Салават Асфатуллин - Осторожно: массированные фальсификации! Сборник статей Страница 10

Начав с 2008 года публиковать статьи о «северных амурах», госп. Рахимов сразу же пошёл по пути фальсификации истории башкирских полков по самым её главным основам. Начнём с общего количества сформированных башкирских полков. В можайском сборнике «Бородино и наполеоновские войны» 2008 года в статье Р. Рахимова «1-й Башкирский полк в Отечественной войне 1812 года»[65] прямо в начале – неправда. Пишет: «башкирский народ в 1811–1812 гг. сформировал и отправил в армию 20 пятисотенных конных полков». На самом деле было сформировано 26 полков: 20-ть номерных и 6-ть ремонтных. Уж доцент-то БГУ должен знать это, как «Отче наш». На эту тему давно найдены два исторических прошения от 18 января и 18 февраля 1820 года, да и все отцы – основатели историографии башкирских казаков, доктора и кандидаты наук ясно и твёрдо писали: 20 номерных, 6 ремонтных и 1000 человек (примерно ещё 2 полка), сопровождавших подаренных фронту лошадей. Итого: 28-мь полков.

Изучив его вторую статью в том же сборнике, но уже 2009 года[66], окончательно убедился, что перед нами коварный фальсификатор – системный разрушитель истории башкирских казаков 1812 года. Хорошо, что тогда же президент страны Анатолий Медведев и премьер Владимир Путин озаботились борьбой против переписывания истории. Очень своевременно! Оказывается, что подобные «переписчики» завелись не только за границей, но и у нас дома. Что сильно тревожит. Ведь победы в прошлом – это фундамент побед в будущем!

Статья 2009 года в сборнике «Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы» Государственного Бородинского военно-исторического музея-заповедника названа весьма рекламно – вызывающе «Башкирские полки в 1812 году в современной историографии: от мифов к реальности».

В начале госп. Рахимов опять пишет, что региональная историография насчитывает 28 башкирских полков в той войне, а дескать, дореволюционная историография Российской империи – только 20-ть. При этом неправомерно ссылается на «Расписание всех казачьих войск на 25 декабря 1831 года», выпущенном в Санкт-Петербурге. В мирном 1831 году, скорее всего, так оно и было. Но в военное время, особенно, в 1812 году, выгребали всех, и количество полков резко возрастало. Далее он ссылается на Чернова И. В.: «В памятный 1812 г. выставили 20 полков пятисотенного состава». Ключевое слово здесь: «выставили». Этот или близкий по смыслу термин используется и в юбилейном издании В.Х. Казина 1912 года и в Военной энциклопедии Сытина 1911 года. Имперских авторов правомерно интересовало только количество выставленных на войну полков. А региональные исследователи выявляли, в первую очередь, количество призванных от данного народа воинов. Это две большие разницы: призванных и выставленных в сражения! Призвать и использовать для каких-то срочных нужд государство могли значительно больше, чем выставить на войну. И зачастую в истории Башкортостана, так оно и происходило. Поэтому данные региональных архивов о призывах значительно подробнее и полнее. Наверх забирают сухие выжимки из моря этой информации. Доцент регионального БГУ должен это знать.

Но вместо этого, Рахимов мимоходом оскорбляет память основателя историографии башкирских казаков 1812 года кандидата исторических наук Р. М. Раимова. Дескать, его «брошюра преимущественно компилятивного характера». У кого он мог списать в суровых 1942–1943 годах? Матвиевский издал книгу «Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года» только в 1962 году. Д. и. н. Усманов выпустит свою знаменитую книгу «Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года» только в 1964 году. Профессор Асфандияров продолжит его дело ещё позднее: в 1992–2012 годах. Документы и книги царского времени были блокированы в осаждённом Ленинграде, Москва была на военном положении. Мемориальную доску надо установить Раимову на его рабочем месте за целостный труд в таких условиях, а не оскорблять на страницах издания Бородинского Музея-заповедника. Его работа была откровением для своего времени и дала направление всем дальнейшим поискам в этой сфере. А ведь когда-то, тот же Р.Н. Рахимов в преамбуле своего раздела «Тептярские полки в Отечественной войне 1812 года» 1992 года[67] признавал, что «дореволюционной историографии по этой теме (участия башкир в войне 1812–1814 гг. – авт.) нет». То есть брошюра Раимова является первой цельной работой по теме. Но тогда доцент Рахимов был в разы скромнее.

В «Военном энциклопедическом словаре» 1986 года и «Советской военной энциклопедии» 1990 года опять используется термин «выставили». И то же самое – в энциклопедиях Российской Федерации. Их составителей интересовал только конечный результат. Детали организации и поддержания полков в боевом состоянии, их доукомплектования взамен убитых, просто не вмещались в столь насыщенные издания. Это – прерогатива региональных исследователей и изданий. Но доцент БГУ не только не ищет сам, а передёргивая, заявляет: «Советская историография уровня ведущих специалистов страны оставила количество полков прежним – 20». Неужели кандидат наук не понимает: исследователей разного уровня интересует разный аспект призывов? Если бы был столичным автором статей для имперской энциклопедии, то тоже написал бы: «выставили на войну 20-ть номерных полков». Но если бы места было чуть больше, чем отпускается в энциклопедиях, то обязательно приписал бы и про набор 6-ти ремонтных полков.

