Геннадий Герасимов - Общество потребления: мифы и реальность. Страница 12

Погоня за успехом — навязанная американцам альтернатива классовому сознанию. Вопрос ставится так: при чем тут классы, если ваше положение в обществе зависит от вас самих? Каждый — кузнец своего счастья, и каждый возделывает свой сад. Положение человека определяется его кошельком, набиваемым потуже на ниве свободного предпринимательства. Или, как пишет Губер в своей книге, «общество, окружающая социальная среда, система никогда не виноваты. Всюду дело за самим человеком. Он один может вкусить сладкий плод триумфа. Он один должен принять горечь поражения» [51].

Деньги, деньги, деньги, они плывут сами в руки достойным. Ведь они не признают сословных ограничений, черты оседлости. Чтобы их заиметь, не нужны ни звания, ни чины. На долларе и даже на центе написано: «В бога мы верим», ну, а за остальное платят наличными. Бизнес Америки — это бизнес, это приумножение денег, которые служат мерилом как вещей, так и людей. У каждого здесь своя цена. Мерка одна — доллар. Ум, талант, внешний вид и характер — эфемерные понятия, если брать их в отрыве от доллара. Он — универсальный, всеобщий знаменатель, на который все делится, может быть, даже любовь. Можно вывести среднестатистическую стоимость гражданина Соединенных Штатов. Среднему американцу его жизнь может казаться бесценной, но это иллюзия, у нее есть цена. Если ему 30 лет, он «стоит» 386 тысяч долларов. Если же ему под пятьдесят, приходится учитывать возрастную «амортизацию». Такому красная цена 205 тысяч долларов.

Так, во всяком случае, подсчитало официальное Бюро переписи. Можно, следовательно, сказать, что речь идет о «государственных ценах». На эту американскую привычку пересчитывать все на доллары обратил внимание еще Владимир Маяковский: «Вы выглядите сегодня на миллион долларов».

Если выглядишь на миллион — глупо этот миллион не заполучить. Скажем, «цена» Джо Димаджио явно выше средней — как-никак бывшая спортивная звезда и первый муж покойной, но не забытой кинозвезды Мэрилин Монро. И вот Джо мелькает на телевизионном экране, беседуя с самыми разными людьми. Была беседа, снятая даже в парилке при бане. Тема же всегда одна, вернее, любой разговор Джо заканчивает одной и той же хорошо знакомой фразой: «Храните деньги в банке «Бауэри». И подобной рекламой подрабатывают очень многие здешние знаменитости, часто с мировым именем. Из кумиров публики упомяну Грегори Пека, Кирка Дугласа…

С рекламы можно начать восхождение к успеху, если за что-либо зацепиться. Для Марго Хемингуэй это было родство с писателем. Красивая внучка начала с позирования фотографам для рекламы косметики, перешла в манекенщицы. Ее личико и фигура обошли обложки многих журналов, принеся славу и доллары. Успеху способствовал постоянно рассказывавшийся ею анекдот: «Меня зовут Марго в честь марки шампанского, которое пили мои родители, прежде чем пойти в постель, откуда я и началась». Когда в беседе с вдовой писателя речь зашла о Марго, Мэри Хемингуэй сказала мне, что у Марго — своя жизнь, которую она начала неплохо, лишь бы богатство не вскружило ей голову… Деятельность на рекламном поприще тут не осуждают. Каждый «продает себя» как может.

Еще в одной книге о том, как расталкивать людей, прокладывая собственный жизненный путь, названной «Сила — как ее заполучить и как ею пользоваться», автор пишет:

«Независимо от того, кто вы, основной истиной остается то, что никому нет дела до ваших интересов, что ваш выигрыш неизбежно оказывается чьим-то проигрышем, а ваше поражение — чьей-то победой… Ваш сосед при первой же возможности, когда увидит, что это сойдет ему с рук, улучшит свое положение за счет вашего…» [52].

В общем, каждый за себя, один бог за всех. Так пропагандируются индивидуализм и эгоизм. Даже понятий таких нет, как трудовой коллектив, гражданственность, а понятие «общество» трактуется обычно не более как арена жизненной борьбы.

