Анатолий Бернацкий - Идеальные преступники Страница 20

Может быть, Джон Бринкли и не слышал о «секардиевой методе», но о работе русского врача Сергея Воронова знал наверняка. Воронов служил при дворе короля Египта, где имел удовольствие ставить смелые эксперименты на евнухах. Ученый муж предположил, что секрет здоровья заключается в активности половых желез, и ради подтверждения догадки пересадил старому барану яички ягненка. Шерсть барана заиграла в лучах солнца, а половая потенция выросла в разы. Окрыленный Воронов тут же принялся пересаживать кусочки обезьяньих яичек стареющим джентльменам. Успех был феноменальным. Джон Бринкли справедливо рассудил, что раз все это случилось в богом забытом Египте, ничто не мешает возродить процесс в родной Америке.

Но от эпохального прорыва в области трансплантологии Бринкли отвлекла Первая мировая война — его призвали на службу, где он исполнял патриотический долг в течение долгих пяти месяцев.

После войны он уединился в маленькой деревушке Милфорд, где устроился сельским доктором. В Милфорде проживало 200 очень здоровых жителей, поэтому лечить было практически некого. Дела шли ни шатко ни валко до тех пор, пока в кабинет доктора не постучался пожилой фермер по имени Ститтсворт, который прямо с порога пожаловался на отсутствие пороха в пороховницах. Бринкли вспомнил о Тоггенберге, о Воронове… и в шутку предложил Ститтсворту сделать трансплантацию козлиных яиц. Фермер… согласился. И, как выяснилось, не зря. Вскоре его либидо было, как у юноши. Лучшей рекламы Бринкли не требовалось: народ повалил к нему валом.

Ошалев от неожиданного успеха, Бринкли стал просить по 750 долларов за операцию — непомерные по тем временам деньги.

Поток желающих увеличивался с каждым днем. Не в последнюю очередь это происходило благодаря гениальному маркетинговому ходу, предпринятому Бринкли: он публично выступил с заявлением о том, что пересаживать себе козлиные яйца должны не только больные, но и вообще все уважающие себя мужчины. При этом эффективность результата напрямую зависит от уровня интеллекта пациента: чем он выше, тем действенней приживаются козлиные яйца. Этим блестящим маневром Бринкли на корню уничтожил всякую возможность провала: редкий клиент пожелает признаться в том, что операция не помогла: выходило, что он был не только импотентом, но и идиотом!

В 1920 году доктор Бринкли предпринял дерзкую попытку вырваться из деревенского антуража на столичные просторы и открыл филиал в большом городе Чикаго. Но уже через месяц крупнейший специалист в области половых желез доктор Макс Торек предал шарашку такой публичной анафеме, что полиция немедленно закрыла заведение.

В 1927 году бизнес доктора Бринкли достиг невероятных размеров: ежедневно в клинику прибывало 500 пациентов.

К сорока годам он практически владел целым городом — Милфордом, купил себе самолет, 115-футовую яхту, его жена Минни блистала на провинциальных вечеринках самыми дорогими в Америке бриллиантовыми колье. Бринкли обрастал важными связями и знакомствами, причем не только в Голливуде и Канзас-Сити, но и в Вашингтоне, среди больших политиков.

Первым выстрелил Моррис Фишбейн, редактор Журнала Американской медицинской ассоциации: в одной из разгневанных публикаций он назвал Бринкли «бесстыдным квэком». Бринкли подал в суд, хотя прекрасно знал, что еще никому не удавалось одержать победу над великим и ужасным Фишбейном, главным американским специалистом по лжемедицине. Так, собственно, произошло и на этот раз: Бринкли дело проиграл.

К 1930 году на электро-доктора ополчилась вся Американская медицинская ассоциация. В апреле в Канзасский комитет по медицинским регистрациям поступил запрос на отзыв лицензии «козлиного хирурга».

Эпопея с лицензией кончилась тем, что Бринкли пригласил членов Канзасского комитета по медицинским регистрациям лично присутствовать на операции по пересадке козлиных желез. Что те не преминули сделать: пришли, понаблюдали и на следующий день аннулировали лицензию электро-доктора.

Следующими шагами стали закрытие клиники в Милфорде и ее перенос в американский пограничный городок Дель Рио. Милфордцы обиделись страшно: ведь они уже почти решились на то, чтобы переименовать свой городок в честь благодетеля. Но город Бринкли так и не появился на карте Америки, а Милфорд после исхода чудо-доктора окончательно зачах. Зато расцвел Дель Рио, куда Бринкли окончательно переехал в 1933 году.

