Коллектив авторов - Марат Барманкулов Страница 10

Принцесса Диана как раз подпадает под понятие «общественный деятель». Она сама искала зачастую участия прессы в своей судьбе. Читатель хотел знать о ней все, и папараци дежурили около нее, даже ночью, даже в тех случаях, когда события ее жизни, казалось, были только ее частным делом. Дежурили не для себя, не для удовлетворения своего любопытства, а для читателя, который хотел иметь символ чистоты. И Диана каждым своим поступком подтверждала свою женственность и невинность, свою подчиненность жестоким обстоятельствам, которые не давали проявиться ее собственному «я».

Журналисты вникали абсолютно во все? Но ведь только благодаря их съемкам был выделен некий автомобиль, что задел их. Но коль так, то виновниками аварии могли стать не папараци.

Репортеры хотели запечатлеть ее агонию? Но если она была еще жива, значит, медленно, очень медленно реагируют в таких случаях медицинские службы. Успей они чуть раньше, и жизнь Дианы могла быть сохранена.

Так «преступное» любопытство становится свидетельством той реальности, что ускользнула бы от внимания, не будь на месте «пронырливых» журналистов. Они могли стать козлами отпущения, не запечатлей репортеры автоматически все мгновения этой трагедии.

Можно, конечно, освятить все действия любого общественного деятеля или события, закрывать ладонями объективы камер, не допускать или выгонять журналистов. Это оскорбляет не журналистов. Это оскорбляет читателей.

И потом сам этот общественный деятель становится объектом критики. Как Сталин, которого разоблачил Хрущев. Как Хрущев, над которым посмеялся Брежнев. Как все мы, что потешаемся над Брежневым. Но делаем это мы после смерти или свержения, при жизни славя и прославляя, замалчивая все видимые и невидимые недостатки. мы сами творим кумиров. И сами их свергаем, не оставляя ни бюста, ни постамента.

Право доступа СМИ к информации сейчас трактуется еще шире. Как право всех знать все. В США стали принимать законы о «праве знать».

В Австрии право доступа к информации предоставлено не только журналистам, но и всем остальным гражданам. Лицо, пытающееся получить информацию, может обратиться в Административный суд, если ему отказано в ее предоставлении.

Федеральный закон о Свободе информации был принят в США в 1966 году. Он обеспечивает гражданам доступ к документам любого федерального учреждения. Учреждения обязаны предоставить гражданам любую затребованную ими информацию. Кристин М. Марвик в книге «Ваше право на правительственную информацию» считает, что «Это самый действенный, самый популярный, самый эффективный и самый важный из федеральных законодательных актов, обеспечивающих доступ к информации». В книге тщательным образом расписано, куда и как надо обращаться. Что делать, если учреждение заявляет, что у него нет никакого личного досье на заявителя. Что предпринимать, если учреждение станет утверждать, будто уничтожило запрашиваемые документы. Как быть, если затребуют за документ сборы, чрезмерно высокие. И так далее.

В поисках сногшибательных фактов журналист может воспользоваться услугами информаторов. Здесь трудности разбиваются по некоторым направлениям. Первая: обязан ли журналист сообщать в суде имя информатора? Вторая: может ли журналист быть в этом случае осужден за разглашение государственных тайн? Будет ли осужден информатор, особенно если он связан обязательством не разглашать тайны? А если он сделал достоянием общественности тайны, направленные против государства? В Соросе мы с И.Э. Фиделем, тогда руководителем КТК, очень удивились, когда от нас потребовали подписать документ, требовавший держать в тайне все то, что мы там узнаем. Разглашать мы ничего не собирались, да там и секретов-то никаких особенных не было, кроме унизительно скромного гонорара, и все же…

Статья 31 Закона Австрии о средствах массовой информации надежно защищает конфиденциальность журналистских источников. Репетиторы имеют право отказаться отвечать на вопросы, связанные с поставщиком или источником информации.

В США сажать журналистов в тюрьму за отказ сообщить известные ему сведения считается совсем «не по-американски».

