Александр Горбунов - Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья Страница 20

Ездили как-то в Салоники с баскетбольными командами ЦСКА и «Динамо» – они проводили там матчи европейских кубковых турниров. После игры по пути в гостиницу, где нас ждал ужин с пригласившими на него тренерами обоих клубов, зашли в продуктовый магазин. Взяли две бутылки (по 0,7) «Метаксы», упаковку баночного пива и три пакетика разных орешков. У кассы фотохудожник Саша Федоров, посмотрев на чек, воскликнул: «Смотри-ка, какая здесь еда дешевая!»

Дмитрий Федров, комментируя хоккейный матч регулярного чемпионата КХЛ, восторженно отозвался об игре вратаря одной из команд: «Надо же! Все тащит! Как Сердюков.»

Тбилиси. Вторая половина 70-х годов. Нодари Парсаданович Ахалкаци, выступив в роли экскурсовода по старенькой базе тбилисского «Динамо» в Дигоми, сказал мне, когда мы оказались в общем холле спального корпуса: «Эти кресла помнят пот Бориса Пайчадзе».

Человеком без нервов был защитник «Спартака» и сборной России Дмитрий Хлестов, боец до мозга костей, отыгравший за клуб одиннадцать сезонов, никогда не убиравший в борьбе ноги и не прятавшийся за чужие спины. Меньше всего его интересовало, против кого играть. В раздевалке даже перед самым важным матчем он мог поинтересоваться у партнеров: «А с кем мы сегодня?..»

В спортивной газете реклама. Ее слоган: «Вернем шахматную корону в Россию!» Под рекламной плашкой интервью с норвежским шахматистом Магнусом Карлсоном, который выиграл лондонский турнир претендентов (обошел, в частности, Владимира Крамника) и в матче за чемпионский титул встретится с индийцем Виши Анандом.

ТАССовский корреспондент в советские годы взял интервью у секретаря ЦК ВЛКСМ Сурена Арутюняна, курировавшего, в числе прочего, спорт. Принес интервью на сверку. Арутюнян прочитал и говорит: «Вот тут есть цитата из товарища Брежнева. Надо ее перенести в другое место. Она слишком близко стоит с моей фамилией. Это недопустимо».

У Анатолия Байдачного, работавшего одно время в Белоруссии, в прямом эфире местного телевидения поинтересовались: «Почему все отечественные тренеры не могут добиться результата в сборной? Может быть, позвать иностранца?» Байдачный ответил не задумываясь: «Так ведь и страна тоже вроде не процветает. Может, в президенты позвать иностранца?»

Одно время я участвовал в выпуске журнала «Трибуна футбольного тренера». На обложке издания мы давали крупные фотографии тренеров и клубных президентов. Как-то я пришел на интервью к председателю Счетной палаты и главе попечительского совета московского «Динамо» Сергею Вадимовичу Степашину. Принес только что вышедший очередной номер. Дал его Степашину. Он, посмотрев на обложку, воскликнул: «Наш!» Я удивился: «Почему ваш? Это президент „Рубина“ Гусев». «Знаю прекрасно, что из „Рубина“, – ответил Степашин. – А наш, потому что из ФСБ».

Андрей Червиченко, как, впрочем, и многие другие связанные со спортом люди из России и Украины, живет в Монте-Карло и называет его «деревней Монаковкой».

Футболисты сборной СССР, выигравшие первый розыгрыш Кубка Европы, со смехом рассказывали о том, как Кесарев, Бубукин и Яшин ходили по просьбе команды купить на всех хороших презервативов. Пришли они в аптеку, от количества выставленных пакетиков различной раскраски впали в ступор. Какие брать? Через переводчика поинтересовались у аптекаря, какие из них самые надежные. Он предложил несколько вариантов. «Надо, – сказали аптекарю, – все проверить». – «Где же вы их проверять будете?» – «Как где? В гостинице».

В ванной яшинского номера Кесарев с Бубукиным держали презерватив, а Лев Иванович из ведерка, предназначенного для мусора, наполнял его водой. Лопнувшие экземпляры отбрасывали в сторону. Самым надежным оказался вместивший в себя два ведра воды и при этом не разорвавшийся. Взяли пакетик из-под него, вернулись в аптеку и накупили на всю команду.

Футболисты – народ наблюдательный, ничего от них не скрыть. Как-то зенитовские игроки, было это еще в советские времена, обратили внимание на одного из клубных работников. Он ловко укладывал в столовой в пакет слямзенную из холодильника курицу, относил ее в раздевалку, вынимал из пакета, укладывал на шкаф, а потом, когда все расходились, забирал в темноте и уносил домой.

Спустя четверть часа после того, как куроман принес очередную птицу и водрузил ее на шкаф, в дело вступил Владимир Казаченок. Он заранее припас молоток и гвозди и накрепко прибил курицу к шкафу. А потом футболисты, затаив дыхание, прислушивались, как воришка при выключенном свете пыхтел и пытался отодрать птичку, не понимая, в чем дело.

