Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 8 2015) Страница 13

Пусть крыша, обрушась,

Злодеев задавит,

Сыны возвратятся

И хату поставят...

Тут слово прервалось

Слезою нежданной.

И вздрогнул я, гневом

Святым обуянный.

Всё яростней в сердце

Огонь занимался,

Не помню, что было,

Как в дом я ворвался.

И штык мой с размаху

Вонзился в злодея,

Другой под прикладом

Упал, цепенея...

Старуха, прощаясь,

Меня обнимала.

И сердцу отрадно

И радостно стало.

Настигла врагов

Ненавистных расплата.

В деревне, как прежде,

Виднеется хата.

Теги: фронтовая поэзия

Ловкость рук

"НАШКРЫМ": Поэтическая антология. - Нью-Йорк: Издательство «КриК», 2014. – 288 с. – Тираж не указан.

О манипуляциях массовым сознанием современная публика наслышана довольно, но порой встречаются такие ловкие финты, что диву даёшься.

Следите за руками: в разгар украино-­украинской войны обворожительные литераторы Геннадий Кацов (США) и Игорь Сид (Россия) решились составить сборник стихов о Крыме с концептом, приблизительно описываемым словами «чтобы никто не ушёл обиженным». Обоснование идеи – самое что ни на есть генетическое: Геннадий и Игорь Крыму не чужие; первый родился в Евпатории, второй – в Джанкое. Натурально, написали письма поэтам, те прочли, откликнулись, прислали подборки, и вот уже в руках у нас – увесистый сборник ста двадцати авторов различной степени известности под названием «НАШКРЫМ».

В конце прошлого ноября одно из вполне нейтральных агентств писало, что книжка «миротворческая» и представляет собой «попытку возвращения Крыма из пространства раздора в пространство литературы и интеллектуального диалога, из геополитики в геопоэтику». Изящно, правда? Тут как бы и «возвращение», но ни в коем случае не в состав федерации («в состав» – это «фу»), а в некую «геопоэтику» (автор термина, конечно же, Сид – он же заведует именно «гео­поэтическим» клубом).

В декабре также ничего существенного с книжкой не происходит – официальный пресс-релиз шествует по новостям без изменений, но вот 8 января 2015 года информационное пространство разрывается трелями совсем иного окраса. В благостную, без малейшей новости, кроме Рождества, информационную неделю в невинный литературный сюжет на взмыленном скакуне с саблей наголо врубается старейший русофобский ресурс «Голос Америки», и ясным немедленно становится приблизительно следующее:

«Геннадий Кацов считает «НАШКРЫМ» несомненной «победой путинской пропаганды», обозначившей одной ёмкой идеологемой политико-административную принадлежность полуострова, вокруг которого было сломано немало политических копий. Сам Кацов, в сотрудничестве с московским поэтом Игорем Сидом, применил в отношении к популярному в России политическому лозунгу приём японского боевого искусства айкидо, главный принцип которого – направить агрессию противника против него самого».

Чувствуете, как немедленно поплыли контексты? «Мы», которых Крым, уже никакие не миротворцы, а активные и сознательные борцы с «путинской пропагандой» в частности и режимом в целом. Кацова, видимо, жёстко взятого в оборот «Голосом[?]», раскрутили на утверждение, что «русский» Крым принципиально отличается от Крыма «российского». Разница, наверное, в самом деле есть, но не отнимает ли единолично американский с 1989 года Кацов у России право наследия в отношении русской культуры?

Действительно, ну какие мы русские после свершившегося-то с нами в XX веке. Такое вот айкидо. Вопрос к Кацову один – он с самого начала задумал именно такую подачу сборника или его слова извратили матёрые антисоветчики-слависты? Но – завершающий аккорд:

«Позиция составителей антологии в отношении «крымского вопроса» достаточно чёткая – путь, которым Крым стал частью Российской Федерации, для них неприемлем».

И где же, господа Геннадий и Игорь, ваше миротворчество? «Лопнуло, как пузырь, и забрызгало вот товарищей из прессы». Руководство Украины, если его можно так назвать, тоже вот недовольно, и так недовольно, что мы уже официально – «страна-агрессор».

«Только для жителей Крыма мы сделали исключение: рядом с их именами не написано ни «Россия», ни «Украина», а значится «Крым», – гордо, свободно радирует нам Геннадий. Это его право, американское – он вслед за своим правительством наших референдумов не признаёт. А что думает Игорь? И что – сто двадцать поэтов, включая крымчан?

