Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2) Страница 10

Тут можно читать бесплатно Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2). Жанр: Документальные книги / Публицистика, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2)

Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2)» бесплатно полную версию:

Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2) читать онлайн бесплатно

Неизвестен Автор - Из-под глыб (Сборник статей, Часть 2) - читать книгу онлайн бесплатно, автор неизвестен Автор

(* "Роль образованного класса в России быть преподавателем цивилизации народу". Эти слова И. С. Тургенева еще в 1910 году сочувственно цитировал вождь кадетов П. Н. Милюков, полемизируя с "веховской" историей интеллигенции. *)

Но именно этот "народ", как показал опыт, был наиболее невосприимчив к спасительному общечеловеческому идеалу, именно в соприкосновении с ним ощутила себя интеллигенция "чужой" в своей стране. Русский народ внезапно предстал перед ней как сплошь "реакционная масса", упорно державшаяся своих темных верований и не желавшая усваивать плоды европейского просвещения. В "передовом" русском обществе крепло убеждение, что "народ" в России это, перефразируя знаменитое выражение Ницше, "нечто, что должно быть преодолено", разумеется, для его же счастья. Так началось - и в обновленных формах продолжается до сих пор - "спасение" России от самой себя, спасение через самоотречение от народной личности и придание ей "общечеловеческих" черт (*).

(* "Массы, как природа, - писал в 40-х гг. XIX в. историк-западник Т. Грановский, - бессмысленно жестоки или бессмысленно добродушны. Они коснеют под тяжестью исторических и естественных определений, от которых освобождается мыслью только отдельная личность. В этом разложении масс мыслью заключается процесс истории". *)

По мере того как социологическая поверхность русской жизни все более дробилась, содержание понятия "народ" в либеральной и народнической мысли подвергалось быстрому выветриванию (*), пока, наконец, окончательно не разложилось в марксизме с его теорией классовой ненависти.

(* Характерная полемика в русской прессе возникла в связи с событиями в Москве 3 апреля 1878 г.: в этот день охотнорядские мясники подвергли жестокому избиению студенческую демонстрацию, и публицисты горячо спорили о том, можно ли считать "охотнорядцев" народом. *)

Выступив принципиальным врагом национальной общности, признав единственной реальностью социологическую абстракцию - "класс", написав на своих знаменах "пролетарии не имеют отечества", марксизм стал последовательным и чистейшим выражением национального нигилизма. Но родоначальником его он не был. Он взял на себя лишь завершение работы по обезличиванию народа, задолго до него начатой "передовыми" кругами русского общества (*). Как и они, он вдохновлялся психологией "строительства в пустыне" (выражение Писарева); и как они, он ненавидел "идолов", веками определявших нравственную природу русского народа, дававших ему силы различать между "добром" и "злом", сохранявших его самоощущение как личности.

(* Вот, например, как описывал в начале XX в. русскую социалистическую интеллигенцию ее апологет М. В. Туган-Барановский. Главное в интеллигенте этого типа, что "он был проникнут революционным духом и относился с величайшим отвращением к историческим формам русской жизни, среди которых чувствовал себя решительным отщепенцем... Что же касается до русской исторической культуры... то вражда к ней есть одна из характернейших черт интеллигента... Русский интеллигент оторван от своей исторической почвы и потому выбирал себе тот социальный идеал, который казался всего более обоснованным с рационалистической точки зрения. Таким космополитическим, сверхнациональным и сверхисторическим идеалом является социалистический идеал". *)

