Фиона Хилл - Сибирское бремя Страница 20

Как уже упоминалось в главе 2, обладание новыми землями в значительной степени способствовало росту престижа и влияния на международной арене. К 1900 году захват новых территорий в экономических и политических целях стал объектом взаимоотношений между государствами. Статус европейской страны как великой державы напрямую зависел исключительно от ее способности обладать колониями. Большинство европейских государств завоевание земель считало «обязанностью», обязанностью великой державы21. В имперском мышлении превалировали идеи о том, что все ничейные территории и малые государства следовало бы в конечном счете причислить к более крупным империям с тем, чтобы оставалось только небольшое количество независимых держав. Именно эти независимые державы, империи, или великие державы, и будут определять ход мировых событий. И в самом деле, немецкий обозреватель Отто Хинтце (Otto Hintze) в 1907 году писал: «Борьба за статус великой державы является истинной сутью империалистического движения в современном мире. Дело уже не в том, как это бывало в прежние времена, чтобы в мире доминировала одна держава. Дело в том, чтобы были отобраны нации, которые примут на себя роль лидеров в решении мировых проблем»22. Россия ни в коем случае не была малым государством. Она страстно желала стать лидером в международных делах и оставаться великой державой. Размеры территории в значительной степени ассоциировалась с идеей о «величии» России, и российские правители продолжали ее увеличивать23.

Крупнейшим из всех этих территориальных приобретений стала Сибирь, подлинная сокровищница полезных ископаемых и природных ресурсов, но также и наименее населенная и наиболее сложная территория в плане прав на обладание ею Россией в имперском смысле. Сибирь была подлинной terra nullius, когда российское государство впервые обратило туда свой взор. Это были не нанесенные на карту земли, населенные малочисленными местными охотниками и кочевниками, которые питались от земли, но не «пользовались» ею по европейским понятиям, превалировавшим до 1900 года24. Это был уязвимый момент, так как земли могли посчитаться «незанятыми», и российскому государству во что бы то ни стало необходимо было там прочно укорениться. Вначале цари не предпринимали попыток основательного заселения Сибири: их инициатива ограничивалась частичной эксплуатацией ее ресурсов. Однако с появлением в XIX веке новых империалистических требований к четкому обозначению обладания территорией их подход изменился.

Заселение Сибири является главным фактором возникновения и эволюции современных проблем России, связанных с размером территории и холодом, что будут подробно рассмотрены в следующей главе. Развитие Сибири доказывает, что география страны — не обязательно определяет ее «судьбу». Эта огромная территория была осознанно, иногда в принудительном порядке, заселена. В советский период централизованное планирование сознательно проводило политику размещения людей, городов и промышленности на просторах Сибири и на прилегающих к ней территориях — на Урале и Дальнем Востоке.

Создание городов в Сибири в советский период — это отдельный важный вопрос. Цари довольствовались символическим контролем над гиганской территорией Сибири в течении ее завоевания, — вытесняя туда избыточное население из городских регионов Европейской России и основывая ряд малых городов и постоянных поселений между Уральскими горами и Тихим океаном. Монархия не стремилась к широкомасштабному освоению или урбанизации этого региона. Да у нее, несомненно, не хватило бы ресурсов, даже если бы она и попытались взяться за это. Фактически урбанизация в России — скорее советский нежели дореволюционный феномен. Размещение и концентрация людей и экономической деятельности в конкретных городах по всей российской территории стало возможным только в Советском Союзе, когда правительство смогло выделить ресурсы, необходимые для «комплектования» этих городов людьми посредством центрального планирования25.

Отсутствие сельскохозяйственных излишков, необходимых для материального обеспечения городской жизни, крепостничество, разбросанность городского населения и увеличение расстояний между поселениями по мере расширения российской территории существенно замедляли развитие административных центров и городов империи. Вплоть до XVIII столетия в городах проживало лишь 3–4 процента жителей России. Статус поселениям присваивался по ряду различных признаков: четких критериев не было, и многие «городские» центры едва ли заслуживали такого названия. Это были зачастую более или менее крупные сельские поселения, теснее связанные с сельским хозяйством, нежели со сферами промышленности и услуг26. Большинство жителей российских городов были землевладельцами и крестьянами, которые сами обеспечивали себя продуктами питания27. Города в царское время должны были быть самодостаточными в обеспечении сельскохозяйственными продуктами со своих собственных пригородных сельскохозяйственных угодий, так как рассчитывать на поставки продовольствия извне было бесполезно. Потому их жители были зачастую не постоянными обитателями, а временными мигрантами, постоянно переезжавшими из города в сельскую местность и обратно в поисках средств к существованию. В 1914 году, например, на долю крестьян, сохранивших связь со своими родными деревнями, приходилось 70 процентов населения Санкт-Петербурга28. Рост численности населения в российских городах начался только после отмены в 1861 году крепостного права, освободившей людей от узаконенной привязки к землевладельцу и определенным участкам землепользования29. В таблице 4-1 приводится список крупнейших городов Российской империи в 60-х годах XIX века.

Источник: Chauncy Harris. Cities of the Soviet Union: Studies in Their Function, Size, Density, and Growth. Chicago: Rand McNally, 1970.

Другие крупные городские поселения России были расположены неподалеку от Москвы и бассейна Верхней Волги (Кострома и Ярославль), а также вдоль Днепра и Дона, на территории современной Украины и на Юге России: регионы Екатеринослава (Днепропетровск), Луганска, Новочеркасска и Воронежа. Ни один из этих городов не был расположен ни на Урале, ни в Сибири. К тому же, как показывает таблица 4-1, из десяти крупнейших в те времена городов Российской империи шесть находятся фактически за пределами современной Российской Федерации, а именно к западу и югу от нее.

После отмены крепостного права реальным стимулом урбанизации стало начало индустриализации в России в 1880–1890-х годах. Иностранный капитал и предприниматели, торговцы и финансисты заполонили российские города, увеличив долю городского населения примерно до 18 процентов к 1914 году30. Большинство наиболее динамично развивавшихся до 1914 года городов, за исключением Санкт-Петербурга и Москвы, сегодня находятся за пределами территории России (Рига, Киев, Одесса, Днепропетровск и Баку). Рост городов в Российской империи достиг своего пика в период между 1914 и 1916 годами, во время Первой мировой войны. Шесть миллионов крестьян, военных беженцев, рабочих и военных перебрались в российские города на заре революции, увеличив число горожан до 28 миллионов человек31. Ричард Пайпс отмечает, что эта тенденция почти полностью изменилась на противоположную во время Октябрьской революции и последующей Гражданской войны, когда российские города опустели из-за голода и бегства их жителей в сельскую местность. В период между 1917 и 1920 годами почти пять миллионов человек покинули российские города. Петроград потерял две трети своих жителей, Москва потеряла почти половину32. После того как большевики упрочили свою власть, им пришлось поворачивать вспять массовое бегство из городов и восстанавливать численность населения Санкт-Петербурга и Москвы, а равно и других главных городов, в чем они, конечно, преуспели. К 1989 году, времени проведения последней советской переписи населения, доля горожан в РСФСР возросла до 74 процентов населения33.