Уистан Оден - Стихи и эссе Страница 12

ЕСЛИ Б Я МОГ СКАЗАТЬ. [68]

Время ничего не скажет, я же тебе замечу,Одно только время знает цену наших затрат;Я же, увы, не знаю и я тебе не отвечу.

Если б могли мы плакать, слыша клоуна речи,Если б могли споткнуться от чьих-нибудь серенад,Время ничего не скажет, я же тебе замечу.

Нету такой удачи, которую я отмечу,Ибо люблю тебя больше, чем я узнать бы рад,Я же, увы, не знаю и я тебе не отвечу.

Ветры должны подуть откуда-нибудь под вечер,Не объяснить, почему с дерева листья летят;Время ничего не скажет, я же тебе замечу.

Возможно розы дейстительно желают расти вечно,Наверно виденья эти с нами остаться хотят;Я же, увы, не знаю и я тебе не отвечу.

Положим все львы вдруг встанут, чтобы уйти далече,И убегут — не останется ни ручейков, ни солдат;Разве нам время скажет? я же тебе замечу:Я же, увы, не знаю и я тебе не отвечу.

КТО ВЛЮБЛЕН СИЛЬНЕЙ. [69]

Глядя на звезды, нетрудно понять,Что им с высоты на меня наплевать,Но от безразличия все ж потерьМеньше несет человек или зверь.

Что будет, если зажжется звездаС жаром, что нам не вернуть никогда?Коль равной любви быть не может с ней,Пускай буду я, кто влюблен сильней.

Простой почитатель, каков я есть,Звезд, не знающих брань и месть,Глядя на них, я не замечал,Что хоть по одной ужасно скучал

Когда бы исчез всех звезд хоровод,Я б научился глядеть в небосводПустой, возвышаясь тотальной тьмой,Хотя это заняло б год — другой.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ.[70]

Погрузись, любовь моя,В зыбкие мои объятья;Время, страсть испепелятЧад задумчивых своихКрасоту и сон могильныйИх докажет эфемерность:Но до самого рассветаБудь со мной, творенье жизни,Смертным, грешным, но по мнеВсеобъемлюще прекрасным.

Дух и тело безграничны:Разделяющим любовьНа ее роскошном ложеЧерез обморок любовныйШлет Венера образ смерти,Сплав ее расположенья,Вечной страсти и надежды,Пробудить через прозреньеСреди льдов, снегов и скалДух отшельника святого

Верность и определенностьС боем полночи проходятСловно колокола звоны,Ропщут модные безумцыМонотонно и надсадно,Каждый фортинг в кошельке,Зло, что им гадали карты,Подлежат оплате, ноНи с единой мыслью, вздохомНе хотят они расстаться.

Красоты виденье гаснет:Пусть рассвета дуновенье,Близ твоей мечты повеяв,Став сладчайшим днем блаженства,Сердца стук благословит.Миром смертным будь доволен;Полдня жар питаем силой,Что не терпит произвола,На виду любви людскойПусть исчезнут язвы ночи.

О ЧТО ЭТО ЗА ЗВУК.[71]

О что это за звук дребезжит, не смолкая,По всей долине раскаты, раскаты?Алые солдаты всего лишь, дорогая,Это шагают солдаты.

О что это за свет льется там, сверкаяПовсюду так ярко, ярко?Это на ружьях у них, дорогая,Солнце горит жарко.

О зачем же машины идут, громыхая,Куда это все движенье, движенье?Обычные маневры всего лишь, дорогая,А может и устрашенье.

О почему они, пыль подымая,Свернули в селенья, в селенья?Наверно, сменился приказ, дорогая,Встань, дорогая, с коленей.

О может быть помощь нужна им какая,Быть может им нужен доктор, доктор?Никто же не ранен из них, дорогая,Никто из этой когорты.

О может быть помощь нужна им другая,Которую просят у бога, бога?Нет, мимо церкви святой, дорогая,Ведет их эта дорога.

О может идут они к ферме, что с края,Там фермер в печали, печали?Они мимо фермы прошли, дорогая,Теперь они побежали.

О куда ты уходишь, тебе не нужна я?Все было обманом и ложью, ложью?Нет, я клялся тебя любить, дорогая,Но уходить я должен.

О сорвана дверь и разбиты замки,О ворота ломают, ломают,И по полу топают их сапоги,И глаза их горят и пылают.

