Разные - Журнал «ОТКРЫТИЯ И ГИПОТЕЗЫ», 2012 №1 Страница 13

Методами археологии в данном случае нельзя датировать прекращение функционирования столицы древлян с точностью до года или десятилетия. Но факт ликвидации древлянской племенной автономии в период ее правления наводят на мысль о том, что это далеко не совпадение.

Торговцы, воины и путешественники, варяго-русы прекрасно представляли распространение основных богатств в регионе. И обойти вниманием такой лакомый кусок, как Византия, просто не могли. Первый зафиксированный поход на столицу Империи относится к 860 г. Причины похода точно не известны. Но, учитывая характер позднейших экспедиций подобного рода, вероятно, главная из них заключалась в жажде наживы. Летом упомянутого года Византия вела войну с арабами. К моменту появления русов на побережье Малой Азии император Михаил Третий находился во главе армии, воевавшей против Халифата Аббасидов, а флот сражался с арабами и норманнами в Эгейском и Средиземном морях.

Русы во главе с князем Аскольдом появились в окрестностях Константинополя 18 июня. Для местных жителей это стало полной неожиданностью. Они плохо представляли, кто вообще такие эти пришельцы, а их поведение, сопровождавшееся грабежами и насилием над мирным населением, воспринималось как наказание Божие за грехи. Не имея ни опыта, ни желания штурмовать стены столицы, русы ограничились разбоем на материковом побережье и Принцевых островах.

Поход закончился так же неожиданно, как и начался. Русы, так и не встретив серьезного сопротивления, просто развернулись и ушли восвояси, оставив в сердцах византийцев недобрую память.

Следующие походы проходили примерно по тому же сценарию. Легендарный поход 907 г., когда византийцы перекрыли цепью вход в гавань Золотой Рог, и Олег приказал вытащить корабли на колеса и под парусами подойти к Константинополю, и поход Игоря в 941 г., задумывались и осуществлялись как грабительские набеги с целью получения максимального количества материальных средств.

Поход 907 г., однако, настолько овеян легендой, что вовсе неясно, был ли он на самом деле. С одной стороны, полное молчание о нем зарубежных источников, в первую очередь, византийских, ставит сам факт похода под сомнение. С другой — в распоряжении историков имеется русско-византийский договор 911 г, характер которого вполне позволяет предполагать, что толчком к его заключению стало какое-то неординарное событие, например, удачный военный поход русов на столицу Империи. Вместе с тем имеется информация о союзе Руси и Византии в 909 — 910 гг. и об участии русов в критской экспедиции 910 г. в качестве союзников ромеев.

В реальности Игорева похода сомневаться не приходится: он известен не только русским, но и византийским, и хазарским источникам. Они единогласно утверждают, что такая акция впрямь имела место, но значительно расходятся в передаче развития событий. В наиболее, как нам кажется, аргументированной попытке согласовать разноречивые версии источников, ход военных действий выглядит следующим образом.

Русь, готовясь к войне с Византией, заключила мирный договор с Хазарским каганатом, отношения с которым до этого были достаточно напряженными. Таким образом обеспечивался тыл от потенциального нападения опасного соседа.

Войско Игоря состояло из трех частей. Это собственно русские отряды Игоря, союзные печенежские контингенты и отряд под командованием некоего Хальги (то ли подданный Игоря, то ли его союзник, глава независимой от Киева варяго-русской дружины, незадолго перед тем неудачно воевавший против Каганата на его южных границах). Хальги отправился на Царьград из района Керченского полуострова. Когда его корабли проходили около Корсуня (современный Севастополь, в то время — владения Византии), местный стратиг отправил к императору гонца с предупреждением об опасности. Параллельно весточку в Царьград отправили и болгары, вдоль побережья которых прошел флот Игоря.

Хотя армия и флот Империи в этот период вели боевые действия против арабов, императору Роману удалось организовать нападающим достойный отпор. В константинопольской гавани насчитывалось полтора десятка старых судов-хеландий. Пока русы занимались набегами на прибрежные районы, корабли были оснащены устройствами для метания греческого огня и 11 июня 941 г. эта новоорганизованная флотилия вышла навстречу основным силам Игоря. Сражение произошло у г. Иерон, на входе в Босфорский пролив. Справиться с громоздкими и неповоротливыми судами ромеев для русичей не составляло труда, и они ринулись навстречу византийскому флоту. По сообщению немецкого хрониста Лиутпранда Кремонского, Игорь даже приказал брать противника живьем — видимо, надеясь на последующий выкуп или продажу в рабство на восточных рынках. Однако факт наличия на хеландиях огнеметных устройств стал полной неожиданностью и настоящим шоком. Когда русы со всех сторон обступили противника, тот применил свое секретное оружие. Видя изрыгающееся пламя, от которого деревянные корабли моментально воспламенялись, суда, не попавшие под обстрел, стали отступать, а воины с горящих кораблей прыгали в воду, надеясь доплыть к своим или добраться до берега.

