Уистан Оден - Стихи и эссе Страница 17

"И этот секрет открылся, как это случалось всегда,"[103]

И этот секрет открылся, как это случалось всегда,Рассказ восхитительный вызрел, чтоб близкому другу: "О, да!"В сквере над чашкою чая, ложечкой тонкой звеня:"В омуте черти, милый, и дыма нет без огня."

За трупом в резервуаре, за привиденьем в петле,За леди, танцующей в зале, за всадником хмурым в седле,За взглядом усталым, за вздохом, мигренью, прошедшей зараз,Всегда сокрыта история, иная, чем видит глаз.

Ибо, вдруг, голос высокий запоет с монастырской стены,Гравюры охотничьи в холле, запах кустов бузины.Крокетные матчи летом, поцелуй и пожатье руки,Всегда существуют секреты, интимные эти грехи.

КТО ЕСТЬ КТО[104]

Листок бульварный вам все факты принесет:Как бил его отец, и как он, дом покинув,Сражался в юности, и то, что, в свой черед,Великим сделало его, на подвиги подвигнув.Как он охотился, рыбачил, открывал моряК вершинам гор карабкался, боясь до тошноты.Новейшие биографы его твердят не зря:Любя, он пролил море слез, как, в общем, я и ты.

А та, кто изумляет критиков иных,По ком он так вздыхал, свой дом не покидала,В нем хлопоча чуть-чуть, хотя, вполне умело;Могла еще свистеть и долго в даль глядела,Копаясь днем в саду, и редко отвечалаНа длинные послания его, но не хранила их.

"О, что долину, взгляни, разбудило"[105]

О, что долину, взгляни, разбудило       Будто то грома раскаты, раскаты?Это солдаты в красных мундирах, милый,       Это идут солдаты.

О, что там так ярко всю даль осветило,       Я вижу ясно, это не просто, не просто?Отблески солнца на ружьях их, милый,       И легка их поступь.

О, сколько оружья, двум войскам б хватило,       Зачем же им столько, сегодня, сегодня?Да это ученья обычные, милый,       Или же кара Господня.

О, что намерения их изменило,       Уже миновали селенье, селенье?Приказ получили иной они, милый,       Ты — почему — на колени?

О, может приказано, чтоб поместили       В больничке; им доктор поможет, поможет.Но раненых, вроде, не видно там, милый,       Да и коней стреножат.

О, старому пастору власть не простила       За то, что с амвона грозит им, грозит им?Но церковь они миновали милый,       Не нанеся визита.

О, фермеру с рук до сих пор все сходи       Кто ж им, лукавым, обижен, обижен?Нет, мимо фермы бегут они, милый       Все ближе и ближе.

О, где ж твои клятвы — вдвоем, до могилы,       Куда ты? Останься со мною, со мною,Ну что ж, не сбылись обещания, милый,       Мне время — расстаться с тобою.

О, у ворот уже сломан замок       Что ж во дворе псы не лают, не лают?По полу топот тяжелых сапог.       И их глаза пылают.

БЛЮЗ РИМСКОЙ СТЕНЫ[106]

Над вереском ветер. Сыч воет в лесу.Вши под туникой и сопли в носу.

Дождь барабанит, дырявя мой шлем,Я стражи на Стене, но не знаю зачем.

Туман подползает сюда из низин,Подружка в Тангрее, я сплю один.

Аулус у дверей ее шляется гордо,Противны манеры, тем более морда.

Пусть рыбе кадит христианин Пизон,В молитвах его поцелуй невесом.

Кольцо, что дала, я отбросил — не нужно!Хочу я подружку и плату за службу.

Когда б с одним глазом я был ветеран,Я бил бы баклуши, плюя в океан.

GARE DU MIDI[107]

Неприметный скорый с юга, суетана перроне, в толпе лицо, коему собратьс галунами оркестр мэр не удосужился, ноотвлекает взгляд что-то по поводу ртас тревогой и жалостью, несмотря на холод,валит снег. Сжимая руками немудреную кладь,он выходит стремительно, инфицировать город,чье ужасное будущее предрешено.

