Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6324 ( № 20 2011) Страница 16

Влада АБАИМОВА

***

Налево – пустеет поле, направо – хиреет деревня,

А над дорогой – небо, под которым нет места

Юродивым, пасынкам века и христовым невестам.

Интернаты традиционно пахнут кислым и древним.

А что вы ждали – хоромы? Может, клумбы и пруд?

Отсюда бежать некуда – потому-то и не бегут.

Девочки слабоумные шьют мальчикам трусики.

…Как я жила раньше, пока этого не знала?

Выкидыши России-матушки и батяни-Урала,

Веснушчатые, вихрастые, как на подбор, русские.

Мазня называется арт-терапией, но, знаешь ли,

Мамы и папы из их рисунков давно ушли.

Ну и что, что после обеда снова придут баптисты

И будут проповедовать спасение для нищих духом.

А им всего-то и надо, чтоб их кто-то потискал,

Но небо, как куртка на молнии, застёгнуто глухо.

Извините, тут курс падает, а мы

со своими детьми.

Безногий, вот тебе помощь – подойди и возьми.

Владе Абаимовой из Оренбургской области 20 лет. Учится в торгово-экономическом университете. И несмотря на столь прагматический подход к профессии, пишет стихи. Не всё в них пока совершенно. Но есть то, чего нет в поэзии большинства сегодняшних начинающих. Абаимова пытается нелицеприятно и бесстрашно отвечать на вопросы, которые ставит время перед её поколением. Влада – лауреат премии «Капитанская дочка». Уже это даёт ей право от имени племени «младого, незнакомого» выступить в номере «ЛГ», приуроченном к дню рождения Пушкина.

***

Милые, бросьте, не унижайтесь –

Они не слушают ваши протесты.

Крышку уже подпирает тесто,

Дойдёт до края – осадят ножами.

Но это не край. И ещё есть время

Собраться с духом, раздать на память

Всё, что любил, заронить своё семя

И лишь оберег на себе оставить.

Нам страшно. Мы не герои, не воины,

Но мы готовы стоять за Россию.

И когда жить станет невыносимо,

Дай Бог нам сил умереть достойно.

***

Жизнь без боли – словно хлеб без соли,

Сытно, только пресно и невкусно.

Лучше пусть кусок застрянет в горле.

Это нам привычнее. По-русски.

Нам – или жара, или морозы.

Нам – или разгром, или победа.

Нам – мешать в стакане кровь и слёзы.

Нам – писать стихи на грани бреда.

Вам комфорт привычен с колыбели,

А проблемы – так они чужие.

Молодцы, ведь это вы – сумели.

Молодцы, ведь это вы – дожили.

Мир наш на куски разорван, скомкан,

Сувенирами на память роздан.

Вам досталась честь из тёплых комнат

В телескоп смотреть на наши звёзды.

Земля

До Казахстана – четыре часа пути.

Под колёсами – разнотравье резное.

Где-то вдали тонко птица свистит,

А может, мне это чудится из-за зноя.

Плавит вокруг себя синеву оно –

Всемогущее солнце степных далей.

Наверное, так и было давным-давно,

Когда женщин за золото продавали.

Когда дышишь пропылённой землёй,

От неё будто перенимаешь силу.

На губах каждого, кто здесь лёг,

Песнь о родине на сотни лет застыла.

Древним знанием пахнет эта земля.

Под ногами – прах мёртвых империй.

А колёса пылят, и пылят, и пылят...

А душистые травы зреют и зреют...

***

Зачем ты жил? Чтоб правнуки твои

Продали на базаре ордена.

И ни страны, ни дома, ни семьи…

Что сделаешь – такие времена.

Зачем ты умер? Чтобы эта шваль,

Которой от роду не больше двадцати,

Орала дурным голосом: «Зиг хайль!»,

Сметая обелиски на пути.

Зачем, зачем? Неужто ради них?

От плоти плоть, от крови кровь. И вот –

Народ, не помня подвигов твоих,

Тебя же без сомнений предаёт.

***

Вино глотали из липких стаканов,

Курили в тамбуре, зябко ёжась…

Это было, кажется, так недавно,

Когда у всех была содрана кожа.

Теперь у каждого есть ребёнок,

И каждый занят ненужным делом,

И «капля крови на нитке тонкой

Уже сияла», как ты нам пела.

