Литературная Газета - Литературная Газета 6578 ( № 48 2016) Страница 13

Ода калмыцкой женщине

Нет, калмыцкая женщина не плачет.

Она мне напоминает Урсулу Игуаран,

Даже если муж у неё слизняк и растратчик,

А вся жизнь – череда семейных драм.

Она обходится без цветов на 8 Марта,

И что есть комплименты ей неизвестно.

Пусть в феминизм другие ударяются с азартом.

Ведь бóрцоги(1)  сами не родятся из теста.

Она может приготовить три блюда из курицы

И сшить выпускное платье дочери из подручных тряпиц.

Но суженый всё будет принимать как должное и хмуриться.

Хотя обязан, как перед святыней, падать ниц.

Она нянчится с сыном, которому за тридцать,

Работает шестнадцать часов и успевает по дому.

Она как белка в колесе не устаёт крутиться.

Без мам все страны в бардаке потонут.

Она поедет зарабатывать в Москву и Петербург без страха,

И ровно через месяц близкие получат перевод.

Жёны-калмычки вряд ли станут клясть, впустую ахать.

Мужьям-калмыкам просто сказочно везёт.

Коробки

Наверняка только любителям геометрии

Приятно

То, что вся наша жизнь

Квадратна.

Самая первая коробка – родильный дом.

В нём пелёнки, довольно промаслив,

И как это заведено, потом

Нас ведут в коробку под названием ясли.

Оттуда уже прямиком в коробку школы,

Где каждый правилами опутан.

И если твой череп не совсем полый,

Ты достигнешь коробки института.

Далее работа в какой-нибудь коробке.

А если, опять же, нехватка ума,

Конец может быть печально коротким:

Тебя ждёт решётчатая коробка – тюрьма.

Вот так вся наша жизнь – из коробки в коробку,

В которых всё ищем свой уголок.

Людей, отплясавших сполна свою чечётку,

Хранит последний деревянный коробок.

Всё-таки из этих коробок

Одна по душе мне лично:

Это коробка

Библиотеки публичной.

Молебен

Толпа толчками напирает в хурул,

Как будто овцы в кошару.

Внутри невыносимый гул.

Скопом пришли на Белую Тару.

Обувь небрежно свалили в прихожей.

Разутыми или в домашних тапках.

Неужели вот так, только попозже,

Мы ступим в твою землю, Амитабха?!

Густеет облако углекислого газа,

Хурул до отказа прихожанами напичкан.

Не все движимы религиозным экстазом.

В припадке женщина-эпилептичка.

Несчастную погодя увезли на скорой.

Не было солнца ни в лицах, ни на небе.

Монахи расселись посреди затора.

Начинался долгожданный молебен.

Опоздавшие препирались с охранником на входе.

Этим уже не удивить нас, впрочем.

Секундная заинтересованность в народе.

И – недоумение в глазах ринпоче.

Есть риск быть раздавленным при дележе аршáна(2).

Крик о помощи в бормотанье потонет.

Вам важнее печеньки с конфетками, но не Гаутáма.

Кажется, он вообще здесь неправильно понят.

Осень с жёлтыми пальцами курильщика

Осень с жёлтыми пальцами курильщика

Докурит ноябрьские папиросы.

Окурки достанутся удильщикам,

И камни заточат косы.

Молочный туман жирностью два и пять

Скрывает в себе ёжиков Норштейна,

Которые могут созерцать

И при этом таскают клейма.

Вокруг множество антигриппозных ниндзя.

Нервно шевелится «крик» Эдварда Мунка.

Любезные калмычки в цветных линзах,

Безарбидольность в аптечных пунктах.

Кому-то к несчастью, кому-то к радости –

Вроде бы это улыбки, но с горчинкой.

Опять закусывать подмышкой градусник

И оскорблять себя аскорбинкой.

Юные аргонавты употребляют арго.

Суета сует всегда рядом упрямо.

А я так же харкаю рифмой легко,

Поигрывая яблоком Адама.

1 Калмыцкая национальная выпечка

2 Аршан – целебный напиток

Великое родство

Великое родство

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Калмыкии

Теги: поэзия Калмыкии

Григорий Авджаев

Родился в 1953 году в Новосибирской области. Поэт, прозаик, переводчик. Автор поэтических сборников «Сокровенное», «Я приду, только ты позови», «Энкр Хальмгдан» («Милой Калмыкии»), «Прикосновение Луны», «Волги волшебные песни», документально-художественной книги «Асмуды». Автор многих научных статей по истории Калмыцкого ханства. Член Союза писателей России. Лауреат премии «Золотое перо России». Живёт в Элисте.