IN MEMORY OF W. B. YEATS

Feb. 1939 [72]

Здесь в земле спит Уилльям Йетс

Здесь в земле спит Уилльям ЙетсРодной Ирландии певец;Обрела душа приют,Опустел стихов сосуд.

Время, что не терпит их,Умных, смелых и живых,И уносит в пустотуФорм телесных красоту,

Что язык хранит, забыв,Кем питаем он и жив,Извиняет ложь и лесть,К их ногам бросает честь.

Век, что тех не осуждал,Кто, как Киплинг, рассуждал,Кто своим пером владелГладко словно Поль Клодел.

И летит в кромешный мракВсей Европы лай собак,Разделяет их, как кость,Своя собственная злость.

Стыд огромный и позорЗатуманил каждый взор,Жалость заперта в глазахВ непролившихся слезах.

Опустись, поэт, на дно,Где пустынно и темно;Твой повсюду слышный гласВсе зовет к веселью нас.

Как огнем, стихом объят,Разожги проклятий ад,Пой про бремя неудач,Про отчаянье и плач;

Брось целительный свой стихВ пустоту сердец людских,Пребывающих в ночиНенавидеть отучи.

ПАДЕНИЕ РИМА. [73]

Волны бьются о причал;В поле дождь под грохот грозХлещет брошенный обоз;Беглецы — в пещерах скал.

Скрылся день в тенях густых;Фиск гоняет бедняков,Прячущихся от долговВ сточных трубах городских.

Храм закрыли на затвор,Проститутки спать идут;Литераторы ведутВ мыслях с другом разговор.

Рассудительный КатонХвалит правил древних свод,Но бунтует гневный флот —Пищи, денег жаждет он.

Цезаря постель пуста;Пишет он, как мелкий клерк,'ОТ РАБОТЫ СВЕТ ПОМЕРК'В бланке розовом листа.

Сонмы бедные глядятКрасноногих жалких птицС кладок в крапинку яицВ пораженный гриппом град.

А в далеком далекоТысячи оленьих ногПервобытный топчут мох,Молча, быстро и легко.

ДВЕ ПЕСНИ ДЛЯ ХЕДЛИ АНДЕРСОН[74]

Обрежьте телефон, часы остановите,Собачьи драки из-за кости прекратите,Умолкни пианино, под барабана дробиНесите гроб, оплакивайте скорби.

Пусть кружат самолеты в небе хмуром,Вычерчивая буквами: Он умер.На шеи белые наденьте черный траур,Пусть ходят в черном все по тротуарам.

Он был мне всем: и севером, и югом,Рабочим днем, и праздничным досугом,Луною, полночью, мелодией сердечной, —Но я не прав: любовь не длится вечно.

Не надо звезд, пусть все дождем зальется;Зачем луна? Снимите с неба солнце;Леса срубите, океаны слейте —Меня теперь ничто не радует на свете.

Летним днем у речки солнечной долинойЯ и Джон ходили по дороге длинной,А цветы цвели у ног, птицы щебетали,Сладко спорили в ветвях о любовной тайне;'Поиграем же, о Джонни' — я, прильнув, шепталаНо, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.

В Чарити Ма'тине Болл нас в Рождество позвали;Помню, в пятницу мы с ним оказались в зале,Пол был гладок и блестел, оркестр гремел гобоем,Джонни был красив собой, я ж — горда собою.'О, мой Джонни, до утра я танцевать мечтала':Но, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.

Не забыть в Гранд Опера этот миг чудесный,Когда звезды все лучились музыкой небесной.Звезд алмазы, жемчуга падали, искристые,Золотом и серебром на платья шелковистые;'Я на небе, о мой Джон' — я ему шептала,Но, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.

Он собою был красив — цветущий сад у пашни,Он был строен и высок, как Эйфелева башня,Мы, гуляя, в вальсе с ним кружились, чтоб согреться,Его глаза, улыбка, смех насквозь пронзали сердце;'Женись на мне, о Джонни, тебя любить я стану',Но, нахмурясь, как гроза, он ушел устало.

О тебе мечтала, Джонни, прошлой ночью, право,Слева — солнце ты мое и луна — справа;Море было голубым на зеленом фоне,Звезды баловали нас игрой на саксофоне;Я лежу на глубине под землею талой,Но, нахмурясь, как гроза, ты ушел устало.

МОЙ ДОКТОР. [75]