Какие ветры сейчас полощут

Ваши волосы и знамёна?

Мы так и не научились быть проще,

Не выполоскать осадок солёный.

Рассыпались фенечки по тротуару,

Звеня бисерными слезами.

Ложишься – юным, встаёшь – старым.

Что стало с нами, что стало с нами?

***

Этот город уже не тот,

У него другая душа.

Ни к чему надевать пальто –

Лучше в форточку подышать.

Этот город мне незнаком,

Будто бы целый век прошёл.

Я со всех четырёх сторон.

Чемодан мой слишком тяжёл.

Этот город уже не мой,

И никто из нас встрече не рад.

Я-то думала, что домой.

Оказалось – всего лишь назад.

***

О чём же нам плакать, если сей

Мальчик с глазами ягнёнка

Лежит в отделении опухолей

Уже чёрт знает сколько.

О чём же нам плакать, если сия

Девочка в грязном платье,

Не пившая сока «Моя семья»,

Трёт синяк на запястье.

Никто не спасёт и не сохранит,

Слова ничего не значат.

Но о чём же нам, если даже они

Не плачут, не плачут, не плачут.

***

Идём, перед собою глядя,

Поглощены своей заботой,

Не замечая, что навстречу

Земля, как сердце, распахнулась.

Деревьев чёрные прожилки

На фоне сумрачного неба

И снег в подпалинах песчаных…

О красоте здесь нет и речи.

И мы проходим равнодушно,

Чтобы потом, в тиши музея,

Пейзажем этим восторгаться,

Как будто на холсте он лучше.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Ради искреннего слова

Литература

Ради искреннего слова

Александр СОРОКИН

Выпускник МИИТа и Литературного института им. Горького. Автор трёх поэтических книг. Победитель четвёртого Московского международного поэтического конкурса «Золотое перо – 2007» в номинации «Лучшие стихи о москве».

У РАБОЧЕГО СТОЛА

Не считая за науку

своевольный ход строки,

полюбил я плыть по звуку,

как по звёздам – моряки.

На привольном бездорожье,

слыша дальних стран прибой,

без границ и без таможни

выбираю край любой.

Пусть недолго это длится –

а без странствий жизнь скучна, –

я не буду торопиться

жемчуг выловить со дна.

Так проходит час за часом,

день за днём – года бегут…

Есть ли карта, где указан

мой несбывшийся маршрут?

Мне бы обернуться птицей,

да природа не дала.

Буду в комнатке ютиться

у рабочего стола.

Скучным дням я цену знаю

и, ведом своей звездой,

на дворец не променяю

клетку с дверцей золотой.

ТАК БЫВАЕТ

Ярких дней промежуток

короткий

нам напомнил о солнце не зря:

мы плывём перевёрнутой лодкой

по холодным волнам октября.

Днище неба промокло без пакли,

землю в озеро луж превратив.

Бьют о жесть монотонные

капли,

сочиняя бездомный мотив.

Что-то будет ещё,

что-то будет,

перетерпим – и станет ясней.

Дни мелькают в осенней запруде

полосатой гурьбой окуней.

Срок настанет – и вынырнет рыба

золотистого нового дня.

Непогода в глазах твоих, ибо

ты в других не находишь меня.

Так бывает, поверь, так бывает:

мир простужен и холодно в нём,

солнце долгие тучи скрывают…

Мы вернём наше солнце, вернём!

ВЕРЮ

Среди дрязг и фанаберий

трудно биться об заклад,

но себе я всё же верю

и земле поверить рад.

К вере нет дороги торной.

Путь без веры – звук пустой…

Ради пьяни подзаборной,

ради власти не святой,

за блудницу и за вора,

богача и трепача,

за отребье хуже сора,

за пропавших сгоряча;

ради искреннего слова

и проснувшихся сердец,

ради мира остального,

ради жизни, наконец, –

в смуте, слабости и силе

(ей, всесветной, не до сна)

поднимается Россия,

небом заговорена…

Я ГОТОВ

Забываю о жизни и смерти

и не знаю, молиться кому

в золотые мгновения эти –

их умом я никак не пойму:

залетая незнамо откуда,

увлекая незнамо куда,

воспаряют слова из-под спуда

и ложатся на лист без труда.

В них так много нежданного

света

и задора, грозящего тьмой!

– Ты готов поплатиться за это

своей честью и жизнью самой?