Ангел Богданович - Современные славянофилы. – Начало Русского собрания

А. И. Богдановичъ

Современные славянофилы. – Начало Русскаго собранія

"Благословите, братцы, старину сказать.

Въ великой книгѣ Божіей написана судьба нашей родины, – такъ вѣрили въ старину на Руси, и древняя родная мысль наша тревожно и страстно всматривалась въ темныя дали будущаго, тѣ дали, гдѣ листъ за листомъ будетъ раскрываться великая хартія судебъ вселенной…"

Откуда это? Что значитъ этотъ величаво-гаерскій тонъ, смѣсь раешника съ дьячкомъ? – спроситъ изумленный читатель. Это – "благовѣстъ" о "возрожденіи" Россіи, ни больше ни меньше, какъ возвѣщаютъ намъ два сборника, вышедшіе одинъ въ началѣ года, другой недавно – "Заря" и "Москва", въ которыхъ провозглашается всему міру русскому о новомъ чудѣ добромъ и радостномъ, о славянофильскомъ походѣ на всякаго врага и супостата, заполонившаго нынѣ "святую Русь". Ударяя въ бубны и тимпаны, или по московски, "во всѣ колокола", кучка до сихъ поръ невѣдомыхъ міру славянофиловъ, какимъ-то чудомъ уцѣлѣвшихъ отъ общаго разгрома, постигшаго (по ихъ словамъ) "святую Русь", собралась вкупѣ и влюбѣ и, "напрягши умъ, наморщивши чело", съ потугами и усильями, отвѣчающими важности задачи, выпустила два сборника, полные предостереженій, мудрыхъ указаній и восторженныхъ откровеній.

Читатели не должны сѣтовать, если міръ, который имъ откроется, покажется имъ страненъ, напомнитъ имъ "чудище обло, озорно, стозѣвно и лаяй": все надо знать, тѣмъ болѣе свое, родное, въ которомъ какъ никакъ звучатъ несомнѣнно отголоски современности.

Оживленіе славянофильства – вотъ что прежде всего знаменуютъ эти сборники, которые не стоятъ одиноко, но къ нимъ примыкаютъ и другія однозначущія явленія, какъ увидимъ ниже. Признаемся, – мы думали, что славянофильство теперь есть мертвый историческій терминъ, обозначающій давно отжившее историческое явленіе. Оказывается, – это далеко не такъ; оно, по крайней мѣрѣ, само заявляетъ, что живо и несетъ въ себѣ не что-нибудь иное, какъ "возрожденіе Россіи". Уже ради одной этой великой "миссіи", возлагаемой имъ на свои рамена, оно заслуживаетъ если не вниманія, то хотя бы нѣкотораго знакомства. Правда, матеріалъ для этого, – мы должны предупредить читателей, очень скуденъ. Въ обоихъ сборникахъ фигурируютъ все интересные незнакомцы, скрывающіе свои великія имена подъ многообѣщающими псевдонимами или скромными иниціалами: Апокрифъ, Славяноборъ, Македонецъ, Русскій, Востоковѣдъ, Г. Е. Р. У-скій, В-евъ. Остальныя имена, пропечатанныя полностью, также мало говорятъ уму и сердцу: Недолинъ, Ягодынскій, Московцевъ. Къ великому нашему стыду, мы съ ними нигдѣ не встрѣчались въ печати и ничего не можемъ сказать о ихъ дѣятельности. Но, пожалуй, оно и лучше: съ тѣмъ большей свободой могутъ говорить они, не будучи связаны прошлымъ, которое обязываетъ.

И дѣйствительно, прошлаго для нихъ не существуетъ. "Заря". Выпускъ I, – читаемъ на обложкѣ перваго сборника, что знаменуетъ и выпускъ второй, стало быть дѣло, разсчитанное на будущее если не процвѣтаніе, то продолженіе. Открывается сборникъ статьей "Гр. Л. Н. Толстой и вопросъ жизни" Н. Апокрифа, въ которой нѣтъ собственно ничего славянофильскаго.

