Салават Асфатуллин - Осторожно: массированные фальсификации! Сборник статей Страница 11

Рахимов же безапелляционно и нагло заявляет: «Разумеется, никаких резервных или запасных полков у башкир не было». Хотя давно известно, что ещё в мае 1811 года в 6-м башкирском кантоне была сформирована команда из 1000 человек, названная резервной, под началом Буранбая Кутучева. Кроме того, там же «выбором приуготовлено к походу» в армию пятисотенный полк под командованием дистаночного начальника Юлбариса Бикбулатова. В 5-м башкирском кантоне начальником Кулуем Кучуковым тогда же было назначено в армию – 65, в резервную команду – 150 башкир. В 7-м кантоне поручиком Юмагуловым была сформирована тысячная резервная команда. Эти документы имеются в ЦГИА РБ: Ф. 2. Оп. 1. Д. 419. Могут возразить, что эти люди вошли в 1-й и 2-й Башкирские казачьи полки, сразу же отправленные на запад России. Но, во-первых, в 1811 году отправлено было два полка, то есть 1060 джигитов. А «приуготовлено»-то, было, значительно больше. Во-вторых, обратите внимание, что дистаночные и кантонные начальники чётко, по-военному, в зависимости от подготовки, наличия вооружения и возраста башкир, сразу же расписали: этих – в армию, а этих – в резерв. Ремонтные полки формировались и в конце 1812 года, и весь 1813 год, – надо только не лениться искать документы в архивах Уфы и Оренбурга.

В течение 15-летнего плотного занятия темой 1812–1814 гг., неоднократно натыкался на упоминания о доукомплектовании того или иного воюющего башкирского или тептярского полка. Причём, сразу по 100–200 человек. Это надёжное дополнительное подтверждение призыва 6-ти ремонтных полков с территории Башкортостана. Они не могли прилететь по воздуху или поодиночке.

Но Р. Рахимов, прямо на наших глазах, переписывает историю и, умаляя вклад башкирского народа, заявляет: «В 1811–1812 гг. в Оренбургской губернии было сформировано и отправлено в армию 20 башкирских полков, два мишарских, два тептярских». Потом снисходительно разрешает добавить 1000 человек, сопровождавших 4139 лошадей, подаренных башкирами фронту: «которых можно засчитать как два безномерных полка, поскольку они к службе в армии не предназначались, но находились на довольствии Военного министерства». В итоге у него получается всего 22 башкирских полка.

Но на самом деле, на Отечественную войну 1812 года и освобождение Европы в 1813–1814 годах, было призвано 20-ть номерных, 6-ть ремонтных полков и 1000 башкир, сопровождавших подаренных лошадей в 1812 году и оставленных Военным министерством на действительной службе. Итого 28-мь.

Конечно, каждый имеет право на своё мнение. Может думать любую ахинею и, даже записать её ручкой на бумаге для личного употребления и хранения в ящике прикроватной тумбочки своей спальни. Но ровно до того момента, как автор сдаст эту ахинею в печать или отправит в Интернет. В этот момент он сразу же подпадает под статью «Распространение заведомо ложной информации, порочащей честь и достоинство страны или отдельного гражданина». Почему-то наши «младоисторики» и отдельные журналисты перестали вспоминать об ответственности момента сдачи материала для публикации. Отговариваются правом на собственное мнение. Придётся напомнить: думать вы можете что угодно, а распространять – только подтверждённые историческими документами факты.

Не получив своевременного отпора и должной оценки этих можайских статей со стороны коллег, госп. Рахимов протаскивает их уже в башкирский журнал «Ватандаш – Соотечественник». И в 10-м номере за 2010 год печатает видоизменённую статью «1-й Башкирский полк в Отечественной войне 1812 года»[71]. И опять, прямо в начале, оскорбление трудов предшественников. О научно-исторических книгах вышеупомянутых уважаемых учёных Р. Рахимов отзывается так: «сформировалась своя мифология». Потому – что, писались труды, якобы, к юбилеям. 1943, 1964, 1971, 2005 годы не были юбилейными к 1812 году, как, впрочем, и 2000 с 2007-м.

Далее опять идёт та же, но уже замаскированная ложь. Пишет: «Как известно, башкирский народ в 1811–1812 гг. сформировал и отправил в армию 20 пятисотенных конных полков». «Отправил» – да, а вот «сформировал», на самом деле 28 полков: 20-ть номерных, 6-ть ремонтных и 2 полка сопровождавших подаренных фронту лошадей. Только один доцент Рахимов утверждает, что было сформировано 20+2 полка. Но своё, абсолютно голословное утверждение, подаёт уже как общеизвестное, то есть налицо – подлог.

В следующем, 11-м номере журнала «Ватандаш» вдруг, тот же Рамиль Рахимов опять пишет: «Он (московский историк М.Д. Рабинович), не разобравшись в проблеме и не пытаясь провести источниковедческий анализ архивных документов, выявленных в Государственном архиве Оренбургской области, произвольно ввёл в научный оборот цифру 28 башкирских полков, вместо 20, тем самым запутав региональную историографию, связанную с башкирами в наполеоновских войнах»[72]. Между тем, как уже отмечалось, д.и.н. Рабинович опирался на исторический документ от 18.01.1820 г. – прошение участников и очевидцев тех событий: есаула Касныка Даутова, походного старшины Аюпа Мугатмасова и хорунжия Зулкарная Буранбаева из 6-го кантона. Позже уважаемый профессор А.З. Асфандияров нашёл и второй исторический документ о сформировании 28 башкирских полков – поверенного в делах 9-го кантона Давлеткильды Давлетбакова.