МОНТЕНЬ[108]

Из окна библиотеки мог видеть онКроткий пейзаж от грамматики в страхе.И города, где лепет — принудителен,И провинции — если заикаешься — кончишь на плахе.

Когда Реакция начнет народ мутить,Не много же ей возьмет, надменной и бесполой,Обильную страну вообще оставить голой,Оружье Плоти дав, чтоб Книгу победить.

Столетью зрелому продлиться не дано,       Когда благоразумной чернью правят бесы.       И сладострастное дитя любовь зачать должно,

Сомненье сделав методом познанья,Кокоток письма содержаньем мессыИ леность чистым актом покаянья.

БРЮССЕЛЬ ЗИМОЙ[109]

Разматывая струны улиц, куда — бог весть,минуя фонтан молчащий или замерзший портал,город от тебя ускользает, он потерялнечто, утверждавшее — "Я есть."

Только бездомные знают — есть ли,местность обычно к скромным добра,несчастья их собирают вместеи зима завораживает как Опера.

Ночью окна пылают в богатых домах, такфермы горят, обращая окрестности в прах,фраза наполнена смыслом, что твой фургон,

взгляд собеседника опережает твой — кто он?И за пятьдесят франков купит право чужаксогреть этот бессердечный город в своих руках.

"Хочешь милого увидеть,"[110]

Хочешь милого увидеть,И не выть в тоске?Вот он в сумраке с борзыми,Сокол на руке.

Не подкупишь птиц на веткеЧтоб молчали. ПрочьНе прогонишь солнце, зыркнув,Чтоб настала ночь.

Ночь беззвездна для скитальцев,Ветер зол зимой.Ты беги, посеяв ужасВсюду пред собой.

Мчись, пока не станет слышенПлач извечный волн.Выпей океан бездонный.Ох, и горек он.

Там, в обломках корабельных,Где песок зыбуч,Отыщи, сносив терпенье,Золоченый ключ.

Путь тебе к мосту над бездной,На краю земли.Купишь стража поцелуемПроходи. Вдали

Замок высится безлюдный.Ты успела в срок.Поднимайся по ступеням,Отопри замок

Позади сомненья, страхи,Проходи сквозь зал;На себя взгляни, сдуваяПауков с зеркал.

За панелью ножик спрятанВидишь? Молодец!Нож воткни себе под сердце.Лживей нет сердец.

ТЕ, ОДИНОКИЕ, КТО ИХ ВЫШЕ[141]

В шезлонге, в тени, я удобно лежалИ думал под шум, что мой сад издавал,Разумно природой устроено, знать, —От птиц и растений дар речи скрывать.

Вдали некрещенный щегол пролетелИ все что он знал, на лету и пропел.Цветы шелестели, ища, так сказать, пару.А коль не судьба, самим пароваться в пору.

Из них никто не способен на ложь,Никто не изведал предсмертную дрожьИ, перед временем зная свой долг,Ритмом иль рифмой сквитаться не смог.

Так пусть оставят язык тем, одиноким, кто их выше,Кто дни считает и по точному слову томится. Мы же,Со смехом и плачем нашим, тоже шума основа:Слова лишь для тех, кто держит слово.

ДИАСПОРА[142]

Но как он уцелел — понять никто не мог:Не сами ли они его внушить им умоляли,Что им не жить без их страны и догм,

Что есть один лишь мир, из коего они его изгнали.И может ли земля быть местом без границРаз Это требует, чтобы любви пределы пали?

Все приняв на себя он ужас стер с их лиц,Он роль свою сыграл, как замысел велит,Чтоб те, кто слаб и сир, воистину спаслись.

Пока и места не осталось гнать его в пыли,Кроме изгнания, куда он был гоним.И в том завидуя ему, за ним они вошли

В страну зеркал, где горизонт незрим,Где смертных избивать — всё, что осталось им.

"Что у тебя на уме, мой бездельник, "[143]