Анатолий Рашкевич-Щербаков - От нас несёт человеком… Страница 10

Философ Эмиль Чоран упрекает человека в его бесчестности и мерзости: «Бог не сотворил ничего, что было бы ему более ненавистно, чем этот мир; и с самого дня его творения он ни разу на него не взглянул – так сильна его ненависть!» Уже дошло до того, что современный сумасшедший человек совсем не боится смерти. Известный Нострадамус гадал бессонными ночами, что скоро умрем, так как был первым на «рынке смерти». Поэтому он и запомнился. Сегодня же человек Запада живет в комфорте и благополучии, но почему-то ХОЧЕТ умереть. Африканский первобытный бушмен, умывающий родившегося сына коровьей мочой, умирать НЕ ХОЧЕТ. А тварь, бисексуальная и бездушная, где-нибудь в Милане, продолжает хотеть сдохнуть. Так может, хватит рисовать однобоко?

Во многих культурах присутствуют мифы о Божьем раскаянии за сотворение людей. В Библии Бог уже к 6 главе понял, что создание людей – это злое деяние. Пифагор Регийский еще в далекие мифологические времена утверждал, «что боги скоро раскаялись, что сотворили человека. Мы правомерно им ответствуем: человек раскаялся, что сотворил богов». Ну не суки же мы. Люди – засранцы истории, которые вышли из-под небесного контроля. Начали брыкаться и перетягивать полномочия. Человек из века ввек мечтает о конце света и всячески приближает его. Господь Бог, скорее всего, пребывает в недоумении, видя, как беснуется Его мировая толпа. Что он подумал о нас, глядя на безумное строительство Вавилонской башни с одной лишь целью – пощекотать Бога за бороду, неизвестно. Люди – порождение Божье, но ищем смертной казни почему-то сами и без ведома родителей. Мало того, мы от наглости еще и выбираем ее виды. Такое чувство, что в наши головы закралась мысль, что сегодняшнее наше состояние – это не что иное, как пожизненное заключение, а конец света – праведное спасение. Глупец, сидящий в бункере с открытой банкой тушенки и куском говядины на конце вилки, очень верит, что конец света его не коснется. Оказывается, что бункер (если верить рекламному ролику) должен его спасти. Душа, умершая в тушенке, его не пугает. Телесная оболочка важнее.

Всё умирает или видоизменяется. Всё. Не совсем понятен настойчивый, но губительный консерватизм мировых религий. Писанное в древности предназначалось не вам. Это было ниспослано для босоногих бедуинов и рабов в каменоломнях. Скиньте же вековую мишуру, это же культовый образ, словно убранный протертый шатёр. Религия должна обновляться. Как ни грубо бы это могло прозвучать, но ислам и христианство нуждаются в перезагрузке. Ведь то, что происходит с исламом сегодня – не просто экстремизм или ридда. Пророк Мухаммад говорил: «Скоро наступят времена, когда от ислама останется только название, а от Корана – ничего, кроме шрифта». Вроде сегодня как раз то время. «Традиционный» ислам – это что? Всякая часть несогласуемая с целым – безобразна! – почему люди ислама ничего не делают. Ловите, порите своих неверных. Не надо их, загнанных, гнать в наше историческое стойло.

Ислам сошёл с пути. Почему мы должны терпеть варваров у себя в подъездах и в переходах? Мусульмане, образумьте свою паству, прошу вас. Имам-хатыбы, занимайтесь своим делом, а не аструктурным диалогом с милицией. Сегодняшний ислам – это отрезанные головы, покоящиеся между ног у распятого христианина! Признайте же, что сыны вашей культуры – заблудились. Вам повезло, что православие умерло. Его нет, осталась лишь слоённая традиция. Но соборная мечеть в Москве строилась именно для этой цели: «В 1906 г. Абдул-Ахад-хан обратился к Николаю II с ходатайством „о разрешении ему, в ознаменование дня, когда он впервые увидел наследника – цесаревича, поднести петербургским мусульманам в дар соответствующий участок земли, дабы они построили на этом участке храм и возносили молитвы о Вашем, Государь, здравии“». Так будьте людьми! Традиционного ислама нет, и это мусульманам нужно признать. Он потерян тогда, когда немытые ребята вас же, «традиционных», предают анафеме. Мы имеем модерновый ислам – «секс-джихад», алкоголь, распятие в досуге, и дедушек в чалмах, осуждающих их.