Дика Адвоката Российский футбольный союз фактически выкупил у бельгийской футбольной Федерации и назначил его главным тренером сборной страны. В Бельгии голландский специалист получал копейки, тысяч 500 евро в год, по сравнению с суммой, которую ему «положили» в Москве, – по неофициальным данным между шестью и семью миллионами евро плюс бонусы за выигрыши матчей и турнирные достижения.

Приставили к Адвокату и охранника. Этого голландец понять никак не мог. «Зачем он мне нужен? – вопрошал тренер. – По-английски не говорит и не понимает. Поговорить с ним невозможно. Постоянно молча ходит следом». Президент РФС Сергей Фурсенко удачно пошутил в ответ: «Дик, думаешь это тебя охраняют? Нет, это он „Мерседес“ охраняет, который мы тебе выдали».

Владимир Петрович Кесарев, знаменитый защитник московского «Динамо» и сборной СССР, рассказывал, как гроссмейстер Давид Бронштейн приехал как-то на динамовскую базу для того, чтобы заняться физической подготовкой к важному турниру. Однажды сели играть в шахматы: вся команда против Бронштейна. Сделали три-четыре хода, он вдруг встает: «Ну, все, вы проиграли». Динамовцы возмутились: «Как проиграли? Ты чего? По одной пешке только съели! Давай дальше». Он сел, его кто-то из игроков по плечу хлопнул: «Ты давай повнимательней играй». Бронштейн обернулся назад: «Да-да, конечно». «И вот всякий раз, – вспоминал Кесарев, – как он отворачивался, мы у него то коня, то туру… Пару-тройку раз ему так по плечу постучали, и у него остались только король, королева да пешки. В итоге Бронштейн предложил ничью. А потом он нам говорит: „Вы у меня на шестом ходу коня забрали, на девятом туру“. И так далее. Все помнил, в голове держал».

На каком-то турнире отечественные штангисты применили ноу-хау и не позволили друзьям-соперникам воспользоваться употребленным допингом. Болгары придумали простой, как правда, метод сокрытия противозаконного деяния. Они выкачивали из себя шпицем «чистую» мочу, хранили ее в холодильнике. Перед сдачей анализа вводили ее обратно в мочевой пузырь. И потом – при врачах-контролерах – уверенно писали в пробирку. Узнав об этом, вся наша сборная – собрали всех, кто был в делегации: спортсменов, тренеров, врачей, массажистов, администраторов, – в определенное время, тайными способами выведанное, заняла абсолютно все туалеты на стадионе. Изнутри закрылись на защелку и не пустили болгар со шприцами, наполненными «чистой» мочой. Никого. Так они и ходили вокруг да около. Не станешь же колоться на людях. Кто-то потом из болгар допинг-контроль проскочил, но были и такие, кого поймали.

Перед еврокубковым матчем с шотландским «Селтиком» в 1967 году Владимир Щегольков выбил большой палец на правой, «рабочей» ноге. Защитник даже бутсу не мог надеть. Но Виктор Терентьев, помощник Виктора Александровича Маслова, настаивал: «Будешь играть, и все! Ты – коммунист, не имеешь права отказываться». Тогда в команде Щегольков был единственным членом партии.

Врач Сергей Попов сделал футболисту три укола. Уколы Щегольков не переносил. Побелел. Вот-вот – обморок. Но что делать? Побрызгал на лицо холодной водой из-под крана и вышел на поле.

В той знаменитой игре Владимир Щегольков в одном из эпизодов выбил мяч из пустых ворот. Динамовцы победили 2:1. И Терентьев после встречи сказал Щеголькову: «Вот видишь, а ты не хотел играть. Да если бы не ты, мы бы не выиграли!»

II. Пушкин и Пеле

Асфальт на Женевском озере

Шамиль Тарпищев рассказывал, как однажды в Женеве во время банкета – было это еще в советские времена – принялись рассуждать на весьма актуальную тогда тему: будет атомная война или не будет? Кто-то из швейцарцев сказал: «Будет или не будет, нам все равно. Нам не страшно. Если будет, переживем. У нас такие бомбоубежища, что мы можем жить в них годами. Продукты, фильтры воздуха, запасы воды, конечно, – минимум на два года хватит». И тут оказавшийся на банкете (а банкет, как известно, дело серьезное) корреспондент одной из наших газет, аккредитованный в Швейцарии, выдал швейцарцу в ответ: «А ты представь себе: отсиделся ты в бомбоубежище, вышел через два года, а мы к тому времени твое Женевское озеро уже заасфальтировали». Швейцарец представил эту картинку и… заплакал. Он бы всласть посмеялся, если бы узнал, что огорчивший его советский корреспондент неделю потом, по свидетельству Тарпищева, сидел, как говорят спортсмены, «в мандраже» – боялся, что на него настучат, а получившее сигнал посольство отправит домой.