И для того чтобы разрушить этих идолов и самому занять их место, марксизм в России предпринял такое "преодоление" народа, равного которому не знала всемирная история. Из "этнографических масс" бывшей Российской империи было задумано создать "новую историческую общность людей", что предполагало их предварительное "перевоплощение". Методы этого перевоплощения, примененные прежде всего к русскому народу, сейчас довольно хорошо известны. В короткое время русский народ был доведен почти до полного исторического беспамятства, лишен национальной культуры, едва не лишился своей поруганной и растоптанной Церкви, чудом уцелевшей, - и сделался, по мысли преобразователей, надежной опорой сущего и грядущего всемирного интернационала. Вся "левая" Европа, в которой процессы "денационализации" и "интернационализации" шли своим чередом, рукоплескала и все еще продолжает рукоплескать этому невероятному успеху "русских марксистов". Теперь уже она понемногу начинает ощущать себя отстающей от страны передового социализма, и торопит, и понукает свои правительства спешить вдогонку. Западные "учителя" и восточные "ученики" поменялись ролями. "Западноевропейское" утратило монополию быть абсолютным синонимом "общечеловеческого", и новым избранным сосудом последнего чем дальше, тем больше становится социалистическая Восточная Европа (впрочем, с настоящего Востока грядет новый грозный претендент на эту роль - коммунистический Китай, уже затмевающий в глазах европейских "новых левых" прежних кумиров). Общечеловеческий идеал получил завершенную научную формулировку в лозунге "социалистической интеграции" принципиально отнесенном ко всему человечеству в целом. (Правда, западных поклонников этой идеи иногда шокируют, по их мнению, "азиатские" черты осуществленного социализма, но это свидетельствует лишь о том, что над их умами все еще "тяготеет кошмар прошлого" (Маркс), то есть, в данном случае, традиции национальных демократий. Эта перемена ролей "просвещенного" Запада и веками "косневшего в варварстве" Востока приводит к некоторому замешательству и неразберихе в стане защитников социалистической "денационализации". Западных радикалов чрезвычайно смущает, а в последнее время неприкрыто раздражает "попятное", с их точки зрения, движение за демократические права в СССР, за "приближение жизненных стандартов к западным" (А. Д. Сахаров), против которых и направлено открыто или прикровенно острие их борьбы. "Левая" печать все чаще принимает контрмеры для того, чтобы ослабить неблагоприятное для ее целей впечатление от правовых выступлений в странах социализма. Диапазон обвинений "инакомыслящих" в СССР колеблется от "наивности" до "реакционности", - и со своей точки зрения западные радикалы рвущиеся к социализму, конечно, правы. Они устали от своих одряхлевших свобод, с которыми не знают, что делать, устали от того, что не имеют "никаких указаний ни на земле, ни на небе" (Ж.-П. Сартр), от отчаянного одиночества в мире. И для спасения от всего этого им нужна идеологическая вера: как опора существования, как простейший рецепт достижения лучшего будущего, как основание для борьбы. И во имя этой веры, во имя растворения своей одинокой хаотической воли в целенаправленной воле масс - они готовы отказаться от непосильного для человека бремени бессодержательной свободы, от безграничных прав собственной личности. Поэтому, когда из стран осуществленного идеала раздаются голоса в защиту этих самых прав, угрожающие незыблемости идеологической веры, им предпочитают не верить. Это неверие единомысленных западных кругов усугубляет в русских либерально-демократических кругах настроения жертвенного пессимизма, отчаяния и растерянности. Возможно, что эти настроения рано или поздно приведут к коренному пересмотру мировоззренческих основ нашей интеллигенции (что отчасти уже и происходит в некоторой ее части); однако пока еще в этих кругах по-прежнему преобладает стремление реорганизовать жизнь человечества на рациональных началах, с помощью научно-технических средств, к необходимой для этой цели конвергенции Востока и Запада. И, конечно, по-прежнему, осуждается рост национального самосознания, препятствующий нормальному ходу общечеловеческого прогресса. При всех различиях, существующих между нынешними социалистами, их объединяет единая вера в прогресс общечеловеческих форм жизни, в поступательное движение человеческих обществ к механическому слиянию, как высшему уровню бытия. В любом варианте эта вера выступает как научно обоснованная - либо марксизмом, либо более современным научно-рационалистическим подходом. Но, вопреки своим научным претензиям, она остается именно верой в конечное торжество разума на земле. Только этим можно объяснить странную устойчивость "прогрессивного мировоззрения" перед лицом чудовищного, катастрофического опыта зла и страданий, который выпал на долю человечества в XX веке и, казалось, должен был бы навсегда положить конец "научным" попыткам переустройства мира. Казалось бы, предел человеческого озверения, по-видимому достигнутый нашим веком, поставил неотложный вопрос - что же именно развивается прогрессивно? И этот вопрос должен был бы формулироваться как вопрос о человеческой природе, об инстинкте зла в человеке и условиях его проявления. Темы эти действительно стали предметом напряженных и трагических раздумий части человечества. Но со сторонниками теории прогресса (во всяком случае, с большинством из них) ничего подобного не случилось. Вера, как ей и положено, оказалась сильнее фактов. И над человечеством, летящим в преисподнюю, снова зазвучала утешительная колыбельная песенка о прогрессе. Однако сейчас, после всего пережитого человечеством, нельзя, кажется, не расслышать в ней зловещих ноток. Ничего непоправимого, оказывается, не случилось; "прогресс" просто дал зигзаг, отклонился от светлого пути по воле "злых вождей", ну, и, конечно, "империалистов". Но теперь, когда "злые вожди" в могиле, а империалистов вот-вот обуздают, псе снова пойдет на лад... Да и вообще, есть ли о чем говорить? Марксизм, как и всякая наука, имел право на эксперимент - эти слова в 1974 году написал русский "либеральный" марксист Рой Медведев. Среди защитников теории прогресса есть, однако, люди с обостренной нравственной чуткостью, признающие, что непрерывное научно-техническое совершенствование человечества может оказаться для него гибельным. Таков, например, всемирно известный мужественный защитник прав человека академик А. Сахаров. Но как он предлагает избежать этой опасности? По его мнению, должны быть созданы "условия научного и демократического общемирового регулирования экономики и всей общественной жизни... Прогресс должен непрерывно и целесообразно менять свои конкретные формы, обеспечивая потребности человеческого общества, обязательно сохраняя природу и землю для наших потомков". Здесь молчаливо предполагается, что в условиях демократии "потребности человеческого общества" сами собой приобретут разумный характер, а сами эти условия возникнут (ведь А. Сахаров горячий противник насилия), вероятно, из "доброй воли" правительств, из экономической необходимости и из сознания грядущих опасностей. Власть, очевидно, при этом должна перейти из рук профессиональных политиков в руки ученых и администраторов, которые и придадут прогрессу целесообразную форму. Но какая цель стоит перед человечеством? какие потребности должен удовлетворить прогресс? чем гарантировано, наконец, проявление людьми разумной и доброй воли? На все эти вопросы А. Сахаров не отвечает, и это придает его построению отвлеченный и формальный характер (*).

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.