".

Готорн увлекся этой идеей и вложил в акции Брук Фарм все свои сбережения. Первое время он с увлечением пахал землю и сеял пшеницу, ходил за скотом, но затем его все больше охватывало недоверие к этой утопической затее. Его трезвое сознание никак не могло найти ответ на вопрос, каким образом даже процветающая ферма (а Брук Фарм отнюдь не процветала в хозяйственном отношении!) может изменить социальный строй целой страны. Он понимал, что разумно организованная клеточка не сможет устоять против окружающего ее неразумного мира. Наоборот, всеобщий эгоизм непременно подчинит ее своему влиянию и навяжет ей свои законы. К тому же нелюдимому Готорну непривычно было жить постоянно среди людей, а тяжелая работа земледельца отвлекала его от литературного творчества, важнейшего дела всей его жизни. Вскоре он расстался с Брук Фарм.

В 1841 году выходит "Дедушкино кресло" - книга детских рассказов Готорна из жизни Новой Англии. В июле 1842 года он женится на Софии Пибоди и поселяется в Конкорде, в заброшенной старой усадьбе. Здесь им написан ряд новелл, которые вошли в сборник "Легенды старой усадьбы" (1846). В этот период он особенно часто встречается с литературными деятелями трансцендентализма, и новеллы этого сборника испытали влияние тех споров, какие велись в кружке Эмерсона.

В 1846 году Готорн получает пост главного надзирателя таможни в Салеме и снова возвращается в родной город. В очерке "Таможня", который служит предисловием к роману "Алая буква", Готорн рассказывает о своей деятельности таможенного чиновника, когда его имя приобретало известность не благодаря выходу новых книг, а благодаря тому, что таможенный маркировщик надписывал его черной краской на ящиках с перцем или сигарами в знак того, что фискальный сбор за них взыскан сполна и эти ящики могут следовать в места, где никто еще никогда не слышал об авторе "Дважды рассказанных историй". "После того как я строил несбыточные планы и трудился с мечтателями из Брук Фарм, - пишет он в этом предисловии, - после трех лет жизни, проведенных под тонким воздействием такого интеллекта, как Эмерсон; после дней беззаботной свободы, дней на Асабете, когда, сидя у костра из валежника, мы вместе с Эллери Чаннингом придумывали фантастические теории; после бесед с Торо в его уолденском уединении о соснах и индейских реликвиях... после того как у очага Лонгфелло я проникся поэзией, - после всего этого пришло наконец время проявить другие свойства моего характера и приняться за пищу, к конторой раньше я почти не имел охоты".