Анатолий Божич - БОЛЬШЕВИЗМ Шахматная партия с Историей Страница 19

Для Ленина же рабочий класс превращается в универсальную категорию, смысловое содержание которой все время зависит от конкретного исторического или теоретического контекста. Но теоретическая полемика с «экономистами», часть которых апеллировала к выводам Бернштейна, стимулировала идейную эволюцию Ульянова и позволила довести логическую цепочку промежуточных выводов до смыслового завершения.

В своем знаменитом «Протесте российских социал-демократов» (август 1899 г.) Ульянов апеллирует к следую- щему тезису Аксельрода: «Рабочее движение не выходит из тесного русла чисто экономических столкновений рабочих с предпринимателями и само по себе, в целом, лишено политического характера, в борьбе же за политическую свободу передовые слои пролетариата идут за революционными кружками и фракциями из так называемой интеллигенции»[128]. Указывая на обоснованность таких взглядов, Ульянов добавляет от себя: «Русские социал-демократы должны приложить все усилия к тому, чтобы осуществилась другая перспектива, излагаемая П.Б. Аксельродом в таких словах: «Другая перспектива: социал-демократия организует русский пролетариат в самостоятельную политическую партию, борющуюся за свободу частью рядом и в союзе с буржуазными революционными фракциями… частью же привлекая прямо в свои ряды или увлекая за собой наиболее народолюбивые и революционные элементы из интеллигенции»[129].

Отталкиваясь от этого тезиса Аксельрода, Ульянов начинает создавать собственную концепцию партии. В небольшой, неопубликованной в то время статье «Наша ближайшая задача» (осень 1899 года) можно обнаружить мысли, в достаточной степени объясняющие смысл последующей деятельности Ульянова: «Борьба рабочих становится классовой борьбой лишь тогда, когда все передовые представители всего рабочего класса всей страны сознают себя единым рабочим классом и начинают вести борьбу не против отдельных хозяев, а против всего класса (курсив источника. — А. 5.) капиталистов и против поддерживающего этот класс правительства. «Всякая классовая борьба есть борьба политическая», — эти знаменитые слова Маркса неверно было бы понимать в том смысле, что всякая борьба рабочих с хозяевами всегда бывает (курсив источника. — А. Б.) политической борьбой. Их надо понимать так, что борьба рабочих с капиталистами необходимо становится (курсив источника. — А. Б) политической борьбой по мере того, как она становится классовой борьбой. Задача социал-демократии состоит именно в том, чтобы посредством организации рабочих, пропаганды и агитации… превратить их стихийную борьбу… в борьбу всего класса…»[130]

Если мы проследим за логикой рассуждений Ульянова и пойдем чуть дальше в своих выводах, то обнаружим, что именно здесь находится закладной камень большевизма. Партия Ульянову нужна, чтобы рабочая масса организовалась в класс, ибо без политической борьбы нет осознания классовых интересов, а, следовательно, нет и класса. Отсюда логически вытекает, что рабочий класс остается классом до того момента, пока существует марксистская рабочая партия, организующая рабочих на политическую борьбу. Подобная трактовка позволяет свести на «нет» то противоречие в Марксовой интерпретации рабочего класса, на которое обратил внимание Бернштейн. Вольно или невольно Ульянов приходит к выводу, что именно социал-демократическая партия должна своей деятельностью сорганизовать рабочий класс в единое целое, превращаясь при этом в его системообразующий элемент. А потому функции, которые Ульянов ранее приписывал рабочему классу, экстраполируются теперь на партию.

Стоит отметить, что сама категория «рабочий класс», о чем уже говорилось выше, постепенно из вполне определенного понятия превращается в некий многозначный символ, ибо в разном контексте Ульянов-Ленин вкладывал в эту категорию различное смысловое содержание. Об этом пойдет речь дальше. Поэтому было бы ошибкой считать, что Ульянов стремится поставить знак тождества между классом и партией. Концептуально этот вопрос в тот период, скорее всего, Ульяновым решен не был. Он просто старался адекватно реагировать на историческую ситуацию. Понять логику мышления Ульянова — значит понять природу истоков большевизма. Ингерфлом, например, пришел к выводу, что «для Ленина самодержавие концентрирует все формы угнетения и все преграды развитию, а партия совмещает в себе, в отсутствие социальных классов, все формы сопротивления всем способам угнетения»[131]. Иначе говоря, партия для Ульянова есть инструмент организации контрвласти с целью в дальнейшем инициировать гражданскую войну. В данном случае явно прослеживается логика шахматиста.