Мэри Маклерн, ровесница века, бывшая звезда немого кино, держит свой портрет, на котором она изображена в зените славы. На склоне лет ее удел — нищета, как и многих других в обществе, жестоком к своим престарелым

В сущности, всегда, начиная от «бедного Ричарда» Франклина и кончая беспринципным карьеристом, усвоившим уроки нынешних авторов, американская концепция успеха играла реакционную политическую роль. Она подменяла в умах людей идею классовой борьбы неизбежностью и обязательностью схваток, стычек и просто потасовок отдельных индивидуумов в ходе «крысиных бегов». Естественно, что и неудача, а тем более и жизненное поражение расценивались как дело сугубо личное: шляпа, не сумел использовать все имевшиеся возможности, сам и виноват. В общем, пусть неудачник плачет. Зато, как поется в песенке, «выигравшего любят все».

Философия «крысиных бегов» — широкомасштабное «промывание мозгов», постоянная идеологическая обработка, которой столько лет, сколько существует американский капитализм. В наши дни эта «философия» продолжает корежить умы и коверкать поведение людей. Хищническое и потребительское отношение к ближнему, к обществу возведено в норму, жестокие и холодные правила «крысиных бегов» поставлены выше гуманных правил человеческого общежития.

— Жизнь требует от нас, — говорит Губер, — чтобы мы были конкурентоспособны, агрессивны, обезличены и эгоистичны. В экономической системе капитализма главная цель — делать деньги. Деньги — это трофей в естественной борьбе между покупателем и продавцом, между служащими в борьбе за одно и то же продвижение по службе. Американская система опирается на конкурирующий индивидуализм в борьбе за прибыли и продвижение. Это холодный, беспощадный, жестокий мир самоутверждения.

Когда борьба за успех равнозначна борьбе за доллар, она стравливает людей друг с другом, большинство их делает несчастными психологически («у меня есть успех, но он меньше, чем у соседа»), да и попросту не дает им жить по-человечески, потому что тот, кто хочет жить в Америке по-человечески, слишком многого хочет…

В результате общество себя духовно обкрадывает, что можно проиллюстрировать хотя бы на отношении в Америке к писателям.

Взгляд

на литературу

с Бруклинского моста

Как-то в юбилейном для Соединенных Штатов 1976 году (200 лет независимости) Управление общественного транспорта Нью-Йорка решило провести месячник поэзии.

Тамошние городские автобусы разукрашены внутри рекламой сигарет, виски, джина и водки, средств от пота, от головной боли, от живота, от бессонницы и от беременности. Управление решило заменить часть рекламы плакатами со стихами одиннадцати американских хрестоматийных поэтов. Это был смелый шаг, поскольку управление понесло финансовые потери из-за сокращения доходов от платной рекламы.

И автобусы стали не только перевозить горожан с одного места на другое, но и переносить их из этого мира в мир поэзии.

По крайней мере на период пользования общественным транспортом.

Я спросил Евгения Винокурова, как раз тогда приехавшего читать лекции в американском университете, что он думает о таком способе продвижения поэзии в массы. .

— Пропаганда поэзии — вещь прекрасная, вещь необходимая, — сказал Винокуров. — Формы тут могут быть разные. И даже когда люди лишь бегло знакомятся с именами и отрывками из произведений, такая встреча может стать для них началом пути к более глубокому постижению поэтического искусства. Однако странно видеть в автобусе цитаты из Роберта Фроста по соседству с рекламой держать деньги в таком-то банке, выплачивающем такие-то проценты. Сама атмосфера в автобусе тоже не всегда способствует возникновению поэтического настроения. Может быть, следует искать другие способы ознакомления широких слоев населения с американскими поэтами.

От зарифмованных автобусов разговор переходит к оценке места и роли поэзии в американской жизни вообще.

— Хотя поэзия и статистика — вещи малосовместимые, — говорит Евгений Винокуров, — порой статистика может многое сказать и о поэзии. Тиражи поэтических сборников показывают, насколько еще мало читают здесь стихи. Может быть, восприятию поэзии препятствует излишний житейский прагматизм, встречающийся здесь на каждом шагу. Поэзия требует сосредоточенности, а в конкурентном обществе душевные силы часто расходуются на борьбу с другими за свое место в нем.

Судьбы поэзии волнуют американскую культурную общественность. Как-то в Библиотеке конгресса в Вашингтоне был даже проведен семинар на тему: «Сумеет ли поэзия выжить?» На нем говорили о диспропорции между числом неплохих поэтов и числом их читателей, а также, что буквально жизненно важно для поэтов, числом покупателей их книг. В Америке поэтическим творчеством не проживешь.