В реальности существует «ислам» с банкой пива в руке и европейкой-шахидкой на губах. Это ли святость? Также имеется «особая» форма ислама в Кобани и Маалула. Это же не скрытая первобытность, будем объективными. О православии сказано – оно умерло. Жаль, что византийская вера, а точнее, традиция, была забыта и затоптана. Утопая в роскоши, сложно творить добродетель. Фейсбучный молодняк Пророка, подобно героям Шота Руставели, пытается стать «свободными орлами», при этом взлетевши с жёрдочки пугливыми воробьями. Неофиты здесь не при чём. Стадо, потерявшее своих родителей в однополых браках, хочет быть лишь взрослым.

Когда совсем ещё молодой Луи-Антуан Сен-Жюст вымолвил свой лозунг естественного насилия: «Или добродетели, или Террор!», – человеческое существо аплодировало стоя. Наконец-то можно было убивать согласно писаному закону, да ещё и своих граждан, соседей, друзей и врагов. Зверь вышел из клетки, поддержанный трясущейся рукой человека. Молодой революционер не ожидал, что, увлёкшись террором, тварь уже мало различала людей. Головой столь мало прожившего Луи-Антуана палач размахивал перед толпой, словно это был вчерашний Бруно – людоед из Тулона. Французский король Карл IX Валуа, вымывая вековую брусчатку от крови гугенотов, успокаивал себя: «При подавлении мятежей жестоко быть человечным и человечно быть жестоким». Прекрасные слова. Для короля убийство 25 000 врагов – это исторический пустяк. Человечность в убиении непокорных – лишь преступная халатность, результаты которой можно и не увидеть. Носители бешенства не всегда понимают, за что их уничтожают.

Человек – существо, которое думает, что оно думает… Платон считал человеком некое животное с двумя ногами и без перьев. Диоген злорадствовал и бродил по Афинам с общипанным петухом, называя его также «человеком». В. Гитин добавляет своё видение человека: «Без души любой, самого совершенного вида человек – вовсе не человек, а композиция из костей, мяса и звериных инстинктов». Только человек имеет форму, подобной которой в окружающем мире не существует. Человек подобен только другому человеку. Словно геометрическая фигура, человек обретает форму абсолютности. Этим порождается неограниченность во всем: от желаний до поступков. Геометрический квадрат – символ абсолюта, дух совершенства. Знамя человечества.

Квадрат строг своей прямолинейностью, правильностью и острыми углами. Квадратные люди – это мы. Человек – абсолют на этой земле. Он обязывает себя считать таковым. Но человек забывает об одном, но очень важном… Тот, кто хвалится собой, кто постоянно называет и считает себя самым-самым, в итоге «заканчивается» и сходит с ума. Люди оказались в мире, в котором им никто не может указать или их поправить. Человек – абсолют. Животные оказались слабыми, чтобы развиться до соперничества с нами. Сегодня все они – наши и наше. Человек – абсолют во всём. Подобно фигуре – чёрному квадрату – он поглощает окружающее без остатков. Без пятен. Без крошек. Без перьев. Квадратные люди, остерегаясь и прямо боясь бунта животного мира против их власти, создали все условия, чтобы звери превратились в зверьё. Леонардо да Винчи замечал по этому поводу очень метко: «Если человек стремится к свободе, почему он птиц и зверей держит в клетках?! Человек – воистину царь зверей, ведь он жестоко истребляет их. Мы живём, умерщвляя других. Мы ходячие кладбища!»

Разумный Лео да Винчи ошибался в своих земляках и явно недооценивал всей той животной ненависти, накопившийся у людей за века. Вопрос: «Почему он держит животных в клетке?» – должен по праву являться ответом. Любой представитель квадратных людей смело заявит: «А где же им быть еще, как не в клетке?» Клетка – это квадрат, выполненный по модели пустоты. Удержать абсолютность в клетке для зверья никто и не пытался. Прутья решётки – один из символов абсолюта человека, которые частоколом очерчивают границы пространства для узника. Скрыть животное от глаз будет означать потерять его из вида, что недопустимо в абсолютном квадрате. Площадь, занятая зверем, насквозь видна. Узник – лишь украшение пустоты.

Квадратный человек совершенно не осознает своей природной близости к рыбам и птицам. Приручив их раз, а позже употребив на ужин, люди переставали жалеть, а тем более сожалеть. Это ещё не повседневная и укоренившаяся злоба на всё, но первый признак плохого. Диоген Синопский безумно ненавидел людей и серьёзно считал, что с ними должны поступать так же, как с животными. Античный весельчак искренне верил, что от толстопузых немного толку. И рьяно рекомендовал «людям разумным, следовало бы их провести по городу, подвергнуть очистительным обрядам и убить, разрубить на мясо и употребить в пищу, как делают с крупными рыбами, мясо которых вываривают и вытапливают из него жир; у нас, в Понте, так добывают свиное сало для умащения. Право, я думаю, у таких людей не больше души, чем у свиней».