Скорее всего, Ульянов приходит к этому осознанию чисто интуитивно, но затем, оставаясь верным себе, стремится обосновать данную ситуацию логически. Подтверждением тому служит цитата из гораздо более поздней работы Ленина — «Шаг вперед, два шага назад», написанной весной 1904 года в процессе полемики с меньшевиками: «Теперь мы стали организованной партией, а это и означает создание власти, превращение авторитета идей в авторитет власти, подчинение партийным высшим инстанциям со стороны низших». Наличие контрвласти превращает борьбу с самодержавием в своего рода шахматную партию, и шахматная логика становится центральным элементом ленинского мышления.

Но в 1899 году так далеко в своих выводах Ульянов еще не заходил. Другая цель в этот период занимает его внимание — создание собственной неподцензурной газеты. Впереди было окончание срока ссылки и возвращение в европейскую Россию. Ульянов делает первый шаг. В воспоминаниях Мартова это отражено следующим образом: «В конце последнего года ссылки я получил… от В.И. Ульянова письмо, в котором он мне глухо предлагал «заключить тройственный союз», в который входил бы, кроме нас двух, еще А.Н. Потресов для борьбы с ревизионизмом и «экономизмом»[132].

Между тем, идеи «экономизма» завоевывают все больше и больше сторонников в среде социал-демокра- тической эмиграции. Они увлекают марксистскую интеллигенцию своей рациональностью, лишенной какого-либо личного риска, ибо обеспечить переход к легальной оппозиционной деятельности должна массовость рабочего движения, перед которым самодержавие не устоит. Но «экономизм» не был единым течением с цельной идеологией, взгляды «экономистов» на формы сочетания экономической и политической борьбы, необходимость существования партии, сами цели рабочего движения весьма и весьма различались. Сторонники Кусковой и Прокоповича напрочь отрицали необходимость рабочей партии и видели будущее в союзе рабочего движения с либеральной оппозицией, «рабочемысльцы» во главе с Тахтаревым и Якубовой пытались придать российскому рабочему движению формы английского тред-юнионизма, «рабочедельцы» во главе с Б. Кричевским представляли собой настолько пестрое сообщество, что их взгляды варьировались от весьма умеренных (чистая экономическая борьба) до весьма радикальных (сочетание экономической и политической борьбы вплоть до индивидуального террора). При этом большинство «рабочедельцев» выступало за необходимость создания хорошо организованной партии. Однако политические цели борьбы «рабочедельцы» выводили из задач, поставленных экономической борьбой. На первом месте стояли требования свободы союзов, стачек, собраний и неприкосновенности личности. Подобная программа подразумевала тактику выбивания из самодержавия постепенных уступок, которые, по мысли идеологов «Рабочего дела», должны быть тем больше, чем масштабнее и организованнее будет выступать рабочий класс («тактика-процесс»).

Сторонники «экономизма» заявили о себе в 1897 году, а уже к осени 1898 года они стали преобладать в заграничном «Союзе русских социал-демократов», где до недавнего времени наибольшим влиянием пользовалась плехановская группа «Освобождение труда».

Б.И. Горев сообщает в своих мемуарах, что в январе 1897 года члены Петербургского «Союза борьбы…» получили (в первый раз за все время существования «Союза») письмо от Плеханова, которое привез из Женевы некий Гуревич. Письмо Плеханова «сплошь состояло из жалоб на Тахтарева», который объявился в Европе, выдавая себя за уполномоченного «Союза» и пытаясь слить в одну организацию все эмигрантские группы до народнических включительно[133]. Такая активность явно не пришлась по вкусу Плеханову. Взгляды «экономистов» (т. н. «молодых») отличались слишком высокой степенью эклектизма и мало сопрягались с его собственной концепцией рабочего движения в России. Очень быстро этот антагонизм привел и к личным конфликтам.

В ноябре 1898 года на 1-м съезде «Союза русских социал-демократов» группа «Освобождение труда» заявила о своем отказе редактировать издания «Союза». По инициативе П.Б. Аксельрода группа согласилась выпустить № 5 и № 6 журнала «Работник» и две брошюры В.И. Ульянова (в том числе «Задачи русских социал-демократов» с предисловием самого Аксельрода).