Но господину Р.Рахимову плевать на них, – решил их просто не признавать. Он, и ему подобные младоисторики, приловчились прикрывать спецтермином «критика источников» своё нежелание признавать неудобный для их целей исторический документ. Помнится, в начале 90-х нас завлекали терминами «общечеловеческие ценности», «западная демократия». А на деле обнаружилось, что под этими терминами радикальные демократы, пришедшие к власти, имели в виду вседозволенность только для себя любимых.

Изучал я эту самую «критику» господина Р. Рахимова в Можайском сборнике за 2009 год. Одно бездоказательное желание переписать историю и более ничего. Если ты не веришь двум прошениям 1820 г. и трудам учёных-предшественников, докторам и кандидатам исторических наук, то найди документы-первоисточники, где приведены другие цифры и доказывай. Но нет, – это требует кропотливого труда. Написал тогда статью-опровержение «Переписчик истории», но Можайский сборник и три журнала его так и не напечатали. И вот пожинаем плоды безнаказанности уже в журнале самих башкир.

Неоднократно ловил фальсификатора истории «северных амур» Р.Н. Рахимова за руку и посылал в 2010 г. статьи-опровержения в журнал «Ватандаш»: 23 мая – статью «Переписчик истории», 29 мая – «Бойся кандидатов исторических наук лихих 90-х, «дары» приносящих», 10 ноября – «Бойся трижды кандидатов исторических наук лихих 90-х», 18 декабря – «Я не понимаю!». Но тогдашний гл. редактор Фарит Ахмадиев не захотел их печатать.

Вместо них, в 12-м номере «Ватандаша» за 2010 год вдруг опять появляется Рахимовская статья из Можайского сборника за 2009 год. Только теперь она называется «Башкирские полки в 1812–1814 годах: некоторые вопросы истории» и несколько видоизменена. Причём, она уже третья за последние три месяца. Как достаточно опытный журналист и многолетний редактор альманаха «Калуга литературная», свидетельствую: «Это возможно только в случае оплаченного заказного материала. Обычные авторы без оплаченного заказа, печатаются обычно один раз в три года. Если, конечно, не входят в штаты редакции. Интересно: «Кто плательщик?»

В начале Рахимов опять пишет, что региональная историография называет 28 башкирских полков в той войне, а дескать, дореволюционная историография Российской империи – только «20 башкирских полков, сформированных в течение 1811–1812 гг.». Об этом он уже писал в 10-м номере за 2010 год на стр.63 и 11-м номере на стр.5. Теперь, следуя известному Геббельсовскому принципу, решил закрепить свою фальсификацию отдельной статьёй, благодаря тесной взаимосвязи с бывшим главным редактором. В эту статью добавлены совершенно неправомерные ссылки на уважаемых Ахметзаки Валиди Тоган и комбрига Муртазина. Они писали о выставленных на войну полках: «В 1812–1813 годы в войне против Наполеона в российской армии башкирские части принимали участие в виде 20 полков»(Ахметзаки)[73]. Никто и не спорит, что в войне башкирские части принимали участие в виде 20 номерных башкирских полков. А Рахимов подаёт это число, как будто призвано было тоже столько же полков. Налицо – подтасовка.

Далее госп. Рахимов издевательски пишет: «Полков с номерами выше двадцатого в документе нет»[74]. Их и быть не должно – ремонтным полкам не положены номера, т. к. они предназначены для пополнения убитых и тяжело раненых в действующих номерных полках.

И опять наводит «тень на плетень» в отношении труда д.и.н. Усманова, но с новым изворотом, стараясь переврать: «ведь писал он о боевом пути только 20 (полков)!». Он и не мог писать о боевом пути ремонтных полков, потому – что они растворились в номерных.

Рахимов же безапелляционно заявляет: «Запасные полки» или, как иногда пишут, «маршевое пополнение», в русской армии в XIX в. не существовали вовсе. …Если их не было в регулярной армии, то в иррегулярной, т. е. у казаков и башкир, тоже не было». Хотя профессиональным историкам хорошо известно, что Россия извлекла полезные уроки из войны с Наполеоном 1805–1807 годов и «для ускорения подготовки резервов в 1808 г. были созданы запасные рекрутские депо»[75]. Позже, резервные батальоны и эскадроны, согласно десяткам имеющихся документов, формировались для каждого регулярного полка русской армии. Также и генерал И. И. Краснов вспоминал о положении на Дону накануне 1812 года, когда большинство служилых казаков находились в полках: «В то время полки за полками беспрестанно выходили с Дона на службу, а в старые полки высылались частые команды для пополнения убыли (!); со службы же полки давно не возвращались, и многие из них находились там лет по десять и более; приходили оттуда на Дон, и то не часто, израненные да калеки, так что, наконец, увидеть в станице казака, способного для службы, сделалось большой редкостью». Десятилетний срок службы донских полков в наполеоновскую эпоху стал нормой, что подтверждает один из рапортов Платова императору, в котором он просит сменить старослужащие полки на прусской и австрийской границах, называя их местонахождение и срок службы: – полк Астахова, в Молдавии, 10 лет; – полк Янова, в Одессе, 10 лет; – полк Кисилёва, на шведской границе, 10 лет; – полк Мелентьева, в Таври, 10 лет»[76].