Довольно противоречивы два положения в США по поводу того, что можно и что нельзя, когда это касается государственной тайны. Первое положение за сохранение тайны. Государственным служащим запрещается разглашать секретную информацию, что является условием их приема на работу. Нарушение этого закона влечет за собой увольнение. второе положение идет в противоречие с первым. Федеральный закон защищает государственных служащих, которые конфиденциально информируют членов Конгресса или главного куратора соответствующей службы о правительственных злоупотреблениях. Так могут родиться Павлики Морозовы. С собственным куратором наверняка общался М. Ауэзов. И считал, что выполняет государственной важности задачу.

Но и во Франции статья 40 УК гласит, что любой государственный гражданский служащий, получивший в ходе исполнения своих служебных обязанностей информацию о преступлении, совершенном в его ведомстве, обязан проинформировать об этом Генерального прокурора и передать ему все имеющиеся сведения. Почему же этот процесс информирования на прямую не связать с журналистом?

Любопытно и еще одно противоречие. Врачи, адвокаты, священники, согласно статье 378 УК Франции, не могут нарушать профессиональную тайну. Почему же этого требуют от журналиста, когда хотят заполучить от него источник информации? но на практике во франции сейчас очень немногие суды требуют от журналистов раскрыть источник информации. Да и журналисты обычно отказываются отвечать, следуя профессиональному долгу. А суд воздерживается от применения санкций. В последние годы такие санкции применялись судом всего лишь один-два раза. Новая статья 109 во Франции гласит: «Любой журналист, вызванный в суд в качестве свидетеля, может не раскрывать свой источник информации». В Германии, Испании и Швеции журналист входит в список профессий, требующих соблюдения профессиональной тайны.

Австрия, франция, Германия и Швеция обеспечивают наиболее надежную защиту источника информации и самой информации, переданной журналистам в конфиденциальном порядке. Защита источника информации исходит из убеждения, что обществу лучше поощрять людей, раскрывающих тайну, если она представляет общественный интерес, чем самому выявлять правонарушителей.

В Австрии и Франции закон представляет журналисту, вызванному в суд в качестве свидетеля, право не отвечать на вопросы, касающиеся источника информации, полученной им в процессе работы. В Австрии журналист может отказаться отвечать на вопросы о содержании секретной информации.

Более чем в половине штатов США выработаны «охранные законы», дающие журналистам абсолютные или значительные права в связи с защитой источников информации.

В 1992 году Верховный суд Норвегии отметил, что право журналиста на защиту источника опубликованной информации возрастает вместе со значимостью, которую она представляет для общества. Суд не стал требовать раскрытия личности человека, предоставляющего информацию о связях лейбористской партии с разведывательными службами, хотя, по мнению властей, это был агент разведки, поступивший противозаконно, когда разгласил подобную информацию.

В ряде стран закон о защите конфиденциальности источников информации распространяется и на государственных служащих. Под охраной оказываются «правдолюбы», раскрывающие факты правительственных нарушений.

Почему пресса получает такие права? Очевидно, это связано с тем, что она и в самом деле имеет особое значение в обществе. Пресса зрит в корень. И делает это без проволочек и больших финансовых, организационных и временных издержек. она делает это чрезвычайно оперативно, открыто, опираясь на общественное мнение. Если в прежние века для наведения порядка требовались суды, армия, следственные органы, разного рода внутренние и внешние службы, то сейчас все это в состоянии сделать пресса. Мгновенно. Дешево. Без отрыва людей от работы. Обходя многие процедурные вопросы и инстанции, которые сами по себе могут стать источниками проволочек. Не все страны идут одинаково и столь демократично. Дело тут не только в национальной специфике. Или в экономической развитости страны. Ситуации могут быть разными. В Англии государственные секреты раскрываются через 50 или 100 лет. В этом случае лондонские журналисты часто обращаются, к документам США, где эти события по тем или иным причинам могут оказаться уже достоянием общественности. сША предпочитает собственные законы и прецеденты, а не законы Евросоюза, к которым, как самым передовым, полным и всесторонним, обращаются другие страны, если сами не в состоянии решить тот или иной спорный вопрос.

Уровень доступа журналистов к информации сейчас определяет уровень демократизма страны. и он тем выше, чем более совпадает с разработками в данном вопросе Евросоюза.