Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011) Страница 14

Тут можно читать бесплатно Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011). Жанр: Документальные книги / Публицистика, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011)

Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011)» бесплатно полную версию:
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011) читать онлайн бесплатно

Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6337 ( № 33 2011) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Литературка Литературная Газета

– Тютчев, которого вы любите, тоже высказывался по этому поводу.

– Совершенно верно. Ведь это он сказал: «В наш век стихи живут два-три мгновенья, / Родились утром, к вечеру умрут...» – и жил с этим ощущением своей ненужности и безвестности, но стихи продолжал писать до самой смерти. А вспомним Фета – увидим то же самое: последняя его книга «Вечерние огни», изданная небольшим тиражом, всего в 700 экземпляров, стояла в книжных магазинах и не раскупалась.

Даже в XX веке, который, как нам сейчас кажется, был веком необычайного подъёма и расцвета поэзии, не кто иной, как Тынянов, в 1924 году в своём «Промежутке» писал о том, что стихи не востребованы, что их заслоняет проза. И это при том, что пишет он в своей статье о Маяковском, Пастернаке, Мандельштаме, Ахматовой, Ходасевиче, Есенине, Тихонове, вспоминает Хлебникова, который недавно умер, – поэтов великое множество, а Тынянов недоволен! Вот и мы сегодня недовольны тоже.

У меня в своё время были стихи, которые начинались так: «Стихи – архаика. И скоро их не будет. / Смешно настаивать на том, что Архилох / Ещё нас поутру, как птичий хохот, будит, / Ещё цепляется, как зверь, чертополох». Это ощущение неблагополучия время от времени возникает, и, может быть, оно в каком-то смысле плодотворно, потому что заставляет задуматься о том, что же требуется от поэта.

И тут видишь, что стихов сегодня пишется очень много, но поэты слишком часто заняты собой, исключительно собой, их не волнует окружающий мир, да и писать они хотят «темно и вяло», так, чтобы их никто не понимал. Смысл из стихов уходит, остаётся некая бессмыслица, часто нарочитая, да ещё лишённая знаков препинания.

– Не кажется ли вам, что небрежение знаками препинания происходит отнюдь не от неумения их правильно расставить?

– Такой поэт не ставит знаки препинания, чтобы запутать читателя, произвести на него впечатление, обратить на себя внимание хотя бы подобным способом. Но мы-то, читая стихи, в уме всё равно расставляем и запятые, и двоеточия, и тире. И тогда перед нами предстаёт некий вполне заурядный текст во всём своём убожестве. Так что нечего валять дурака и лишать стихи знаков препинания – это то же самое, что предложить музыканту отказаться от нотных знаков. «Ты, нежная! Ты счастье мне сулила, На суетной земле…» Представьте себе, что Фет убрал бы здесь запятую и восклицательный знак! Всё бы рухнуло.

– Неужели всё так безрадостно?

– Разумеется, кроме множества жуликов и графоманов есть и в наше время настоящие поэты. И не только в столице, но и в провинции. Могу кое-кого назвать: в Москве это Олеся Николаева, Евгений Рейн, Олег Чухонцев, Юрий Кублановский, Сергей Гандлевский, Дмитрий Быков, Михаил Синельников… В провинции – Светлана Кекова из Саратова, Ирина Евса из Харькова, живущий в Омске Олег Клишин, Владимир Крюков из Томска, Дмитрий Кантов из Владимира… Всех не перечислить. Петербург тоже поэтами не обделён: Алексей Пурин, Давид Раскин, Александр Танков, Алексей Машевский, Иван Дуда, Александр Леонтьев, Валерий Трифонов, Александр Фролов, Вероника Капустина, Елена Ушакова, Елена Елагина, даже уехавшая в Барселону уроженка Петербурга Ксения Дьяконова и Владимир Шемшученко… Я могу продолжить перечень, но давайте на этом остановимся. В таких случаях всегда чувствуешь вину перед теми, кого не назвал, прошу у них прощения.

– Три четверти века для поэта много или мало?

– Должен признаться, что юбилей – ужасное слово, невесёлое мероприятие, и оно портит мне настроение. Но вот что следует заметить: ругая нынешнюю жизнь и нынешний век, мы, наверное, несправедливы. Люди стали жить дольше. И здесь я могу сказать с некоторым удивлением и удовольствием о том, что возраст – не повод для того, чтобы «закрывать лавочку», отказаться от стихов. Оказывается, можно писать стихи и в семьдесят лет, и дальше – во всю силу; можно и понять кое-что, чего в юности и в более зрелом возрасте не понимал. Надо сказать спасибо неизвестному Дарителю за возможность узнать что-то новое, чего до сих пор не знал, осмыслить что-то по-другому: ведь жизнь непредсказуема, таинственна и богата неожиданностями. Когда думаю о своей жизни, я понимаю, что прожил не одну жизнь, а несколько. Первая – это детство, война, весь ужас тридцатых-сороковых… Вторая – это молодость, надежды и перемены к лучшему, хрущёвская «оттепель». Потом опять – угасание надежд в брежневские времена. Потом ещё одна жизнь – это новые перемены, которые, как бы мы ни ругали наше время, привели, безусловно, к невероятным изменениям. Я, беседуя с вами, говорю свободно и абсолютно не думаю ни о какой цензуре, и опубликовать могу всё, что хочу. Грех жаловаться. И, конечно же, политическими переменами и перепадами жизнь не исчерпывается, ведь жизнь – это любовь, это дружбы, это книги, поездки, знакомства с людьми, это работа за письменным столом, это осмысление жизни и возможность обрести внутреннюю свободу даже в самые нелёгкие времена… «Тучка, ласточка, душа! / Я привязан, ты – свободна» – это было сказано мной в стихах 1969 года.