Ну, положим, никогда ни от кого не скрывали своих убеждений ни М. Айзенберг, ни М. Амелин, ни Е. Бунимович, ни А. Василевский, ни Г. Каневский, ни Г. Шульпяков. Это люди одного литературного круга, который можно с определённой долей приблизительности обозначить как «элитарно-либеральный». В народе, которому путь в эти круги заказан, они давно уже поняты как литературная часть «пятой колонны». Эти авторы объединены набором «европейских» ценностей, и для них «взятие Россией Крыма» наверняка выглядит силовой акцией, нанёсшей ущерб Европе, а значит, вызывающей и непростительной. По крайней мере некоторые из них своими подписями поддержали киевский майдан, переросший в гражданскую войну.

Но что делают в сборнике Герман Власов, Елена Исаева, Станислав Минаков, Андроник Романов, Евгений Харитонов и некоторые другие? Тоже голосуют за неопределённый статус региона в духе мечтаний покойного Аксёнова? Харьковчанин Минаков ещё в августе назвал майдан «бесовщиной» и был исключён из Союза писателей Украины как инакомыслящий. Вхождение Крыма в состав России Станислав вряд ли мог бы назвать оккупацией. Получается, людей просто обманули, подставили? Пригласили участвовать в «миротворческой акции», а всё вылилось в махровую бандеровщину?

Явленный «Голосу Америки» мистером Кацовым смысл «НАШКРЫМА» поставил многих поэтов в позицию весьма сложную. Те, что вчера морщились от одного упоминания о вопиющей украинской глупости и жестокости, сегодня единым волшебным пассом обращены в активных оппозиционеров, замайданщиков и антипутинцев. Ловко? Более чем.

Здравствуй, рваный, фуфаечный Крым,

потерявший империю злую, –

радуется в заглавном, 2005 года, стихо­творении подборки «НАШКРЫМА» Александр Кабанов. Империя злая, если кто не понял, это мы с вами. Ватники и колорады, а не вовсе героические «киборги» из катакомб Донецкого аэропорта.

Прихлопнуты газетной полосой,

отчаливают в прошлое до завтра

донецкий гопник, девушка с косой,

бандеровец с лицом ихтиозавра, –

благодушно зевает в лицо вечности Игорь Белов. Так что, составители Геннадий и Игорь, вы действительно думаете, что, прочитав именно эти стихи, донецкие, как называет их Белов, в полном согласии с украинской терминологией, «гопники» бросят оружие, а бандеровцы примут их в братские объятия? Или с просветлёнными лицами будут молиться на авторов сборника беженцы из-под бомбёжек, временно ютящиеся где-то в ростовских, краснодарских и ставропольских общежитиях? Или мы, сидящие в Москве, вот уже десять месяцев скованные ужасом от одной мысли о братоубийстве, в одночасье переменим взгляды? Думаете, можно примирить тех, кто потерял близких, с теми, кто считает, что так им и надо?

Со стихов сегодня спрос вообще невелик. Никто же не станет всерьёз воспринимать нацистские агитационные поделки от лауреатов «Русской премии», но очередной конфуз – вот он, а сколько их, судя по состоянию умов, ещё будет! Тем, кто понял, что случилось, немного стыдно. Некоторые авторы пытаются затягивать известную песенку, что для них не существует политики, что они «над ней», что важен «только талант, только стихи».

Если бы у нас перед глазами не было наглядного доказательства того, что бы сделали с восставшим и непринятым в Россию Крымом батальон «Айдар» и другие зондеркоманды ВСУ, мы бы ещё могли спорить о том, кто имеет больше прав на полуостров. Только вот Донбасс уже больше полугода гибнет под кассетными и фосфорными бомбами, и потому в упомянутой эстетской песенке про стихи, что ни нота, то фальшь.

Теги: «НАШКРЫМ» , Поэтическая антология

Человек, который хотел

Виктория Токарева. О том, чего не было: Рассказы. - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015. – 448 с. – 7000 экз.

Новая книга Виктории Токаревой "О том, чего не было" – это в основном сборник уже знакомых читателям рассказов.

Истории, собранные под уютной обложкой в тёплых тонах, объединены общей темой пока несбывшегося и вовсе несбыточного. Это книга о мечтах, надеждах, планах и целях, чаще неосуществлённых, о месте человека в жизни и попытках его найти, удачных и не очень.