Журнал Русская жизнь - Лузеры (декабрь 2008) Страница 13

Помню, что уже весной, когда растаял снег, мы нашли связки перламутровых пуговиц, которые долгие годы пришивались к вещам.

Очень скоро пришла наша Красная армия, в нашем дворе появились походные кухни, опять дом наполнился запахом щей и гречневой каши. Красноармейцы носили нас на руках, кормили, а мы кричали: «Ура, армейцы пришли!» А потом к нам поселили больных тифом, тогда эта болезнь свирепствовала. Молодые красноармейцы умирали на наших глазах. Моя сестра Нюта, тогда уже студентка Медицинского университета, ухаживала за ними, поила их, прикладывала к голове уксусные компрессы, а они стонали, задыхаясь, в сильном жару, бредили, соскакивали. Так один молодой красноармеец в бреду толкнул стол и разбил нашу любимую большую лампу с зеленым абажуром, около которой мы мирно сидели вечерами всей нашей семьей.

А потом заболела Нюта. Ее шикарные золотистые волосы остригли. Она тяжело болела, но стараниями нашей мамочки ее спасли. Тяжелое было время, голодное, темное, о керосине нечего было и мечтать. Горела коптилка. Сестра моя Елизавета с детства мечтала стать учительницей (она впоследствии и стала ей) и часто играла в школу с соседскими детьми. Как-то брат Володя получил паек и принес домой. В пайке была крупа, жиры, мука. Всего очень мало. А Лина (Елизавета) собрала соседних детей и устроила детсад-школу. Наварила супа, каши и накормила всех. Пайка как не было. Потом пришлось отчитываться перед мамочкой, но продукты уже были съедены.

Постепенно время улучшало жизнь. Закончилась Гражданская война, были изгнаны все интервенты, и наше новое Советское государство встало на ноги. Мамочка стала работать в больнице, жить стало немного легче. Брат мой Володя уже работал в железнодорожной военной комендатуре. В 1922 году он женился, жена у него - прелестная женщина, Екатеринушка Хохлова, дочь смотрителя зданий. Свадьбу отмечали у Хохловых, они занимали большую казенную квартиру. Мы были провожатками, одеты в белые платья с розочками на груди и белые туфли. Нам, детям, был накрыт стол, и мы тоже, подражая взрослым, кричали: «Горько, горько!»

Володе с Катей сдали квартиру на воинском пункте - отличную, две комнаты, ванная с колонкой. Я помню, что мы с Линой очень любили ходить к ним в гости, так как Катюша была очень очаровательная женщина, добрая, милая, рукодельница. Она тоже закончила гимназию. Очень воспитанная. У них на стене висели разные деревянные подносы с выжженными надписями: «Ешь пироги с грибами, держи язык за зубами», «Не красна изба углами, а красна пирогами». Катюша всегда нас угощала чем-то вкусным, вышивала нам сумочки. Прожили они там недолго, и брата перевели в Омск, в Управление военных сообщений.

Сестра моя Нюта, будучи студенткой, дружила со студентом Колей Башиловым. Отец его, Георгий Павлович, был заместителем начальника депо. Это были замечательные люди. Потомственные рабочие, раньше они работали на Путиловском заводе. Большой культуры, трезвые люди, да, впрочем, и неудобно это писать - «трезвые». Тогда вообще редко кто занимался этим делом.

Коля приходил к нам, они с Нютой сидели в саду и играли: Нюта на гитаре, Коля на мандолине. Он ей как-то загадочно говорил: «Нюта, давай играть вальс „Две собачки“?» Что за вальс? Я, конечно, не запомнила той мелодии. Это была прекрасная дружба. Когда приходил к нам Коля, то мы с Линой пели «Ты, Бобка, не лай, к Нюте ходит Николай, при калошах, при часах, при серебряных кольцах».

Они ходили на каток, летом выезжали с друзьями на острова Ангары. Я постоянно ездила с ними. Какое прекрасное воспоминание осталось у меня до сих пор: их было четыре пары, впоследствии они все поженились и до старых лет не теряли дружбы, были заслуженными врачами. Они умели хорошо проводить время: игры, танцы, все играли на музыкальных инструментах - образовывался настоящий оркестр. Тоня Багатская очень хорошо пела «Пару гнедых», а Вася Гусев - позже врач-хирург - «Ты сидишь у камина» и «Белые акации». Очень приятно вспомнить этих дружных, нравственных, интеллигентных людей.