Далее Рахимов наводит «тень на плетень» в отношении исторического документа, где указаны все 28 полков. Это прошение Оренбургскому военному губернатору есаула Каскына Даутова, походного старшины Аюпа Мугаитмасова и хорунжего Зулькарная Буранбаева из 6-го кантона, подписанного 18 января 1820 года. Его обнаружил историк М.Д. Рабинович и включил 28 полков в «Очерки по истории Башкирской АССР» 1959 года, подготовленные ведущими московскими и уфимскими историками: «В достопамятном 1812 году, кроме обыкновенной службы в содержании Оренбургской и Сибирской линий, исправления всех повинностей и пожертвований, 28 полков откомандированы были против нашествия врагов в действующую армию, вооружённых и одетых своею собственностию, где также доказали преданность и усердие Отечеству»[68]. Времена тогда были строгие, прежде чем книгу выпустят в свет, данные неоднократно проверялись и перепроверялись. Это сейчас доцент Рахимов может напечатать всё, что взбредёт в голову. И на прошение 1820 г., и на солидные труды предшественников ему наплевать. Даже на уважаемого профессора А.З. Асфандиярова, нашедшего в 1992 году ещё один исторический документ, подтверждающий 28 полков, тоже наплевать. Как и на поверенного 9-го кантона Давлеткильды Давлетбакова, приведшего это количество в документе от 18 февраля 1820 года в письме начальнику Гл. штаба генералу от инфантерии князю П.М. Волконскому: «В прошедшем же 1812 году сверх обыкновенной службы в отношении содержания Оренбургской и Сибирской линий и исправления всех повинностей откомандировано было противу нашествия врагов в действующую армию вооружённых и одетых своею собственностию 28 полков, где будучи за оказанную к Отечеству усердность, многия удостоены Всемилостивейшего награждения офицерскими чинами, орденами, отличиями и медалями»[69]. А ведь он, и вышеперечисленные есаул, старшина и хорунжий из 6-го кантона были очевидцами и участниками событий, как и высокопоставленные адресаты, которым нельзя было соврать, т. к. канцелярия Оренбургского военного генерал губернатора сама комплектовала и отправляла эти полки на войну, а начальник Главного штаба осуществлял руководство полками на прошедшей войне. Уверен, если хорошо поискать в архивах Оренбурга и Уфы, то найдутся и другие подтверждающие документы. Для башкир было естественно, обращаясь к высшему руководству страны с просьбами, в преамбуле упоминать и заслуги перед отечеством. А когда цифра бесспорная, то она и будет совпадать в документах. Но поиски требуют труда. Вместо этого, «ничтоже сумняшеся», Р. Рахимов заявляет: «считаем такой документ сомнительным с точки зрения достоверности, а его использование…совершенно неуместно». При этом, о себе пишет во множественном числе: «мы». Хотя не представляет ни исторический факультет БГУ, ни исторические факультеты других вузов, а только своё оголтелое «я»..

Походя, кандидат наук, мягко говоря, наводит «тень на плетень» и на труд доктора исторических наук, профессора А.Н. Усманова «Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года» 1964 года издания, перепечатанный в юбилейном 2012 году журналом «Ватандаш». Якобы, д.и.н. Усманов долго колебался и осторожно написал: «возможно, существовали шесть резервных или запасных полков, подводя таким образом, общее количество башкирских частей к искомым 28». Между тем, Усманов писал о 28-ми полках, включая и 6-ть ремонтных, твёрдо, ясно и несколько раз: «Исторический документ, сохранившийся в Государственном архиве Оренбургской области, свидетельствует, что в 1812–1813 гг. башкирами было сформировано 28 конноказачьих полков»; «Вряд ли башкиры осмелились бы назвать неточные цифры. Они хорошо знали, что и губернатору и главному штабу достоверно известно о количестве полков, сформированных и отправленных башкирами в действующую армию. Поэтому нет основания не верить заявлению башкир 6-го кантона о формировании 28 башкирских конноказачьих полков»; «Чтобы сохранить боеспособность каждого полка, вместо убитых, раненых и заболевших, необходимо было постоянно посылать пополнение. С этой целью в Башкирии формировались запасные полки, предназначенные для «ремонта» действующих частей башкирских конников. Но запасные полки порядковых номеров или других названий не имели»; «Как можно заключить из переписки начальника Поволжского ополчения генерала Толстого с Военным министерством, посылались люди также для пополнения «ослабевших полков». Одним из пунктов «ремонта» и пополнения «ослабевших полков» был Арзамас. Туда направлялись и башкирские конники»; «Таким образом, для борьбы с агрессивной наполеоновской Францией было сформировано 28 башкирских конноказачьих полка. Кроме того, были сформированы и в разное время отправлены на фронт 2 тептярских и 2 мишарских полка. Следовательно, в Башкирии было сформировано всего 32 национальных полка»[70].