Но эта статья, должно быть, попала сюда по недоразумѣнію, ибо далѣе въ сборникахъ идетъ настоящая славянофильская свистопляска съ обычными для современнаго славянофильства неуклюжими движеніями. Начинаетъ ее г. Недолинъ, обрушиваясь сразу на весь западъ, которому онъ грозитъ "жупеломъ и металломъ", если тотъ вовремя не опомнится и не признаетъ добровольно единою "святую русскую правду". Наступитъ моментъ, вопитъ въ торжественномъ порывѣ г. Недолинъ, когда "по пятамъ изгнанныхъ насильниковъ можетъ послѣдовать месть освободившихся народовъ, не менѣе сильныхъ, окрѣпшихъ, но не забывшихъ многовѣковаго рабства. Тогда могла бы наступить такая всемірная революція, такое страшное потрясеніе стараго европейскаго міра, подобнаго чему не видала подлунная. Россія въ тотъ часъ должна быть страшно сильна и грозна, – грозна гнѣвомъ Бога, чтобы дать народамъ правду, судъ и свободу". Словомъ, трепещите, языцы, и покоряйтесь. Въ "Задачѣ современности" г. А. М. У-скій раскрываетъ идею возрожденія славянофильской школы, предупреждая, что "не плакать, не смѣяться, но понимать" надо его статью. Итакъ, воздержимся на время. Хотя статья трактуетъ о школѣ вообще, но рѣчь по существу идетъ о поднятіи "издревле служилаго сословія", или проще – "нашего вѣрнаго дворянства". "Есть серьезныя основанія утверждать, – говоритъ авторъ вначалѣ, – что за освобожденіемъ крестьянъ установившаяся система образованія была главною причиной экономическаго паденія помѣстнаго дворянства". "Въ силу своихъ особенныхъ традицій, – поучаетъ авторъ, – дворянство не имѣло навыка къ трудовому пріобрѣтенію матеріальныхъ средствъ, считая все подобное занятіемъ, не приличествующимъ дворянству, и вслѣдствіе этого, естественно, не имѣло ни надлежащихъ знаній, ни практической подготовки, необходимыхъ для самостоятельнаго, трудового пріобрѣтенія средствъ, что требовалось уже новою эпохою". Надо было создать "новое питаніе", путь къ которому долженъ лежать черезъ школу. А для этого надо сдѣлать школу "земледѣльческою", такъ какъ дворянство имѣетъ (или имѣло) землю, но не умѣло съ нею обращаться. "Программа русской школы должна быть существенно опредѣлена программой русской жизни: послѣ русской азбуки – азбука землевѣдѣнія; послѣ православнаго катехизиса – катехизисъ земледѣлія, среди молитвъ къ Богу – теплыя молитвы къ землѣ: въ этомъ основаніе національной программы русской школы". Далѣе рекомендуется внушить дворянству "уваженіе къ рублю", который дворянство раньше презирало, теперь же къ оному вожделѣетъ, но недостаточно уважаетъ. Въ заключеніе "вопросъ о правительственномъ поощреніи". Россія страна земледѣльческая, а потому "каждая постановка кѣмъ либо въ Россіи образцоваго, въ смыслѣ экономическомъ и культурномъ, хозяйства… подлежитъ публичной отмѣткѣ тѣмъ или другимъ способомъ въ законодательномъ порядкѣ. Въ большинствѣ случаевъ такіе дѣльные хозяева тзъ лучшихъ земскихъ людей отличаются здравымъ умомъ и яснымъ пониманіемъ мѣстныхъ условій экономической жизни и народныхъ нуждъ, и поэтому только черезъ такихъ дѣятелей, людей трезваго сужденія, обширнаго ума и большого опыта, возстановится плодотворная связь между Землей и Властью. Кстати припоминается поучительный для насъ разсказъ. Въ одной старой земледѣльческой странѣ былъ слѣдующій интересный обычай: первый вельможа въ государствѣ при вступленіи своемъ въ должность обязанъ былъ при устроенныхъ въ честь этого событія празднествахъ всенародно пройти борозду въ полѣ съ сохой… Хорошій бы обычай для Россіи", глубокомысленно заключаетъ г. У-скій. Обычай ничего себѣ, замѣтимъ и мы, главное, недорогой и ни для кого не обидный – ни для "бархатника", ни для "пахотника", и сверхъ того символизирующій "плодотворную связь земли съ властью". Хорошо пишутъ господа славянофилы о воспособленіи дворянству: дворянская школа, законодательнымъ порядкомъ отмѣтка и – связь съ землей. Въ особенности нравится намъ идея автора внушить дворянскому юношеству уваженіе къ рублю. По времени этотъ совѣтъ важнѣе прочихъ, такъ какъ съ каждымъ днемъ рублей у насъ становится все меньше и меньше, какъ объ этомъ докладываетъ намъ постоянно тоже "славянофилъ" г. Сергѣй Шараповъ.

Столько о школѣ. Авторъ ни мало не смущается вопросомъ, каковъ долженъ быть "земледѣльческій катехизисъ", что это за земледѣльческая азбука. Все это не суть важно, ибо важно одно – изыскать новый способъ "питанія" для обиженнаго судьбою сословія, которое, по своимъ традиціямъ имѣя склонность къ питанію, не обладаетъ для онаго средствами. Столь же простъ въ разрѣшеніи національнаго вопроса г. Недолинъ, который полемизируетъ съ Вл. Соловьевымъ объ націонализмѣ. "Не пристало Россіи искать, т. е. вѣрнѣе заискивать какого-то фантастическаго примиренія съ Европой, какъ это надлежитъ намъ сдѣлать, слѣдуя политическимъ идеямъ Вл. Соловьева, – пора самой Европѣ сознать всѣ свои вины передъ Россіей, а тѣмъ народамъ, которые, давно уже и навсегда побѣжденные Россіей, вошли въ составъ ея населенія, но все еще въ лицѣ шумливыхъ газетныхъ фразеровъ "враждуютъ" съ нами заднимъ числомъ, понять смыслъ своихъ предательскихъ чувствъ, а подчасъ и дѣйствій, по отношенію къ россійскому государству". Любопытнѣе всего въ этой тирадѣ "всѣ вины" Европы. Жаль, что дальше мы не находимъ ихъ перечисленія, а то г. Недолинъ внесъ бы очень полезную графу въ нашу долговую книгу: "а за всѣ вины столько-то". Счетъ этотъ славянофилы ведутъ издавна, со времени Петра, и до сихъ поръ не могутъ подвести итоговъ. Европа съ своей стороны могла бы предъявить болѣе существенный счетъ, въ видѣ нѣсколькихъ милліардовъ рублей, данныхъ ею въ займы на разныя мѣропріятія, въ томъ числѣ и на воспособленіе дворянскому сословію, о нуждахъ котораго современные славянофилы такъ пекутся. Право, за это одно она заслуживаетъ спасиба. Что было бы съ ними, если бы по ихъ желанію Европа снялась съ мѣста и исчезла, какъ щедринскій мужикъ, который улетучился по молитвѣ глупаго помѣщика, ненавидѣвшаго мужичій духъ? Г. Недолинъ, надѣемся, помнитъ, что случилось съ глупымъ помѣщикомъ, котораго и начальство за это не одобрило.