В 1923 году сыграли и вторую свадьбу - Нюты с Колей. Свадьба моей сестры была богатой, красивой. Конечно, все расходы взяли на себя Башиловы. Невеста была прелесть: в белом платье, фата. Я, Лина и наша кузина Вера были провожатками, в голубых платьях с незабудками на груди, в белых чулках и голубых туфельках. Венчанье было в церкви и венчал их наш уважаемый священник - отец Константин. Большая умница, к нему замечательно относились все, кто его знал. После венчанья мы поехали в экипажах по Иркутску: мы с Верой сидели с женихом и невестой. На Нюте была бархатная черная ротонда, подарок нашей тетушки Дуни. Праздновали свадьбу у Башиловых. Мы, дети, снова были в отдельной комнате, а занимался нами Колин дядя, питерский рабочий. Он запевал песню, а мы - припев: «С нами, с нами, по Сенной, по Сенной!»

Нюта с Колей стали жить в Иркутске, сняв частную квартиру в Знаменском предместье у женского монастыря. В то время они были студентами Иркутского медицинского университета. Так началась их супружеская жизнь, которую они прожили рука об руку 41 год.

В Иркутске было много китайских лавочек, мы всегда туда бегали, покупали конфеты, маковки (в патоке варили мак, и получалось очень вкусно). У китайцев были русские жены, и почему-то их звали всех Марусями. Когда Маруся становилась женой Вани (так звали почти всех китайцев), она немедленно ставила золотые коронки на зубы, покупала оренбургскую шаль на голову и обязательно с детьми (а все дети были похожи на китайцев) ездила на извозчике в баню. Бабы были все добротные - полные, румяные. Я в детстве тоже мечтала стать женой китайца, был соблазн иметь свою лавочку с разными конфетами, пряниками, орехами.

Очень интересно было в период нэпа. После голода, черного хлеба, которого всегда не хватало, появилось все, что твоя душа желала. Быстро, очень быстро ожил частный капиталист, вылез как червь после дождя. Мы жили в то время в Иркутске, городе купеческом и, скорее всего, этим можно объяснить скорое возрождение частной торговли. Наш дом находился на улице Средне-Амурской и принадлежал домовладельцу Погосову. Этот Погосов имел пять домов, у него было еще два брата, торговали они мукой. Я дружила с его дочерью - Аней, очень славной девочкой, скромной, воспитанной, она была единственной дочерью в семье, но не избалованной при полном достатке и больше - богатстве. Родители ее были староверами: у них в доме была молельная комната, и часто сходились туда верующие, в то время как в Иркутске все церкви тогда были открыты.

Я в то время тоже ходила с мамочкой в церковь. Особенно я любила бывать в пасхальную заутреню. Церквей тогда в Иркутске было очень много: один купец перед другим купцом строил свою - красивее, богаче. В городе было очень нарядно, в голубом небе сверкали на солнце золотые купола и кресты. Церковь была в то время открытой для всех верующих, и в том числе тех, кто не был серьезно просвещен в религиозных вопросах. Убранство церквей тоже было богатое, торжественное, пел хор - наша мамочка очень любила песнопения и в детстве сама была певчей. Но голос у нее до старости сохранился приятным - сопрано. До фанатизма религиозной была наша тетка Дуня. Я гостила у них девочкой, и тетка поднималась для молитвы в пять часов утра. В церковь мы с Верой не любили с ней ходить, так как нужно было стоять всю долгую службу рядом с теткой. К тому же мы уже обращали внимание на пономарей, мальчиков, прислуживающих священникам. Они были одеты в красивые парчовые, бархатные ризы и выглядели очень симпатичными. Они нас с Верой уже узнавали и когда мы проходили мимо, то заигрывали с нами. Нам это очень нравилось. Но это можно было допустить только при моей мамочке, а при тетке - Боже упаси!

Мамочка в то время любила посещать театр в Иркутске. Однажды мы решили сводить туда тетю Дуню. Шел спектакль «Собор Парижской Богоматери». Мамочка с Дуней сидели в ложе, до открытия занавеса раздался церковный звон. Тетка Дуня встала и начала молиться, считая, что это нужно делать в театре, как в церкви. Мамочка ее одернула: «Дуня, Дуня, мы же в театре!» Да, единственную радость тетка видела в единственной своей дочери Верочке и в церкви. Что интересно, тетка ведь была безграмотной, но отлично справлялась с торговлей, не прибегая ни к чьей помощи. Была очень чистоплотная. Вид тогда у нее был, как у купчихи: беличья шуба, муфта или бархатная ротонда. Нам она казалась очень большой, как по высоте, так и по ширине. Но мы очень любили приезд тетушки с Верой к нам - привозилось много гостинцев. Мы, дети, неуемно бегали, танцевали, а тетка очень любила смотреть на наше веселье.

Да, Иркутск тех лет остался в памяти. Мы уже по воскресеньям, получая от мамочки по пятаку, шли в кино. Сколько удовольствия доставляло нам немое кино! Как мы любили картины с участие звезд Голливуда - Мэри Пикфорд, Дугласа Фербенкса. Помню, мы смотрели картину с участием Мэри Пикфорд «Два претендента». И, конечно, после просмотра проигрывали дома сами сюжет этого фильма: делали из пакли парики, в общем, во всем подражали Мэри.