Сергей Кормилицын - Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить Страница 11

Впрочем, пережить это оказалось тяжело, но не невозможно: в конце концов, Генрих был еще очень молод. Из братства военного Гиммлер с удивительной легкостью перешел в братство студенческое, поступив в Мюнхенский университет на сельскохозяйственный факультет. Полученное образование серьезно повлияло на его мировоззрение. Дело в том, что в университете преподавались основы генетики, а также читался весьма основательный курс, посвященный селекции. В сочетании с охватившей тогда германскую интеллигенцию модой на евгенику, схожей с нынешней модой на дианетику и подобные лженауки, это дало весьма интересный эффект: молодой баварец самостоятельно пришел к выводам, вполне вписывающимся в расовое учение, которое проповедовали идеологи НСДАП. Собственно, «Лебенсборн» – одно из самых странных подразделений СС, призванных содействовать увеличению числа истинных арийцев, «нордификации» германского народа, – родом из студенческих времен Гиммлера. В отличие от большинства национал-социалистов, для которых расовое учение было скорее политическим моментом, частью идеологии, рейхсфюрер СС рассматривал эту часть воззрений вождя партии как конкретную задачу по улучшению биологического вида homo sapiens sapiens, по выведению новой, более совершенной человеческой породы.

В университетские годы будущий шеф СС вновь обратился к изучению истории – темных веков и Средневековья. Атмосфера одного из самых старых германских вузов немало тому способствовала: там еще сохранялись отголоски традиций средневекового школярства, процветало студенческое рыцарство. Жива была и пресловутая мензура – традиция особого рода дуэлей. Правила были таковы, что получить сколько-нибудь серьезное ранение на них было невозможно, а вот выплеснуть лишний адреналин и обзавестись парой-другой эффектных шрамов, интригующих юных барышень, – сколько угодно. Гиммлер, испытывавший нежную любовь к холодному оружию – мечам, кинжалам и шпагам, естественно, вскоре стал страстным фехтовальщиком, не упускавшим случая обнажить клинок. Возрождение дуэлей в СС – наследство университетских лет рейхсфюрера.

Интересуясь древней историей Германии, Генрих примерно в это время открыл для себя целый пласт литературы, до того не попадавшей в его поле зрения, – героический эпос Старшей Эдды и «Песни о Нибелунгах». Боги и герои темных веков надолго заняли его воображение. Не остались незамеченными им и уже упоминавшиеся выше писания Гвидо фон Листа, в первую очередь – работа «Тайна рун». Это чтение оказало на него такой же ошеломляющий эффект, как на множество наших с вами современников – «новая хронология». Дело в том, что книга фон Листа, вопреки ее названию, не только о рунах. Это рассказ о тайном обществе руновязов-эрилей, столетиями управлявших миром из-за спины официальных правителей, о тайных знаках, скрытых практически во всех проявлениях германской культуры, о том, что каждое слово немецкого языка означает куда больше, чем принято думать, и представляет собой шифр, скрытый от всех, кроме посвященных. Его, как и многих, охватило очарование тайны.

Романтичный юноша, он просто не мог не стать эскапистом, не начать поиск лучшего мира, лучшей эпохи, лучшей жизни. Впрочем, в начале 20-х годов минувшего века это было среди молодежи скорее не исключением, а правилом. Эскапистами стало целое поколение тех, кто не успел попасть в мясорубку войны, но в полной мере вкусил ее кровавых и мрачных последствий. Просто на ту пору для таких «беглецов от реальности» еще не было придумано название. Пасторальная цивилизация раннего Средневековья, с ее простой системой общественных отношений и простыми нравами, была гораздо больше по душе юному Гиммлеру, чем окружающий мир с его проблемами. Вероятно, именно поэтому он довольно долго был близок к организации, называвшей возвращение к ценностям пасторального общества одной из главных своих задач, – к Союзу артаманов. Мало того, некоторое время он был даже одним из лидеров этого движения, однако вскоре отошел от дел, связав свою жизнь с тогда еще совсем новой партией Гитлера. К артаманам его привлекала помимо прочего и их антиславянская программа. Гиммлер настолько проникся идеей изгнания славян с германских земель, что всерьез стал отождествлять себя с Генрихом Птицеловом – королем, расширявшим рейх на восток.