– А что ещё вас беспокоит в нынешней поэзии?

– Мне не нравится нытьё в стихах. Ноют и ноют. Всё-то у них плохо. Ничего, кроме выпивки, не остаётся. Всё тускло. Всё скучно. Ну прямо по Лермонтову: «И скучно, и грустно, и некому руку подать…», только у него об этом сказано в прекрасных стихах, а наши поэты похожи на юнкера Шмидта из Козьмы Пруткова, который «хочет застрелиться».

Иногда мне хочется спросить ноющего поэта: «Ну скажи, пожалуйста, а когда бы ты хотел жить? В какие времена? Ну вот тебе сейчас так скучно, так плохо. Всюду валяются бутылки из-под пива… Всюду грязь, всюду мерзость, тебе, такому прекрасному, ни на кого не похожему, никем не понятому, некуда деться… А скажи, пожалуйста, в 1917 году тебе было бы лучше? А в 1930-м? А в 1937-м? В 1941-м? В 1949-м? А может быть, тебе было бы хорошо при Николае I? Даже если бы ты был крепостным мужиком? Или при Александре III? А ты Блока читал, дорогой? Тогда, может быть, вспомнишь: «Рождённые в года глухие / Пути не помнят своего. / Мы – дети страшных лет России – / Забыть не в силах ничего». Так что, Блок врал, по-твоему?!»

– И как же быть?

– Мне кажется, что нужно себя одёргивать, напоминать себе о мужестве, обязательном для живущего, – в любые времена. А пишущему стихи вообще повезло: «Дар, – сказал Баратынский, – это поручение». И это поручение должно быть выполнено. Важно знать, зачем пишутся стихи, зачем пишется музыка, зачем художник склоняется над мольбертом? Поэт ведёт интимный разговор с глазу на глаз с провиденциальным, как сказал Мандельштам, собеседником. Ты не представляешь себе своего читателя. Ты не знаешь ни его внешности, ни образа мыслей, ни его рода занятий. Ты пишешь, если можно так сказать, для неведомого собеседника, похожего на тебя, но он лучше, добрее, умнее, отзывчивее, чем ты… И очень хочется, чтобы он тебя понял, чтобы приложил твои стихи к своему сердцу.

А ещё помогает мне странное, но очень важное для меня ощущение: я стараюсь писать так, чтобы мои стихи понравились моим предшественникам. Иногда, написав стихо­творение, думаю: «А как бы его прочёл Иннокентий Анненский? А как бы отнёсся к этим стихам Пастернак?» Задача трудная, наверное, не­скромная, но её, мне кажется, надо перед собой ставить.

– А кому вы доверяете из современников? Кто первый ваш читатель?

– Первый читатель моих стихов – моя жена Елена Невзглядова. У нас с ней нет расхождений в понимании поэзии, поэтому мы и живём вместе. Она точна в оценках, и я чрезвычайно дорожу её мнением. Есть и друзья, и не обязательно пишущие, мнение которых для меня важно. И, конечно же, это читательское мнение. После выхода каждой книжки я получаю отклики, письма – и бесконечно за них благодарен. «Сочувствие» нам и впрямь даётся «как благодать». Не понимаю тех пишущих, кто говорит, что читатель им не нужен. Может быть, они, счастливцы, самодостаточны и ни в ком не нуждаются, но я этому кокетству не верю и такого счастья не хочу. Насколько же мне понятнее поэт, воскликнувший: «Читателя! советчика! врача! / На лестнице колючей разговора б!»

– Критики вам много крови портили?

– У меня нет большого доверия к сегодняшней критике. Среди критиков есть и талантливые люди, как правило, перешедшие в нынешнюю из предыдущей эпохи. С критиками мне и везло, и не везло. Меня всю жизнь и ругали, и топтали (достаточно вспомнить статьи в газете «Смена», в журнале «Крокодил», в центральной «Правде»), и в то же время хвалили. Я и в те годы не жаловался, и сегодня не стану. Кроме того, преимущество моего возраста заключается в том, что вряд ли кто сможет сказать мне нечто, чего бы я не знал о своих стихах. А несправедливая, злобная критика меня уже не волнует: стихи написаны, я сделал то, что за меня никто другой бы не сделал, – и другой судьбы себе не хочу. «Услышишь суд глупца и смех толпы холодной, / Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм». Этот пушкинский завет меня не раз выручал и в молодые годы, тем более – теперь. «Ты сам свой высший суд» – и это абсолютно точно.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.