* * *

«Уваженью к степи надо вечно учиться,

Чтоб мужчиною стать!» – так учили меня.

Повзрослел ли, когда быстрокрылою птицей

На лету майский ветер шальной обгонял?

Не тогда ли познал возмужания цену,

Когда вольных коней укрощала рука,

И летела с боков их горячая пена,

Превращаясь на небе моём в облака?

Может, я повзрослел в тот отчаянный вечер,

В тот заветный, тревожный, загадочный час,

Когда девичьи губы раскрылись навстречу,

Как цветочный бутон, для меня в первый раз?

Нет, тогда лишь оно наступило – взросленье,

В тот стремительный и нескончаемый миг,

Когда вспыхнуло вдруг и пришло озаренье –

Я родство с тобой, степь моя, сердцем постиг.

Я не грежу теперь о несбыточном чуде,

Не богатства и славы – хочу одного:

На земле моей вечной всегда да пребудет

И в потомках великое это родство!

* * *

В добро и счастье снова сердце верит,

Как в тёплый дождик верит майский сад.

И потому в распахнутые двери

Без опасенья ласточки летят!

О, степь моя, омытая грозою,

Ты – жизнь и свет, вернее, жизни свет!

Побегом и травинкою любою,

Весной клянусь: тебя прекрасней нет!

И выше нет заветных устремлений,

Чем сохранить тебя, земля моя!

Чтоб донесла до новых поколений

Живительная памяти струя

И поиски твои, и обретенья,

И каждый миг, и бесконечный путь,

И ласточек, и этот день весенний

Калмыкии… И в этом жизни суть!

* * *

Степь расцвела улыбками цветов,

И жить весной, наверно, стоит ради

Того, чтобы увидеть: хан ветров –

Калмыцкий ветер травы нежно гладит.

Тому свидетель – солнечный рассвет,

Что в чистом поле набирает силу.

Да будет каждый тем теплом согрет!

Не откажи, заветное светило!

Побудь ещё заступником весны,

Её судьбой, творцом и чародеем!

Тому нет в мире меры и цены,

Как в этот час мы сердцем молодеем!

* * *

Лежит в степи глубокий конский след,

А в нём – вода, нет – неба синева!

Я помню это с тех пастушьих лет,

Где солнышко, коровы и трава.

Напиток и сайгаков, и богов –

Хрустальная, с горчинкою вода.

Не пил потом – поклясться вам готов –

Я ничего вкуснее никогда!

Теперь всё заменил водопровод,

Желающим «родник» везут домой.

Но кто степное чудо видел, тот

Водицу мёртвую не назовёт живой. 

Перевёл Юрий Щербаков

Времена жизни

Времена жизни

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Калмыкии

Теги: поэзия Калмыкии

Алексей Скакунов

Родился в 1941 году, член Союза российских писателей. Автор сборников стихов и поэм «Серебряные гривы» (2004), «Заглянуть за горизонт» (2006), «Пока горит свеча» (2008), «Проталины» (2011). Его стихотворения печатались в газетах и журналах Калмыкии, Москвы, Башкирии, Кабардино-Балкарии, Чечни и др. Лауреат премии им. А.С. Грибоедова.

Метель

Метель клубилась, валом шла,

И мглистой пляскою теней,

Как на экране, жизнь текла,

Вся сплошь из наваждений...

Метались стаи странных птиц

С размытою окраской.

Темнели серпики стариц

Под мутно-серой ряской.

То наплывали облака

Тугим неровным строем.

Пыхтело клубами парка

Снадобье колдовское.

То массой грудились тела

В шеренге – под конвоем

Колонна по степи ползла

Средь посвиста и воя.

Или какой-то дикий зверь

Точил о стены рожки

И ударял копытом в дверь

Нетопленой сторожки.

То ль, закусивши удила,

Вся в пятнах кобылица

Хвостом и гривой снег мела,

Бросая его в лица...

И было жутко и темно –

Который час без света! –

Глядеть в намёрзшее окно,

Чтоб рисовать всё это.

Деревня