В рамках проекта «Лебенсборн» по всем оккупированным территориям собирали таких вот детей «арийского» облика. Им предстояла «нордификация» – воспитание в духе национал-социализма.

Гиммлер делал ставку на их «чистые» гены

Артаманы – националистическая организация, созданная в Германии в 1923 г. и объединявшая сторонников антиурбанистических идей. Члены ее призывали рассматривать работу в сельском хозяйстве как исполнение патриотического долга, были непримиримыми противниками славянской диаспоры на территории Германии. Лига прекратила существование в 1934 г., войдя в состав НСДАП.

Генрих I Птицелов (ок. 876–936 гг.) – германский король с 919 г., основатель Саксонской династии. Путем уступок ликвидировал мятежи герцогов Швабии и Баварии. Присоединил Лотарингию (925 г.), начал захват земель полабских славян.

Одновременно с уже названными книгами в руки будущему рейхсфюреру попались индийский эпос, самурайские хроники, книги Мейера и Моммзена, посвященные Древнему Риму. Всю эту литературу он не просто прочитывал, но с чисто немецкой дотошностью изучал, выделяя для себя некие главные моменты, формируя по книгам собственное мировоззрение. Результат получился довольно эклектичным. Знания о хтонической религии жителей Севера смешались у него с представлениями об арийской расе и недавно прочитанными «Бхагавадгитой» и «Ригведой».[11] В результате он сформировал для себя странноватый комплекс убеждений, сочетавший в себе веру в реинкарнацию (соответственно он – реинкарнация короля Генриха) – и в Валгаллу, Одина и Вишну. Удивительно, при этом он продолжал оставаться христианином. Единственным отличием его веры от канонической было убеждение, что Христос не был евреем, но в этом он был не одинок: большинство национал-социалистов считали так же.

Еще одним историческим периодом, вызывавшим неподдельный интерес Гиммлера, было время расцвета Тевтонского ордена. Гигантская орденская структура, действовавшая слаженно, как единый механизм, поражала его воображение. И тем в большей степени, что орден активно расширял германские владения на востоке, захватывая земли славянских и прибалтийских народов.

Став позже рейхсфюрером СС, Генрих Гиммлер постарался как можно более точно воспроизвести орденскую структуру в своей организации, возродить орден, сделать невозможное, повернув историю вспять. Собственно, этим и объясняется ужесточение с приходом нового рейхсфюрера правил приема в СС неофитов, появление специальных, стилизованных под древнегерманские, ритуалов и корпоративных обычаев, соответствующая символика.

Правда, наследство, которое будущий магистр ордена получил от предшественников, было гораздо более бедным, чем та база, на которой создавали свои ордены тамплиеры и иоанниты. Меньше трехсот «рыцарей», разбросанных по всей стране небольшими группами, скудное финансирование и никакой поддержки со стороны сильных мира сего. У главы последнего в истории рыцарского ордена не стоял за спиной ни король, ни всемогущий папа римский. Все приходилось начинать с нуля.

Кстати, членству в артаманской организации Генрих был обязан рядом полезных знакомств, сказавшихся на его дальнейшей жизни и карьере. В частности, именно там он познакомился с Эрнстом Ремом, который вскоре ввел его в окружение Гитлера. Вот где молодой Гиммлер почувствовал себя среди своих! Романтика политической борьбы была тем, чего он еще никогда не испытывал и не примерял на себя. А тут этого было сколько угодно, причем в сочетании с весьма близкими Генриху взглядами. Да еще такая харизматическая личность, как Адольф Гитлер, в качестве руководителя партии! Короче говоря, вступление в партию было попросту неизбежно.

Членом НСДАП будущий магистр стал в 1923 году, за считанные месяцы до провального гитлеровского путча. О недолгом периоде его пребывания в партии до 19 ноября практически ничего не известно. Кроме, разве что, того, что принадлежность Генриха к национал-социалистам вызвала серьезное недовольство его отца, не считавшего Гитлера фигурой, достойной не только уважения, но и внимания. (На этой почве, кстати, отец и сын поссорились настолько основательно, что, по воспоминаниям современников, производили впечатление смертельных врагов.) Тем не менее 9 ноября на Резиденцштрассе Гиммлер стоял рядом с вождем своей партии, держал в руках флаг со свастикой, который позже станет главной реликвией партии. Из переделки ему удалось выйти без единой царапины, мало того – вот удивительно! – его даже не арестовали.