Именно в Дель Рио клиника по пересадке козлиных желез обрела мировую известность. Пациенты устремились со всех континентов, так что пришлось изменить тарифную сетку. Теперь такса в 750 долларов получила название «Лечение простого человека», а дополнили ее «Лечение бизнесмена» за 1500 баксов и «Лечение для бедных» за 250.

К 1937 году Бринкли стал богатейшим медицинским работником Северной Америки. По самым скромным подсчетам, его состояние превышало 12 миллионов долларов. Он был счастливым владельцем цитрусовых плантаций, нефтяных скважин, парка лимузинов, гигантской яхты «Д-р Бринкли III» (с экипажем в 21 человек). И все это состояние он заработал… на козлиных яйцах!

Знаменитый пират XVI века Фрэнсис Дрейк оставил после себя огромнейшее состояние, которое, из-за отсутствия прямых наследников, поделили между его единственным, оставшимся в живых, братом и несколькими племянниками.

Стоит ли говорить, что на протяжении столетий в Европе и Америке то утихала, то вновь начинала свирепствовать так называемая «лихорадка Дрейка»: то там, то сям всплывали самозванцы, которые оспаривали законность передачи наследства непрямым родственникам. Однако форму подлинной эпидемии «лихорадка Дрейка» обрела в середине 80-х годов XIX века в Американских Соединенных Штатах.

Суть ее сводилась к следующему. По маленьким городам Дикого Запада разъехались солидного вида дамы и господа, которые останавливались в самых дорогих номерах самых дорогих гостиниц и начинали имитировать бурную деловую активность. На вопрос заинтригованных аборигенов, чем тут, собственно, торгуют, загадочные эмиссары с важным видом демонстрировали солидного вида бумагу. В ней говорилось, что предъявитель является официальным доверенным лицом новых наследников сэра Фрэнсиса Дрейка. В обязанности этого лица входило формирование «фонда», который используется для прохождения трудоемкой и затратной процедуры вхождения в права наследования. Естественно, что всякий, кто вложит деньги в «фонд», получит невиданное вознаграждение, как только новые потомки Фрэнсиса Дрейка унаследуют неисчислимые богатства своего досточтимого предка. И желающих войти в круг наследников находилось немало.

Оскар Меррилл Харцель родился в 1876 году. И хотя к 1915 году он побывал уже в должности заместителя шерифа, в это время он оказался не у дел.

Как раз в это время столицу штата Айова Де-Мойну, где проживал Харцель, посетила очередная парочка «наследников» Фрэнсиса Дрейка. Очень скоро Оскар познакомился с ними. Услышав о сказочных богатствах, он уговорил мать заложить усадьбу и вырученные 6000 долларов передал в «фонд Дрейка». А почему бы и нет? Ведь супруги-агенты посулили фермеру-идиоту блистательную отдачу: за 6 тысяч долларов — 6 миллионов. Разумеется, как только наследники получат наследство.

Сколько времени понадобилось Оскару Харцелю, чтобы догадаться об обмане, сказать трудно. Важнее другое: Харцель сумел своим умом дойти до правильного понимания ситуации. Более того, он смог оценить сказочный потенциал самой схемы вокруг сокровищ сэра Фрэнсиса Дрейка!

К тому же, к моменту прозрения Оскара «сладкая парочка» провинциальных авантюристов окончательно потеряла связь с реальностью.

Короче говоря, Оскар Харцель решил сам заняться столь доходным бизнесом. Бывший замшерифа задумал элегантную двухходовку. Первым делом Харцель сколотил бригаду преданных ему авантюристов, которых обучил всему, что требовалось для успешного ведения этого специфического бизнеса: как завлекать будущую жертву, что говорить, что обещать, какие расписки давать.

А затем… спокойно уехал в Лондон! Якобы для того, чтобы прямо на месте проталкивать дело Дрейка и утрясать нюансы перераспределения имущества великого английского пирата.

Сразу по прибытии в столицу Великобритании Харцель снял просторную квартиру в престижном районе и приоделся у самых модных и дорогих портных.

Приняв благообразный вид, Оскар Харцель приступил к выполнению главной цели своего визита: зажил в свое удовольствие! Ежемесячно на его счет из Америки поступало как минимум 6 тысяч долларов — сумма, которой вполне хватало, чтобы жить на широкую ногу даже в Лондоне.

А чтобы не вызвать подозрений у партнеров, он чуть ли не каждый день отсылал подробные отчеты о проделанной работе по пересмотру завещания сэра Фрэнсиса Дрейка. Его же американские эмиссары эти сведения сообщали вкладчикам «фонда», тем самым поддерживая планку доверия к мероприятию на достойном уровне.