Александр Шубин - Ритмы истории Страница 16

В период формирования будет происходить быстрый рост информационных технологий, которые, однако, еще не будут преобладать над индустриальными. Обострится борьба за информационные поля и ресурсы. Основное противоборство между истеблишментом и гражданским обществом будет вестись вокруг проблемы монополии на информацию (при этом мощные информационные монополии будут также действовать под флагом свободы слова, поскольку покушение на их права будет трактоваться как подавление свобод); свободы бизнеса (которая будет ограничиваться под давлением общественных организаций). Будет происходить раздел сфер влияния между наднациональным истеблишментом, регулирующим космополитичные информационно-финансовые поля, и многоярусными локальными центрами влияния вплоть до самоуправляющихся производств и поселений. Преобразования в странах «очага» новой «мировой революции» вызовут трудности в их взаимоотношениях с теми ведущими индустриальными державами, которые еще не перешли в новую эпоху либо при переходе сумели избежать больших изменений. Еще одна важная проблема, с которой лидеры цивилизации столкнутся в это время или несколько позднее — переход большой группы стран Третьего мира в эпоху конфронтации, что может в условиях резко обострившейся демографической проблемы вызвать в них революционный взрыв, превосходящий масштабы большевистской революции, с неизбежной «революционной» экспансией против «буржуазного» Севера (вероятно — под радикально-исламистскими лозунгами).[39] Учитывая ресурсную зависимость Запада от Третьего мира, это может дестабилизировать всю экономическую систему, которая казалась оптимальной в индустриально-этакратическую эпоху, и привести к новой волне интегральных революций. Однако необходимость сопротивляться экспансии с Юга может привести к вхождению в период реакции, сводящий на нет общественные достижения прошедших двух периодов, но ускоряющих военно-технологическое развитие. Подобные диспропорции скорее всего затормозят развитие даже наиболее динамичных стран Запада, после чего лидерство перейдет к странам третьей группы. Судя по логике резонансов, она будет состоять из стран славянского культурного блока, более предрасположенных к общинно-социалистической парадигме новой эпохи. Помощь славянского мира даст Западу шанс не только справиться со своими проблемами, но и провести демонтаж авторитарных структур периода *61* там, где они образуются, после чего влияние административно-финансового истеблишмента заметно ослабеет (тем более что информационный истеблишмент вероятно выступит на стороне сторонников «либерализации»). Это будет сопровождаться выходом из-под контроля двух первичных слоев третьего — ассоциированных производителей информации, прежде недостаточно самостоятельных. Их успехи — свидетельство возобладания информационного сектора над индустриальным.

Бурные первые десятилетия XXI в. совпадут с фазой становления эпохи, и останутся в истории десятками революций разного типа, военными столкновениями между Севером и Югом, регионализацией государств и формированием влиятельных наднациональных союзов, этноконфликтами и терроризмом, революцией в Китае (период *54* здесь придется, вероятно, на грань веков), ослаблением стран Запада и усилением стран Восточной Европы, множеством региональных переворотов и бурным изменением технологий, исходом населения из городов в поселения, состоящие из коттеджей, насыщенных аппаратурой, массовым освоением электроники и новых типов коммуникаций, обострением экологического кризиса. Эта проблема, наконец, станет очевидной для всех, тем более, что ослабление индустриализма нейтрализует группы, препятствующие экологической перестройке общества. Там, где экологические процессы не примут необратимого характера, социально-экономическая структура нового общества будет способствовать экологизации. В других ситуациях экологические катастрофы не только приведут к гибели масс людей и установлению авторитарных режимов под флагом борьбы с «нежданной» опасностью, но и к глобальным последствиям, затрагивающим интересы всего мира. К сожалению, только после перехода к периоду равновесия передовые общества смогут оказать широкомасштабную помощь жертвам катастроф. Поэтому длительное время потомки нынешних людей, равнодушных к экологическим угрозам, будут расплачиваться жизнью за бездействие наших современников.