После Иерона русское войско оказалось разделенным, и, вероятно, отдельные отряды имели слабое представление о судьбе друг друга. Игорю с некоторой частью воинов (по сообщению византийского историка Льва Диакона, в его распоряжении оставалось порядка десяти кораблей) удалось-таки вернуться на Русь.

Однако большая часть ушла к мелководным гаваням Малой Азии, недоступным для громоздких, с глубокой осадкой, хеландий. Часть русичей отправилась в Вифинию (область на юго-восточном побережье Мраморного моря) для пополнения запасов продовольствия, но была разбита подошедшим на помощь столице отрядом патрикия Варды Фоки. Положение русов еще более ухудшилось, когда в район боевых действий подошла отозванная из Македонии 40-тысячная армия Иоанна Куркуаса и из Фракии — армия стратилата (высший командный пост в Империи) Феодора. Вариант отступления морским путем был осложнен господством ромейского флота и основательной потрепанностью после Иеронского сражения собственных кораблей.

Пытаясь избегать столкновений с византийскими контингентами, русы предавались грабежу на берегах Босфора. Они разоряли и сжигали церкви, в поисках добычи пытали и убивали местных жителей. Так продолжалось до начала осени. Но когда все четче стала вырисовываться угроза голодной зимовки на вражеской территории, была предпринята попытка прорыва сквозь морской заслон. Вечером 15 сентября русские корабли отчалили от берега, но были перехвачены. Второе морское сражение произошло у города Килы и закончилось также плачевно для русичей, как и первое. Судьба оставшихся в живых восстанавливается с определенной долей вероятности. Насколько можно судить, Хальги и его воины, не желавшие возвращаться домой без добычи, остались на византийских территориях. Согласно Кембриджскому документу (еврейское письмо, 960-е гг.) этот отряд с боями отступил в сторону Средней Азии, где практически полностью и погиб.

Игорь же, вернувшись домой, начал готовить поход-реванш, который состоялся в 943 г. В этот раз обошлось без кровопролития: узнав о надвигающейся опасности, греки сами выслали послов с предложением мира и денежной контрибуции. Юридически условия мира были закреплены соответствующим договором.

Этот поход стал последним в жизни князя. Зимой 944 — 945 гг. он погиб, собирая дань с древлян.

Первые нападения русов на мусульманские владения в каспийском регионе относятся к 864 (либо к 884) и 909 — 910 гг. В обоих случаях объектом нападения выступал крупнейший торговый порт Абаскун на берегу Астрабадского (теперь — Горганского) залива (нынешняя территория Ирана). В обоих случаях после нападения на город русы были перебиты. После второго поражения они, тем не менее, еще смогли захватить и сжечь город Сари, а после этого начать вторжение в Дайлем (территория северо-западного Ирана). Однако совместными усилиями населения Гиляна и Ширвана (территории современных Ирана и Северного Азербайджана соответственно) нападавшие были полностью разбиты.

Сведения об этих походах почерпнуты историками из сочинения арабского автора XIII в. Ибн-Исфандийара «История Табаристана». Т. е., от времени описываемых событий автора отделяло более двухсот лет. Тот факт, что ничего подобного не сообщают более ранние источники, путаница в хронологии да и сама обрывочность приводимой Ибн-Исфандийаром информации заставляет историков сомневаться, имели ли место эти походы в том виде, как они описаны, на самом деле?

Дополнительным аргументом служит указание из книги ал-Масуди «Золотые рудники и россыпи самоцветов» (написана в 920-х — 956 гг.). В рассказе об очередном нападении русов на каспийское побережье в 913 — 914 гг., он прямо утверждает, что этот набег стал первым, разорвавшим мирные отношения русов с мусульманским населением Прикаспия. И если информация Ибн-Исфандийара ставится под сомнение, то данные современника событий ал-Масуди специалисты оценивают как вполне достоверные.