Период равновесия ведущих стран мира будет сопровождаться бурной деиндустриализацией, деурбанизацией, ростом информационного сектора, укреплением социальных и политических институтов интеграции, смягчением экологической проблемы.[40] Локальные и транснациональные структуры, окончательно разделив сферы влияния, установят фактический союз, удивляющий свидетелей былой борьбы. Упрочение социума позволит остановить экспансию Юга и как-то нормализовать отношения с ним. В то же время «окостенение» социальной структуры будет вызывать недовольство как у третьего слоя (ассоциированные производители информации), так и у растущего четвертого слоя — атомизированных производителей информации и маргиналов, особенно молодежи, акселерация которой из-за информационной насыщенности будет происходить небывалыми темпами. Недовольная «застоем» масса «индивидуалистов» будет продуцировать непредусмотренные социальным порядком духовные техники, которые могут оказаться опасными для людей и коммуникаций.

Все это определит динамику периода конфронтации эпохи интеграции. Она начнется атакой самоуправляющихся производителей информации против всех жестких структур, корпораций, традиций, против остатков монополизма, бюрократизма и теневого регулирования и мафиозности. Однако в этой борьбе «индивидуалы» зайдут гораздо дальше, чем «общинники», все же приверженные определенным традициям и нуждающимся в координации производственного процесса. Одновременно в борьбу вмешаются осколки индустриального общества, бунты которых напомнят, что не все жители еще вошли в информационную элиту. Дезинтеграция общества не позволит избавиться от многих проблем предыдущего периода и, вероятно, ухудшит условия жизни. Это вызовет консолидацию второго и третьего слоев на консервативной основе, но «деструктивная» коалиция, как это обычно случается в конфронтации, может усилиться за счет первого слоя, потесненного в начале «революции». Саботаж «индивидуалов» может быть очень эффективен и парализовать информационную инфраструктуру страны. Но, в конце концов, общество или найдет компромисс с ними, или, что более вероятно, найдет способ временно нейтрализовать «агрессию изнутри».

В период нормализации информационный сектор уже будет откровенно преобладающим, и доминирующие слои будут обеспокоены прежде всего проблемой «индивидуалов». Возможно, это вызовет усиление контроля над движением информации. Эффективным решением социальных и демографических проблем может стать космическая экспансия. Необходимость сохранения традиций, доказанная предыдущим периодом, и интенсивные духовные поиски, характерные для всей информационной фазы, приведут к росту религиозного фактора, который также первоначально может способствовать смирению страстей. Когда острота противоречий притупится, общество сможет перейти к интеграции.

Интеграция эпохи интеграции может стать своеобразным «золотым веком», эдаким социалистическим идеалом с важным дополнением в виде утверждения религиозного сознания. Прежние четыре слоя постепенно будут образовывать два основных — транснациональные (возможно — космические) ассоциации индивидуумов и локальные ассоциации ассоциаций. Между ними будет вестись духовная борьба в форме разнообразных дискуссий. Широкий плюрализм будет иметь, однако, некоторые ограничения, связанные с существованием информационного «вредительства», которое сохранится как социально-политическое явление. Более передовым странам удастся растопить лед империи, возникшей в результате революции в Третьем мире, и приобщить ее осколки к благам информационной цивилизации. Это общество в силу своей широкой открытости будет очень уязвимо. Результатом может стать победа в ряде ведущих стран какой-либо духовной партии (вероятно — религиозной или псевдорелигиозной) и переход к периоду «синтеза». Впрочем, эти события уже вряд ли относятся к истории XXI века.

Крушение подобного режима откроет дорогу новой эпохе — развитому информационному обществу. Его модель, вероятно, будет основана на свободных ассоциациях производителей информации, регулируемых неким подобием центра, авторитет которого будет опираться прежде всего на превосходство знания (такая структура может быть воспроизведена путем сравнения признаков информационной эпохи и признаков периода синтеза). Вероятно, стратификация этого общества будет определяться уже не столько социальными признаками, сколько соотношением в психике субъектов духовного, косного (в данном случае — деструктивного) и животного начал. Соответственно, и динамика сил будет далека от привычной нам социальной логики. Поэтому мы ограничимся здесь только предположением, что смысл этой эпохи будет заключаться в подготовке человека к переходу к новому, надцивилизационному состоянию, для которого характерно абсолютное преобладание информационного начала. Сам процесс такого перехода будет проходить в эпоху импульса, смысл которой легче обсуждать в рамках теологии, чем социально-исторического исследования.